Сброшенный корсет - Сюзан Кубелка

Если в порядке исключения он оставался вечером дома, то ужинал в красном салоне в веселом обществе. И тогда за дверью слышались дикая цыганская музыка, звон бокалов, смех, гремел генеральский бас, всю ночь сновал туда-сюда официант, обслуживавший отдельные кабинеты, и лишь под утро все потихоньку стихало.

Все с нетерпением ждали обручения.

— Ну, теперь ждать осталось недолго, — сказала моя красавица тетушка, которая, похоже, сгорала от нетерпения задать большой бал. — Представь себе, такая блестящая партия — венгерский магнат, замок с усадьбой, городской дворец в Будапеште. Собственный поезд! Поездки с императрицей, придворные балы в Вене, самые шикарные лошади, высшее общество — кто же тут устоит. Июнь не успеет закончиться, а он уже найдет своего кумира, вот тогда и попируем на славу!

Первого июля казалось — все так и будет.

Генерал был приглашен в Тиллисбург на мавританский праздник. Его дамой за столом назначили незнакомую ему особу, хорошенькую графиню из Трауна, превосходную наездницу, которая сочиняла также лирические стихи и, похоже, была не прочь выйти замуж в сельской Венгрии. Кроме того, она происходила из старинного знатного рода, насчитывающего шестнадцать предков при дворе, и только что вернулась со своей маменькой из Карлсбада, где они были на лечении.

Габор на этот праздник не пошел.

Он ужинал с нами в отеле, за семейным столом под широкой люстрой на шестнадцать рожков.

Мы сидели на уютной угловой банкетке, Эрмина между Габором и мною, и лакомились десертом (зеленым миндальным кремом в марципановом сердечке), когда дверь открылась и вошла Юлиана. На ней было бледно-розовое вечернее платье, в волосах бальзамины, в ушах и на шее настоящие жемчуга.

— Не хочу вам мешать, — заявила она звонким голосом. — Один маленький вопрос: ваше отношение к графине из Трауна?

— А что такое? — поинтересовалась Эрмина, отложив ложку.

— Да там как раз спорят. Бургомистр говорит, завтра она поймает его в свои сети, и ставит за это восемь гульденов. А капитан Шиллер полагает, что она его не получит, и ставит двенадцать гульденов.

— Выиграет капитан, — объявил Габор.

— Да? — тетушка закрыла за собой дверь. — Вы что-то знаете о графине? Вы с ней уже знакомы?

— Не имел удовольствия. К сожалению… Только шансы ее невелики. Она моему старику наверняка покажется слишком толстой и слишком худой.

— Пардон, но это абракадабра, — возразила Юлиана, — слишком толстая и слишком худая. Можно быть либо слишком толстой, либо слишком худой. Но не тем и другим одновременно.

Габор рассмеялся:

— В нашем доме можно. Почтеннейшая невеста должна быть настолько пышной, чтобы формы выпирали из корсета вверху и внизу. Но в то же время иметь настолько тонкую талию, чтобы ее можно было обхватить двумя ладонями. Мой папенька мечтает о стройной пышной женщине с осиной талией. А кроме вас, сударыня, я не видел в Эннсе ни одной такой женщины.

— Тогда отправим его в Париж, — воскликнула тетушка, — там лучшие в мире фигуры. Француженки много изящней нас. Недавно я видела картинку, так там у дамы была талия сорок два сантиметра, не больше.

— Не понимаю! — воскликнула Эрмина. — Раньше его интересовали только округлости, чем пышней, тем лучше. С каких это пор у него страсть к тонкой талии?

— С этой осени. Все началось в Гёдёллё. Вы знаете, его приглашают туда каждый год в сентябре, когда охота четыре раза в неделю. И вот однажды императрица падает с лошади, отец стремглав вылетает из седла и прямо к ней, обхватывает ее за талию, поднимает… И «это стало для меня самым прекрасным переживанием», — повторяет он всякий раз с тех пор, как умерла моя бедная мама, — эта стройная талия между пальцами, тонюсенькая талия избранной особы, и он снова хочет такую…

— И в то же время, чтобы вверху и внизу была пышечка.

— Если это возможно, да.

— Но наша императрица не отличается пышностью.

— Француженки тоже, — подтвердила тетушка. — Такая фигура — песочные часы, не уверена, что она и впрямь существует в природе.

— А что в ней еще должно быть, в новой баронессе? — спросила Эрмина. — Какова должна быть ее суть?

— Роскошная женщина. С перцем. Она должна любить охоту, скакать верхом, как Ее Величество, бесстрашно прыгать через высокую изгородь и глубокие овраги… А дома чтобы была душенька, тихая, мягкая, нежная.

— Одно противоречит другому, — заметила Эрмина, — либо охотница, либо душенька. Но не то и другое одновременно.

— Она должна быть образованной? — поинтересовалась Юлиана.

— Очень. Она должна читать все новинки, но никогда не высказывать собственное мнение. Мой отец не терпит, чтобы ему возражали.

— Ну тогда я не вижу перспективы, — весело воскликнула Эрмина.

— Какой же надо быть дурой, чтобы возражать генералу, — вступилась тетушка, — разум должен подсказать, что этим ничего не добьешься. Но не волнуйтесь, может, все и так прекрасно, у графини талия сорок пять сантиметров… и папенька уже влюбился…

— Ставлю сто гульденов, что нет, — возразил Габор. — Спорим?

— Не так быстро, молодой человек. Я знаю секрет, — тетушка улыбнулась мне, — господин барон купил в Линце украшение. У ювелира Вольфарта на Кайзер-Франц-Йозеф-плац. Бриллиантовый крестик высшей пробы. И заказал браслет, это должно быть что-то необыкновенное. А если мужчина покупает драгоценности в таком изысканном магазине, значит, он решился…

— Простите, что перебиваю, — воскликнул Габор, — но это ничего не значит. У моего папеньки золотая рука, он любит делать дорогие подарки… это так, пустяки. Для своей невесты он приготовил совсем другое. Приличествующее положению.

— Что же это? — с любопытством спросила тетушка и раскрыла свой веер.

— Диадема моей баварской прабабушки.

— И какие в ней камни?

— Самые драгоценные — большие рубины, жемчуга, бриллианты.

— Ну это к лицу черноволосой невесте, — задумчиво заметила Юлиана. — Кто-нибудь знает, как она выглядит, эта графиня?

— Нет, — сказал Габор, — да это и неважно. Папа́ объездил всю монархию, но никого так и не нашел. Был он и на Венском карнавале. А там — самая большая ярмарка невест в мире. В результате — ноль. И так уже шесть лет. Меня это устраивает, — он обменялся с Эрминой многозначительными взглядами. — Мне не нужна мачеха. Это самое последнее, чего мне не хватает.

— Совершенно верно, — подтвердила моя гувернантка, — я просто не понимаю, почему он никак не оставит эту затею. Не везет ему с женщинами…

Дверь отворилась, появился дядюшка Луи.