Темный ангел - Салли Боумен

В конце декабря, когда пришло известие, что Векстон будет читать мемориальную лекцию в Йеле и что Стини и я приглашены, Стини был вне себя от радости. Он сказал, что прошли годы, когда он в последний раз видел Векстона. Беседа с Векстоном – это как раз то, что ему нужно, только Векстон сможет наставить его на путь истинный.

В этом я сомневалась. Констанца, которая не получила приглашения, была полна презрения и насмешливости. Стини молил и в конце концов добился согласия: мы едем. Прежде чем мы пустились в дорогу, я решила, что присутствия серебряной фляжки не допущу. Контролировать Стини было непросто, но я понимала, что у нас могут быть неприятности.

За два дня до того, как мы были готовы отправиться в путь, мои опасения усилились. Я навестила Розу в Вестчестере, как я делала каждую неделю в течение этого года. После потери мужа Роза сильно изменилась. Я привыкла видеть ее грустной, погруженной в размышления, но в этот день, встречая меня, она сияла.

– Какие новости! – сказала она, хватая меня за руку. – Френк дома!

– Дома? Вы хотите сказать, что он здесь?

– Прилетел вчера. Сейчас он вышел. Ты увидишь его до того, как он отправится в Нью-Хейвен. Он спрашивал о тебе. Как и всегда, конечно. Когда пишет из Англии, никогда не забывает вспомнить тебя. Он вечно говорит: «Как там Виктория?» Я рассказала ему и о лекции, и о твоем крестном отце. Он такой великий человек! Френк тоже будет на лекции и…

– Френк там будет?

– Конечно. Ему нравится творчество твоего крестного отца. Он его не в состоянии забыть. Он надеется, что ты сможешь присоединиться к нему после лекции. После обеда? Выпить у него в квартире… Это же твое первое посещение Йеля – я знаю, он хочет встретить тебя.

– Роза, я не уверена, получится ли это. Понимаешь, я буду с дядей и…

– Да и с твоим дядей – все вы должны зайти. Френк просто настаивает.

Роза продолжала говорить. Я сидела в молчании, слушая ее вполуха. Появление Френка Джерарда возбудило меня, а неожиданное приглашение заставило нервничать. Я попыталась представить себе всю сложность встречи между неразговорчивым доктором Джерардом и моим дядей Стини с его крашеными волосами, его косметикой и галстуком цвета лаванды.

Моя реакция может обидеть Розу, лучше скрыть ее. Она никогда не встречалась со Стини, она просто не поймет, как это я отправлюсь в Нью-Хейвен на встречу с великим человеком, своим крестным отцом, и не познакомлю его с другим великим человеком, ее сыном. Нет, я не могу позволить, чтобы Роза увидела мою реакцию, и поэтому я сидела молча, пока она продолжала говорить о своем выдающемся сыне.

Дав выход своему первоначальному возбуждению в потоке новостей, она несколько стихла, замедлив поток речи. Она задумчиво рассматривала меня.

– Порой мне хотелось, чтобы Френк… – начала она.

– Чего бы вам хотелось, Роза?

– О, глупости. Чистые глупости. Я явно старею. После смерти Макса… он оберегал меня, теперь я это понимаю. Когда меня раньше что-то беспокоило, я могла поговорить с Максом. Мой Макс был мудрым человеком. А теперь…

– Вы можете поговорить со мной, Роза.

– Конечно. Конечно. Но не обо всем. Ты слишком молода и… а, забудь. Включи свет. Как темно на улице! Терпеть не могу эти длинные зимние вечера. – Она помолчала, пока я задергивала портьеры и включала лампу. Тихо, задумчиво, словно бы про себя, она проговорила: – Макс всегда говорил, что я слишком опекаю детей. Матерям это свойственно, отвечала я ему. Ничем не могу помочь. Я хочу, чтобы они были счастливы. Я хочу видеть их… устроенными.

– Роза…

– И тебя тоже, Виктория. – Поднявшись, она взяла мои руки и поцеловала меня. Она внимательно присматривалась ко мне, и лицо ее было задумчивым. – Да и ты изменилась, тебе это известно?

– Я тоже стала старше, Роза.

– Я знаю. Знаю. – Она помолчала. – Я хочу тебя кое о чем спросить. Бобси Ван Дайнем – с ним все кончено, не так ли? Я предполагаю, что так и есть.

– Все кончено, Роза. И уже очень давно. Мы с Бобси всего лишь друзья, вот и все.

– И больше никого нет? Мне пару раз показалось…

– Мне тоже так казалось. Пару раз… – Мы улыбнулись друг другу. – Ничего не может быть, Роза.

При этих словах Роза взвилась. Едва только я замолчала, она прочитала мне одну из своих лекций. Она сказала, что я не имею права рассуждать подобно пожилой женщине и не имею права так считать: это полная чепуха.

Я была тронута ее словами. Я оставила ее в заставленной, но уютной гостиной, и вышла в холл. Нигде не было и следа присутствия Френка Джерарда; голоса детей слышались где-то внизу.

Шел дождь. Я стояла на ступеньках дома, глядя на струи дождя и низкое небо. Почти стемнело; меня ждало долгое медленное возвращение в Манхэттен. Вытаскивая ключи от машины, я уронила их. Но едва только я нагнулась к кругу света, в котором они лежали, как поняла, что не одна. Послышались шаги, затем кто-то нагнулся к ключам, и мужская рука накрыла их.

Думаю, я должна была вздрогнуть и отпрянуть, ибо, когда Френк Джерард протянул их мне, он взял меня за руку. Он сказал:

– Не уезжайте. Подождите. Я вам хочу кое-что сказать…

Я повернулась взглянуть на него, обеспокоенная тоном его голоса. Я увидела его в первый раз после того, как он шагнул на корму речного такси в Венеции, но говорил он так, словно мы расстались только вчера.

Лицо его было бледным, пальто промокло, а по лицу текли струйки дождя. Он выглядел усталым, напряженным, куда старше, чем я его запомнила. Чувствовалось, что он пережил какие-то борения. В первый раз я увидела и поняла, насколько он горд и что именно гордость мешает ему говорить.

– Я хотел поблагодарить вас, – продолжил он. – За то, что вы находите время приезжать сюда. Общаться с Розой. Ей очень трудно…

– Роза моя приятельница. Конечно, я приезжаю к ней. Вы не должны благодарить меня, Френк.

– Я… я недооценивал вас. – Он внезапно гневно взмахнул рукой. – Когда я в последний раз видел вас… в Венеции. Да и в другие времена, я неправильно оценивал вас. Слишком торопливо. Я был высокомерен. Это моя ошибка.

Признание в своих слабостях, чувствовалось, далось ему нелегко. Сердясь на самого себя, он неожиданно замолчал и смущенно отвел глаза.

– У вас нет необходимости объяснять. Все это не важно. Это было так давно.

– Я знаю. Вы думаете, что я не догадываюсь? Я могу точно сказать, как давно это было. Сколько прошло месяцев, дней, часов…

– Френк… Относительно Венеции… Вы не должны ни в чем извиняться. В вашем положении я бы поступила точно так же. У вас были основания. Конрад Виккерс. Констанца. Как они вели себя по отношению к Розе.

– Дело было не только в них.

Я смущенно взглянула на него. Внезапно в его голосе появилась четкость и твердость. Он сосредоточился и посмотрел мне прямо в глаза.