Вызов принят. Остросюжетная жизнь работника скорой помощи - Дэн Фарнворт

напарник остается с пациенткой в задней части автомобиля. Дом очень большой и находится в хорошем районе. Входная дверь приоткрыта, слышно, как внутри плачут дети. Я кричу: «Ау! Есть кто-нибудь дома?» Ответа нет. Я немного напуган, поэтому возвращаюсь к автомобилю и рассказываю обо всем напарнику. «Дети в порядке?» – спрашивает пациентка. Черт, дети. Я вхожу в дом, опасаясь, что кто-то сейчас выскочит из-за угла и бросится на меня с бейсбольной битой или ножом. Я поднимаюсь на второй этаж и вижу в кроватке ребенка лет трех. В другой кроватке находится еще один ребенок, этому месяцев шесть. Он орет во все горло, а рядом с детьми удовлетворенно храпит собака.

Я снова бегу к своему напарнику, мы затаскиваем пьяную женщину в дом, кладем ее на диван и звоним в полицию. Ребенок не успокаивается, поэтому я готовлю детскую смесь и кормлю его. К счастью, ему не нужно менять подгузник, хоть у меня и был в этом огромный опыт. Примерно через десять минут в дом заходит лысый парень с китайской едой в руках.

– Что здесь происходит? Что вы делаете в моем доме?

– Ваши дети дома одни, приятель, а твоя дама лежала пьяная на улице. Где ты был?

– На вечеринке.

– Кто должен был присматривать за детьми?

– Она.

Как можно оставить детей одних и напиться до потери сознания? Этому парню нисколько не стыдно. Полиция приезжает в тот момент, когда я вызываю отрыжку у младенца. Полицейские делают записи и арестовывают отца. Они находят номер матери женщины и просят бабушку приехать. Та очень огорчена произошедшим. Она милая и явно обеспеченная женщина. Забрав внуков, она оставляет дочь с нами. Как только пьяная мать приходит в сознание, ее тоже арестовывают. Сюрприз!

Самоубийство – это постоянное решение временной проблемы.

Вернувшись в автомобиль скорой помощи, я испытываю странные противоречивые эмоции. Очевидно, они поступили неправильно, но кого нужно винить? Может, мужчина вышел выпить несколько кружек пива, будучи уверенным, что его партнерша присматривает за детьми? Или все наоборот? Как бы то ни было, в их доме явно не все в порядке. Я не могу не гадать, что будет дальше с этими людьми. В такие моменты я думаю: «Эта работа гораздо глубже, чем я ожидал». На экране появляется новый вызов, и я еду дальше.

* * *

Часто в памяти остаются не самые драматичные вызовы. Однажды я приехал к мужчине лет восьмидесяти, у которого случилась передозировка. У него был большой дом и красивая машина. Очевидно, это успешный человек. Однако его жена недавно умерла, и он не мог больше выносить одиночество. По пути в больницу он сказал мне: «Я не знаю, почему я до сих пор здесь. У меня нет ни детей, ни друзей, и я больше не хочу жить».

Обычно в таких ситуациях я говорю: «Самоубийство – это постоянное решение преходящей проблемы», но в том случае все было немного иначе из-за возраста мужчины. Я объяснил ему, что есть группы поддержки, общества и клубы, где можно познакомиться с новыми людьми, и это мог бы быть первый день его оставшейся жизни. Возможно, все звучит банально, но что еще можно было посоветовать тому человеку в час нужды?

Я вижу множество людей, которые на самом деле не живут, а цепляются за жизнь кончиками пальцев. Рядом с ними нет никого, кто взял бы их за руку и вытащил. Я видел пары, где обоим партнерам за девяносто, а они пытаются заботиться друг о друге без поддержки родных, друзей или других людей. Я видел голых немытых детей, бегающих по полуразрушенным домам, где пирамиды из пепельниц так же высоки, как пирамиды их грязных тарелок на кухне.

Чем дольше работаешь в скорой, тем меньше веришь в высшие силы. Столько всего ужасного приходится видеть.

Иногда я думаю: «Кто я такой, чтобы судить?» Граница между осознанно выбранным образом жизни и пренебрежением часто размыта. Однако порой у меня не остается иного выбора, кроме как сообщить о пациентах в нужные службы. Этот процесс сам по себе довольно неприятен, поскольку, заполнив все необходимые документы, мы больше ничего не слышим о человеке. Мы не только не знаем, правильно ли мы поступили, но и не получаем информации о том, выполнили ли службы свою работу. Нам остается лишь скрестить пальцы.

У работников скорой помощи нет времени на философские размышления по поводу увиденного, и они становятся очень циничными. По крайней мере, я. Раньше я считал себя хорошим христианином и до сих пор надеюсь, что после смерти нас что-то ждет. А мои дети ходят в христианскую школу, потому что мне нравятся ценности, которые прививает религия. Однако чем дольше ты работаешь в скорой помощи, тем меньше веришь в высшие силы. Разве Бог позволит ребенку умереть мучительной смертью от рака костей? Или от родительской безответственности?

* * *

Однажды на станции мы с коллегами говорили о Боге, и я понял, что большинство людей стоят на стороне науки. Врачи и другие медицинские работники не могут творить чудеса в библейском смысле, но медицинские чудеса они творят каждую секунду. Я никогда не видел Иисуса, зато я видел чрескожное коронарное вмешательство, которое по сути является операцией на сердце, проведенной через вену. Вам больше не нужно ложиться в больницу на месяц: вы проводите там пару дней, а уже через несколько недель возобновляете тренировки в зале.

Пока Иисус не покажет нам свое лицо, я буду верить в чудеса человечности. Если после моей смерти райские жемчужные врата не распахнутся передо мной, то я позвоню в полицию.

8

Собирая по кусочкам

Про сотрудников скорой помощи можно сказать: «За все берется, да не все дается». Нас можно сравнить с «мужьями на час», которых вызывают, чтобы прочистить трубы или устранить течь. Это серьезные проблемы, требующие незамедлительного решения, и «муж на час» наверняка решит их мастерски. Однако вы вряд ли пригласили бы его, чтобы заменить проводку во всем доме, так же как не станете просить работника скорой помощи провести операцию на мозге. (Еще раз хочу напомнить, что сотрудники скорой помощи НЕ будут прочищать вам трубы и устранять течи. У нас и так полно работы.)

Когда я только начал работать, у меня развился комплекс неполноценности, потому что меня не научили делать все, что нужно. Я полагал, что врачи будут смотреть на меня свысока, так как они учатся не менее десяти лет. Однако вскоре я понял, что, когда у врачей что-то идет не так и им срочно требуется помощь, они звонят нам.

Часто мы в буквальном смысле собираем людей по кусочкам. Однажды нас вызвали к терапевту, пациенту которого резко стало плохо. Врач