Награда для Героя - Su.мрак

Блэка привёл в чувство какой-то резкий звук. Задумавшись, он слишком сильно сжал руку, сломав зажатое в ней перо. Отчёт о последнем законченном деле, положенный ему вчера на стол Фейрфаксом, был густо забрызган чернилами.

— А-а, чёрт! «Эванеско!» — Гарри отчистил пергамент и руки от грязи, выкинул в корзину обломки пера и, с тоской поглядев на отчёт, убрал его обратно в папку. Работа в голову не лезла совершенно, а вот кое-что или, точнее, кое-кто другой — да, причём в разном виде. Алкоголь не заставил мага опьянеть, он только раскрепостил его, сняв наложенный волей блок на воспоминания. Воспоминания. Память. Она удерживала одновременно столько образов. В ней надменно-холодное лицо аристократа неуловимо менялось, превращая его то во взъерошенного и перепачканного землёй радостно скалящегося ловца, сжимающего в руке отбитый в жёстком поединке снитч, то в бывшего УПСа с парализованными его заклятием ногами, вызывающе-насмешливо смотревшего на изворотливого противника в Лабиринте, то в страстного и нежного любовника. «Стоп! Опять? Блэк, тебе противопоказано пить и вообще, пора проветриться и сменить обстановку! Благо дело, завтра воскресенье, и никто тебя не приговаривал к пожизненному заключению в конторе».

Убрав папки в сейф, Гарри сменил праздничную одежду на чёрные джинсы и футболку, запер дом и дизаппарировал в своё ночное убежище, привычно устроившись на окружённом с трёх сторон водой нагретом солнцем за день камне. Дневную духоту разогнал морской бриз, и маг, отбросив в сторону все заботы, наслаждался плеском волн, бездумно вглядываясь в подмигивавшие ему с ночного неба звёзды. Ночь прошла, оставив после себя какое-то умиротворение. Когда волшебник очнулся, розово-золотая заря уже вовсю полыхала над морем, а далеко над горизонтом виднелся край восходящего солнца, посылавший по воде дорожку ослепительных бликов. Рассветные сумерки спешно покидали землю, оставляя просыпающийся мир на милость яркого июньского утра. Ночное безмолвие сменилось криками чаек, пением птиц и жужжанием насекомых. Наступающий день грозил сорвать покров тайны с его ночного убежища. Обычно Гарри аппарировал раньше, не желая знать, где же наяву существует это волшебное место, но в этот раз покидать залитый солнцем берег почему-то не хотелось. С некоторым опасением разочароваться в увиденном, Блэк спрыгнул с камня и огляделся. Покрытый белым песком берег изгибался пологой косой, с двух сторон упираясь в довольно высокие скалы, которые выдавались в море, чуть сходясь друг к другу и образуя уютную почти круглую бухточку около четверти мили в диаметре. Справа, там, где скала делала более крутой изгиб, создавая естественное укрытие от непогоды, в море врезался полуразрушенный причал. А в противоположной от моря стороне клином спускалась к пляжу роща каких-то южных деревьев, среди которых маг с удивлением разглядел одичавшие садовые кустарники. За этими зарослями смутно угадывалось какое-то невысокое строение, к которому вела заросшая травой тропинка. Именно оттуда тянуло ощутимым присутствием магии. Судя по всему, в этом райском уголке давно никто не жил. Оставалось узнать, где же находится это место и кто его владелец. Подсознательное ожидание перемен вылилось в чёткое желание сделать это Убежище своим домом.

