Соловей для черного принца - Екатерина Левина

Ее слова и пламенный тон, каким они были сказаны, поразили меня. Я никак не ожидала от Сибил подобных речей. Проникновенная страсть, прозвучавшая в ее голосе, никак не вязалась с извечной покорностью судьбе, какую Сибил проявляла даже в отношениях с любимым.

— А насчет Виолетты — он равнодушен к ней. Это же ясно, как божий день! Мистер Клифер специально провоцирует твою ревность.

Я пожала плечами. Если бы Сибил была права! Я задержала взгляд на Виолетте. Она смеялась на шутку мистера Блэкни, щеголявшего в отсутствии Дамьяна неиссякаемым остроумием и расточавшего льстивые комплименты.

— У Дамьяна что-то на уме, — произнесла я задумчиво. — Иногда мне кажется, что он нарочно избегает общения со мной и демонстрирует всем свое увлечение Виолеттой. Но зачем? Может ли это быть как-то связано с нападавшим?

— С кем? — удивилась Сибил.

У меня вылетело из головы, что подруга ничего не знает о тех странных событиях, произошедших в стенах Китчестера. Я поспешно махнула рукой, как бы говоря, что все это ерунда.

Сибил не настаивала на объяснении, а предложила выйти в сад и присоединиться к тете Гризельде. Однако я отказалась — усилилась головная боль. До конца вечера оставалось не так уж много времени, кроме того большинство людей покинули зал, поэтому я решила подняться в свою комнату и отдохнуть немного. Предупредив Сибил, что спущусь к самому завершению, я предложила ей подняться ко мне, если танцы ей наскучат.

Мы вдвоем вышли на крыльцо. Мужчин у каменного колодца уже не было. Но со стороны подъемного моста в темноте мелькали огни факелов и слышались громкие голоса. Похоже, граф Китчестер не утерпел и все же вздумал похвастаться теплицами, которые (кто бы мог подумать!) приобрели для него столь жизненно важное значение. Тети Гризельды и ее спутниц также не было видно рядом с домом.

— Возможно, они направились в беседку, — предположила я.

Сибил вздрогнула от прохладного сентябрьского ветра, налетевшего на нас, словно шкодный сорванец, затеявший озорную шалость. Ее открытые плечи вмиг покрылись гусиной кожей.

— Брр, так и простудиться не долго! — поежилась я. — Когда я выходила в прошлый раз было как будто теплее… На вот, накинь…

Я сняла с себя серебристый шарфик и набросила его на плечи подруге. Она попыталась противиться, но я была категорична.

— Все равно я иду к себе, мне он ни к чему! — настойчиво заверила я ее, расправляя на тонких плечах складки гипюра и закалывая его своей брошкой-соловьем. — Конечно, это не слишком надежная защита, но хоть как-то убережет тебя от ветра.

— Другие не поймут, почему я вдруг оказалась в твоем шарфе.

— Ну и что. Если тетушка увидит тебя с синюшным от ветра лицом, она тут же посадит тебя в экипаж и отправит домой к Финифет. Уж старушка то постарается, чтобы ты до самого утра просидела в горячей ванне с горчицей!

Этот весомый аргумент подействовал безоговорочно. Но Сибил сделала еще одну не слишком убедительную попытку сопротивления.

— Да разве в такой темноте мисс Уилоуби разглядит, какое у меня лицо?!

— Еще бы! Если понадобится, у тети глаза даже на три ярда в землю увидят!

На этом мы расстались. По освещенной факелами дорожке я направилась к пристроенному крылу, где находились спальни, а Сибил пошла в противоположную сторону, к беседке.

Около двадцати минут я провела в своей комнате. Ополоснув лицо холодной водой, я легла на кровать и закрыла глаза, надеясь, что это поможет унять головную боль. Но вместо покоя меня охватило какое-то болезненное смятение. Я глубоко вдохнула, стараясь отогнать всколыхнувшиеся страхи. Розы… Ну, какое предостережение могли нести в себе безобидные цветы? Их сладкий дурман кружит голову, но не сводит с ума и не лишает жизни… Я стала слишком впечатлительна! Выдумываю пустые страхи там, где их совершенно не может быть!

Я прислушалась к собственному прерывистому дыханию, чувствуя, как порожденные тревогой спазмы сжимают грудь. Мигрень не прошла, но и лежать я больше не могла. Неспешно поднявшись, я принялась ходить по комнате, до боли вжав костяшки правой руки в ладонь левой.

— Это абсурд… — твердила я, стараясь угомонить оживших в душе демонов. И в какой-то мере мне это удалось. Здравые рассуждения повлияли на меня подобно медленнодействующему лекарству. Когда подошло время спускаться, я чувствовала себя сильно уставшей и только.

За мое отсутствие зал вновь наполнился людьми. Леди Редлифф в окружении престарелой мисс Стилл и миссис Блэкни, как и почти весь вечер, восседала у стены и покрасневшими от факельного угара глазами победоносно оглядывала зал. Увидев меня, она надменно выпятила губы, дав понять, что моя отлучка не осталась незамеченной.

— А-а, вот и ты, Роби! — провозгласила тетя Гризельда, стремительно приближаясь ко мне. — Куда вы пропали?! Мистер Тернер уже послал за экипажем, мы уезжаем, как впрочем, и лорд и леди Дирингс. Скажи Сибил, чтобы она поторопилась!

— Сибил? — зачем-то переспросила я. Сердце вдруг кольнуло.

— Если выехать прямо сейчас, то приедем еще до полуночи, — продолжала говорить тетушка. — Дирингсам, конечно, не повезло: ехать им дальше всех, а на улице — хоть глаз выколи. В такой час, чего доброго, и на рытвине опрокинуться не долгое дело.

— Тетя, а разве Сибил не с вами? — прервала я ее разглагольствования.

— Вас обеих я не видела уже порядочное время.

— Я поднялась к себе. Мне стало нехорошо от духоты, хотелось немного отдохнуть. А Сибил отправилась в сад, чтобы присоединиться к вам. Она нашла вас?

Уловив в моем голосе тревогу, тетя пытливо вгляделась в мое лицо.

— Что-то случилось?

— Да нет же, просто показалось странным, что не найдя вас, она не вернулась в дом. Тем более на улице такой холодный ветер.

Я старалась казаться невозмутимой, хотя сердце так и заходило ходуном. Ломота в голове сразу же сделалась чепуховой и практически неощутимой по сравнению с нарастающим ужасом, пришедшей на ум, мысли. Чудовищной, невозможной мысли…

Тетя что-то говорила мне в самое ухо, но я не слышала ни слова. Наконец, она отошла от меня к графу Китчестеру. Я заставила себя сосредоточиться. Не размениваясь на лишние фразы, она незамедлительно потребовала найти свою воспитанницу.

Когда старик приказал Джордану отправить кого-нибудь из слуг на поиски, я услышала, как в каркающем голосе проскользнуло раздражение. Ему было не по нутру, что что-то могло выйти из-под его контроля, да к тому же, зачинщиком обременительной ситуации оказалась как раз та убогая сиротка, чье присутствие на приеме было крайне нежелательным для сестры и вызывало у нее только негативную реакцию. Сама же неумолимая горгулья, похоже, пришла к выводу, будто я нарочно создаю сумятицу, желая испортить прием, и титаническим усилием удерживала себя от того, чтобы изрыгнуть на меня целый водопад огня и проклятий; так что не осталось сомнений: мое имя навеки предано анафеме.