Последний резерв - Игорь Подгурский

Ингвару набулькали в большой пузатый стакан для сока сразу из разных бутылок. С горочкой.

«Со знакомством! И до дна!»

Летчики тоже не собирались оставаться в стороне от веселых опытов со спиртосодержащими жидкостями. Они забрали у лейтенанта пустой стакан и теперь колдовали над ним, тихо перешептываясь. Закончив отливать и смешивать одним им ведомые дозы из разнокалиберной батареи бутылок, летуны вернули стакан виновнику торжества. Рослый капитан в синей форме Военно-воздушных сил лукаво улыбнулся и сказал:

— А теперь выпей это. За дружбу и будущее взаимодействие.

Просто и со вкусом.

От «этого», выпитого залпом, Алешкину стали видны необъятные космические дали и фейерверк под потолком. За длинным «сборным» столом одобрительно загудели. Фирменный коктейль летчиков «Закатный штопор» пользовался заслуженной славой у сухопутных военных. Еще пара тостов — и Алешкина окончательно и бесповоротно развезло.

«Нет совершенства в этом мире», — печально подумал он, пытаясь сфокусировать взгляд на широкой фигуре, угрюмо замершей в дверном проеме бара.

Картинка приобрела резкость, но радости это не прибавило. Торжественное мероприятие решил почтить своим присутствием сам командир базы. Как полковник и ожидал, все происходило по наезженной колее. Лейтенант в форме с иголочки и все собравшиеся офицеры уже давно и успешно дегустировали местное горячительное. Единственное, что его обрадовало, — новичок еще не упал под стол. Но все равно каждый раз одно и то же.

Оценив количество бутылок на сдвинутых столах, Тромсон свел брови к переносице и собрался что-то сказать, но его опередили.

— Мой дорогой лейтенант! — неестественно громко и горячо даже для второй бутылки поделился с Алешкиным пьяный ас. — По-олковник ба-алышой ч-ловек, скажу я вам! Матерая глы-ик-бища! Зеркало нашей офицерской эволюции! За командира!

Собутыльники Алешкина в восторге заревели и дружно подняли бокалы, чтобы выпить за командира базы. Тромсон перестал хмуриться и выпил «за себя» вместе со всеми. Судя по всему, в офицерских кругах полковник пользовался серьезным авторитетом. Алешкин взял это на заметку и подчинился неизбежному… Дальнейшее он помнил смутно. Но что-то помнил.

Память сохранила то, как сосед справа сел мимо стула и со всего маху приложился подбородком о столешницу. Челюсть командира досмотрово-штурмовой группы не выдержала встречи со столом и с хрустом сломалась в двух местах.

Еще он помнил пьяные глаза офицеров, осторожно выводивших под локотки невнятно мычавшего нового друга из бара. Потом была обыденная для старожилов потасовка на улице между связистами и артиллеристами. Разнимали их летчики и десантники, более привычные к коварному действию мешанины из алкогольных напитков. Потом был провал в памяти — как бездонный омут посреди стремительной реки…

Утром его ждало долгожданное назначение. Офицера «поставили» на должность командира досмотровой группы. Алешкин занял место лейтенанта, который умудрился сломать челюсть на его «проставлении». Один отправился в госпиталь, второй вернулся туда, откуда недавно прибыл: в космос. На борт патрульного звездолета, прочесывавшего межзвездное пространство в поисках нарушителей законов Содружества.

Ирония судьбы. Будучи кадетом, лейтенант никогда не мечтал попасть в Звездную академию. А вот на тебе, свое первое задание он выполняет на борту боевого корабля класса «крейсер». Мечты иногда осуществляются по законам, непонятным людям.

Глава 3

Внизу господствовали два цвета: белый и темно-синий. Под крылом воздушного судна сталкивались в вечном противостоянии берег и океан.

Пилот малого десантного аэробота-планера выдерживал курс, чтобы завершить посадку на побережье. Рывок — это на миг включились двигатели, стабилизирующие полет. Сквозь герметичную обшивку было слышно, как ревет ветер, словно задавшись целью сбить машину с курса.

Оглушительно взревели двигатели. Планер, клюнув носом, стал резко снижаться.

Сильный удар. Разведчики одновременно, как по команде, мотнули головами вперед, а потом назад, звонко стукнувшись металлическими защитными шлемами о переборку. Тела не шелохнулись, надежно зафиксированные амортизационными ремнями в креслах-трансформерах. Оружие и снаряжение было закреплено скобами-держателями у каждого под правой рукой и под сиденьями на тот случай, если посадка окажется не такой мягкой, как хотелось бы.

Пилот посадил машину в точно указанном месте. Им попался настоящий ас. Приземление не отличалось особой мягкостью, но этого никто и не требовал.

Аэробот опустился на мелководье прибрежной полосы. Что ж, по воде так по воде. Щелк-щелк! Разведчики быстро, но без суеты освобождали оружие из ячеек.

В раскрытый люк повеяло прохладой. Разведчики резво, один за другим, выскакивали из него, взвалив на плечи привычный груз. Дальше им не по пути с извозчиком воздушных трасс. Они пойдут без него. Пилот останется со своей машиной. Для него задание уже выполнено, он доставил исполнителей на место. Теперь очередь за ними.

Первым, как и положено, выскочил пулеметчик, чтобы в случае чего прикрыть огнем товарищей, особенно уязвимых при высадке. Надежный «Аид» со скорострельностью три тысячи выстрелов в минуту в умелых руках — весомый аргумент в любом споре. Название пулемета говорило само за себя. У конструкторов, создававших настоящую «швейную» машину для смерти, было свое чувство юмора. Сколько саванов «сшило» чудо инженерной мысли, подсчету не поддается. Все предпочитают другие характеристики: надежность, скорострельность, безотказность в различных климатических условиях.

Короткие злые волны старались накрыть людей с головой. Преодолев мелководье, лейтенант со своими людьми выбрался на берег. Впереди шел пулеметчик. Замыкал короткую колонну снайпер.

Разведчики шли, загребая ногами песок. Из океана поднялось солнце. По данным, которые им сообщили на последнем инструктаже, день должен быть жарким. В том, что сегодня будет жарко, выпади хоть метровый слой снега, никто не сомневался.

…Власть, даже самая небольшая, всегда поднимает человека над остальными людьми. Его качества более сильно выражены, чем те же качества у остальных. Качества эти покоряют остальных. Заставляют подчиниться.

Носитель власти должен постоянно учиться выдержке, терпению и спокойствию. Чем больше власть, тем выше ответственность, в первую очередь, за подчиненных и выполнение боевой задачи. Алешкин обладал этими достоинствами и раньше, но, получив приказ, переключил на выдержку все ресурсы своей души.

Сегодня Ингвар командовал горсткой людей, громко именуемой разведывательно-диверсионной группой. Тогда как без натяжек ее можно было назвать пехотным отделением. Правда, без положенных царице полей усиления и средств поддержки. В их деле не это главное. Разведгруппа есть разведгруппа — боевое слаженное подразделение, направленное на выполнение специфических задач.

Он, лейтенант, был нужен своим людям не столько для того, чтобы отдавать команды суровым голосом. И уж конечно, не для того, чтобы указывать, кто и что должен делать. Он выступал гарантом, что все вместе они — сила. Они — живой единый организм, спаянный целью, изнуряющими тренировками и бесконечными занятиями на полигоне и стрельбище.

Все вместе они — команда, а лейтенант нужен еще и для того, чтобы, поднявшись над сиюминутными делами, думать и решать в целом за всех, планировать будущее, начиная с получения задачи и дальше, мысленно вести бой с противником, — одним словом, «варить котелком». Так любил выражаться старший преподаватель тактики в военном училище.

Алешкин не опекал людей. Да в этом и не было ни малейшей необходимости. Во время марш-броска до электростанции он честно пытался предугадать будущий штурм, упредить события, отдать правильные распоряжения, которые каждый из разведчиков разовьет, дополнит и реализует.

Маленький отряд оставил за спиной бесконечную череду дюн, нанесенных ветром на побережье. Разведчики добрались до цели.

Они заняли исходные позиции у подножия высокой защитной стены из пенобетона, которой была ограждена с суши серая громада электростанции. Пока все шло без сучка и задоринки. Колонисты, видимо, уповали на неприступность стены и не потрудились выставить скрытые выносные посты охранения. Что взять с людей, покоривших мир чужой планеты? А ведь такие азы ратного дела доступны уровню подготовки простого сержанта, командира отделения. Любой боевой опыт прирастает практикой. Цена ему неизменна: кровь и человеческие жизни.

Микрофоны внутренней связи в защитных шлемах разведчиков были настроены только на прием. Режим радиомолчания установили, опасаясь, что у охраны станции может быть полевой переносный сканер. Простейшее устройство, но легко может засечь чужие переговоры — и тогда все пойдет прахом. Общение между членами разведгруппы только жестами или шепотом.