Бывшего аврора тянуло немедленно осмотреть постройки, но полученный в течение жизни опыт предупреждал не торопиться. Место явно имело собственный магический источник, и на то, чтобы маги покинули такой райский уголок, должны были иметься веские причины. Блэк досконально исследовал берег, проверив каждую щель на всём участке между скалами, насколько мог, попытался обследовать и сами скалы. На одной из них, скрытая от посторонних глаз высоким выступом, причудливо вилась выбитая в камне лестница, ведущая к двухъярусной площадке для ныряния. А возле другой была отгороженная причалом глубокая заводь, которая явно предназначалась для стоянки небольшой яхты. Рощица, тянувшаяся от берега, тоже давала пищу для размышлений: непроходимые сейчас заросли цветущих растений когда-то были ухоженным садом, примыкавшим к дубовой роще. Благодаря «трудовому воспитанию», полученному у Дурслей, Гарри всегда неплохо разбирался в декоративных растениях и садовых деревьях. Посреди всего этого полудикого великолепия возвышался небольшой двухэтажный дом… А точнее, даже не возвышался, а являлся частью скалы. Строение явно было создано на основе уже имевшихся естественных пещер и дополнено фасадом, выложенным из местного коричневого с тонкими бежевыми прожилками камня. К сделанному в виде галереи входу с двух сторон, широкими крыльями примыкали построенные из потемневшего со временем дерева веранды с крытой красной черепицей крышами. Это место могло бы вызвать вздох восхищения, если бы не лежавшая на нём печать запустения. Покрытые изящной каменной вязью колонны входа и деревянные столбы веранд были густо опутаны вьющимися растениями, частью цветущими, а частью — высохшими. Входная дверь болталась на одной петле, словно в неё когда-то выпустили «Бомбарду». Садовая мебель на верандах разломана и перевёрнута кверху дном. Ставни на окнах второго этажа сорваны, а стёкла разбиты. Крыши веранд просели и нуждались в ремонте. Несмотря на окружающую его буйную зелень в яростном свете утра, дом выглядел смертельно больным и умирающим. Но где-то там, в его глубине, упрямо пульсировала искра магического источника, а значит, не всё ещё было потеряно.

Стараясь не шуметь, Гарри раздвинул опутывавшие вход побеги дикого винограда и осторожно, крадущимся шагом, двинулся вглубь дома по галерее, обходя подозрительные обломки и фонящие магией места. У него складывалось такое впечатление, что здесь произошло какое-то сражение и обитатели покинули жилище. Ауры смерти бывший аврор в этом строении не ощущал. Ему удалось спокойно добраться до конца галереи и попасть в просторный холл, по обеим сторонам которого на второй этаж полукругами поднимались заваленные мелким мусором лестницы, когда половица под его ногами скрипнула, и Блэк почувствовал, как пробудилась спавшая ранее магия дома… начавшая изучать незваного пришельца со всё возрастающим недоверием и гневом. Легиллимент едва не упал от обрушившегося на него ментального удара и срочно возвёл самый мощный Щит, на который только был способен. Жуткая смесь обиды на покинувших его хозяев, тоски, горечи, надежды, гнева и безумия хлестала по нервам, вызывая сильнейшую головную боль, а посреди всего этого кошмара на самой границе восприятия клубилось что-то запутанное и непонятное, полыхающее всеми оттенками красного — от алого луча зари до почти чёрного цвета свернувшейся крови. Привыкший к виду аур Блэк никогда раньше не видел ничего подобного. Интуиция подсказывала, что надо уносить ноги. Дом оказался не мёртвым, как он ожидал, а сошедшим с ума от долгого пренебрежения вложенной в стены при создании магии Кровной Защитой. Как раз именно такими объектами и занимался Люциус. Люциус… Всплывший в памяти непрошенный образ едва не стоил магу жизни. Те, кто когда-то построил эту морскую виллу, не пожалели Магической Силы на создание Защиты, и теперь весь этот ничем не сдерживаемый арсенал обрушился на голову неосторожного чужака. Блэк перепрыгивал возникавшие словно неоткуда ловушки, уворачивался от огненных шаров и ледяных стрел, руганью на Серпентаго разгонял смертельно опасные и очень достоверные миражи змей, проскакивал между норовящими раздавить его стенами. Всё вокруг, казалось, взрывалось, летало, горело и грохотало, но Гарри, которого впервые за прошедший месяц покинула засасывавшая в серое болото повседневности хандра, готов был смеяться в голос от переполнявшего его боевого куража и бившей фонтаном энергии. Магический источник, на котором стояла вилла, подходил его Силе до малейшего нюанса, а сам дом воспринимался как старый, больной, и от этого бросающийся на всех верный пёс с занозой в лапе. Надо было только вытащить эту «занозу», но для этого необходимо было иметь на это официальное право. Поиграв ещё минут пятнадцать в кошки-мышки с буквально оживающим на глазах магическим строением, Блэк рыбкой вылетел в разбитое окно, перекатился по веранде, умело уходя от очередного запущенного в него огненного шара, и, перепрыгнув через перила, отбежал подальше от настроенного на «продолжение банкета» дома: