Публичное одиночество - Никита Михалков

Вы можете с ними соглашаться, можете не соглашаться, но нет смысла (и это не конструктивно) набрасываться на этот Манифест в любую сторону – хваля или ругая, – как на политическую доктрину. Это не политическая доктрина, это размышления – и больше ничего. Поэтому, когда меня пытаются столкнуть, не к ночи будет сказано, с президентом страны, с его Манифестом относительно будущего России… Да у меня вообще в мыслях такого не было!

Мало того, вранье, что я напечатал его и передал в правительство. Было напечатано в мой день рождения пятьдесят экземпляров для моих друзей. И меня «Полит. ру» спросило: «А можно, мы это опубликуем?» И я сказал: «Конечно». Я же денег за это не беру. Это просто соображения и идеи. Это вышло на «Полит. ру», а через два дня, 27 октября, начался гон… (XI, 4)

«МАНЕЖКА»

(2010)

Справка: 11 декабря 2010 года в Москве на Манежной площади в ответ на убийство спартаковского болельщика Егора Свиридова произошло массовое выступление русской молодежи и избиение «лиц кавказской национальности».

Один из героев моей картины «12» (роль которого играет Сергей Гармаш) в монологе «о кавказцах» с болью кричит: «Это ведь уже не наш город, они захватили все. Все! Это что угодно – Баку, Шмаку, но не Москва. И я, коренной москвич, чувствую себя в своем родном городе, как в гостях…» Вспомните реакцию персонажа, которого играет Юра Стоянов. По лицу его пробегает судорога: какой кошмар, как неприятно!..

Вот она – типичная реакция обывателя на то, что происходило и происходит во многих городах России, что привело к событиям 11 декабря 2010 года у стен Кремля, рядом с могилой Неизвестного солдата. Событиям, получившим в народе хлесткое как пощечина название – «Манежка».

«Манежка» уже больше двух недель активно обсуждается в СМИ. Бурлит Интернет. Как и почему такое могло произойти? Требуют найти, жестко наказать, задержать, посадить, снять, уволить. Обличают фашизм и беспредел. Вспоминают о шовинизме и ксенофобии, повторяя при этом, как заклинание, что у бандитов нет национальности. И так далее, и так далее… При том почти все говорят о «Манежке» отдельно взятой. Но ведь «Манежка» эта не вчера началась…

Беда в том, что у нас выросло целое поколение, лишенное духовного иммунитета. Нация не может существовать (я говорю именно о нации, обо всей нашей огромной стране), если у нее нет чего-то такого, над чем нельзя смеяться ни дагестанцу, ни чеченцу, ни русскому. Никому! Есть и должны быть вещи, которые переступать невозможно. Над чем издеваться, стебаться – постыдно и грешно.

В противном случае, как писал мой двоюродный дед Дмитрий Петрович Кончаловский: «В государстве, где утеряно понятие стыда и греха, порядок может поддерживаться только полицейским режимом и насилием». Мне представляется, что «Манежка» – это запрещающий знак и тревожный сигнал, который заставляет нас задуматься: в какое же государство и общество мы можем с вами превратиться?

Кто был на «Манежке» 11 декабря? Люди, которые родились в новой России. Им по шестнадцать – двадцать лет. Это именно та молодежь, которая с «помощью» родителей и чиновников от образования прошла мимо русской литературы, мимо истории государства Российского, мимо многовековой православной или исламской культуры. Это молодые люди, которым предоставили в школе пятнадцать учебников истории – выбирай, не хочу. И каждый сам выбрал себе свою историю. Такая вот детская игра в «демократию». Как оказалось, совсем не безобидная.

А пресловутая реформа образования, которая исключила из нашей школы такое понятие, как воспитание? А отсутствие в ЕГЭ как обязательной программы самой русской литературы?.. Чего мы хотим от этих молодых людей, если они не знают и не уважают ни имама Шамиля, ни великого князя Дмитрия Донского. Эти дети и молодые ребята не знают, что испытал Раскольников после того, как убил «никчемную» старушку, – а ведь пятьсот страниц Достоевский написал по поводу того, что происходило после с душой человека.

Что может связывать российских детей разных национальностей без общего прошлого? И какое может быть у них будущее? Я, когда готовился к «Рабе любви», читал объявления в одесских газетах 1916 года. Там было такое: «Слабительное «Лотос» слабит тихо и нежно, не прерывая сна». Вот так же тихо и незаметно, не прерывая сна, нас сделают гостями у себя дома. Причем, как потом выяснится, по нашему же желанию.

Лет десять назад я увидел школьную тетрадку в клеточку, в таких когда-то и мы писали. На обратной стороне наших тетрадок были либо слова гимна, либо таблица умножения. А на этой, к моему изумлению, я увидел портреты четырех великих американских президентов. Это что? Для кого? Почему? Глупость, недомыслие, случайность? Нет, ребята! Это тонкий и далеко идущий расчет, что называется, двадцать пятый кадр. Ненавязчиво в сознание детей внедряется интерес: а почему, каждый раз закрывая тетрадку, я должен увидеть изображения четырех людей, никогда никакого отношения не имевших к моей стране? Допустили бы образовательные институты США напечатать на американских тетрадках портреты, скажем, Петра Первого, Александра Невского, Петра Столыпина или Дмитрия Донского? Думаю, вы не сомневаетесь в ответе – никогда.

Мудро и кратко сказал по этому поводу Святейший Патриарх Кирилл: «Разброд и шатания в умах. Разлом в душах. Сколько голов, столько и умов…» Нет сердечного понимания того, что российские народы – единое целое, сообщающиеся сосуды. Вот о чем надо помнить всегда и относиться ко всем людям, живущим в России, с любовью и бережно.

Мой отец однажды сказал: «Сегодня дети – завтра народ». Какой же народ мы получим из детей, которые лишены корневой системы и не знают ни своей истории, ни ее героев? Недавно в одной средней школе учащихся спросили: «Кто такой генерал Карбышев?» Не ответил ни один человек. А кто такой генерал Власов, ответили девяносто восемь процентов. Потому что это «жареное», потому что это бывшее запрещенное. Но оно же – и гнилое. Посмотрите, что показывают по телевидению в прайм-тайм. Обхохочешься! А что творится в нашем кино? Там создан некий стереотип гражданина, которого в СМИ, политкорректно потупив взор, называют россиянином. Если это кавказец, то либо бородатый, злой, жестокий человек с автоматом, либо стоящий за прилавком торгаш с сальными и вороватыми глазками. Это стало знаком, вернее – клеймом. Если русский, то грязный, пьяный, ничтожный, тупой. Из этого вырастает отвратительный образ народов и страны в целом, к которому все потихоньку-помаленьку привыкают. Самое страшное в этом привыкании – равнодушие и неуважение к человеческой жизни и смерти. Парадоксально, но именно этот унижающий достоинство человека кинематограф, кинематограф нищий и неталантливый, абсолютно непрофессиональный, культивируется и именуется нашими критиками священным словом «артхаус».