Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин - Бехруз Курбанов

это странное чувство. Из-за неё люди совершают не только добро, но и причиняют боль. Не обижай мою дочь, — султан предупредительно покачал головой. — Как отец, я слишком поздно спохватился, но у тебя всё впереди.

— Обещаю вам, мой светлый господин, на лице Зилолы всегда будет улыбка, — уверенно сказал Азим с рукой у сердца.

Султан кивнул, приняв обещание зятя и вернулся на топчан. Азим поднялся вслед за ним и сел справа от тестя. Затем на топчан вернулись и остальные, кто сидел с султаном, кроме его дочери.

— Ваши слова переданы визирям, мой светлый господин, — доложил Аъзам, перед тем как подняться на топчан.

— Хорошо, — кивнул султан и жестом велел музыкантам продолжить.

На танцпол снова вышли танцовщицы и под негромкую музыку стали исполнять новые танцы. В это время слуги, в добавок к десерту, подавали и холодные угощения.

— Мой светлый господин, — обратился Аъзам. — Из Расулабада пришли вести.

— Какие? — по тону визиря султан понял, что эти вести не могут ждать до завтра.

— Письмо прислал Акмал, главный писарь Зебистана, и одна из вестей плохая, господин.

— Не томите, Аъзам.

— Они сообщают, что наследный падишах, Мунир ибн Нодир скончался, — с сочувствием сказал Аъзам.

— Когда? Как?! — пришёл в негодование султан.

— В сообщении говорится, что трагедия произошла две недели назад, — ответил Аъзам.

— И они только сейчас извещают меня об этом? О чём только думает их премьер-министр? — возмутился султан.

— В письме также говорится, что в связи с отсутствием премьер-министра, они просят вас от имени падишаха увеличить поставки, — передал Аъзам.

— «Где же тогда Расим?» — с подозрением подумал Бузург. — «С тех пор как его назначили на эту должность, умерли оба наследника Нодира. Что творится в Расулабаде? Что задумал этот шакал?»

— Мы обсудили их просьбу с визирем земледелья и пришли к выводу, что мы могли бы увеличить поставки вдвое. Однако для этого нам нужны ещё грузовые лодки, — сказал Аъзам, пока султан пребывал в раздумье. — Господин?

— Вы должны отправиться в Расулабад, — султан посмотрел на свата, оставив свои раздумья. — Я хочу, чтобы вы выяснили, что там творится. Возьмите собой кого-нибудь из Торгового совета и под предлогом обсуждения условий дополнительных поставок выясните ситуацию во дворце и причину смерти сыновей падишаха. Всё это кажется мне слишком подозрительным.

— Будет сделано, мой светлый господин, — Аъзам склонил голову и прижал руку к сердцу.

— Вот твоё первое задание, Азим, — султан обратился к зятю. — Скажи писарям составить ответное письмо и выразить в нём моё сожаление. Пусть также сообщат о визите твоего отца… Что такое? — насупился султан, заметив странное выражение лица Азима, будто он не слушал его, а витал в облаках.

Азим снова почувствовал тревогу, когда султан обращался к нему. Что-то невидимое, словно когти, сдавливало ему голову. Ему стало не по себе. Руки снова задрожали.

— «Ты обманул меня», — услышал он сердитый голос Рудобы в своей голове.

— «Это сон?» — нахмурился в недоумении юноша.

— Азим? — звал султан, но его голос юноша слышал мутно. — Азим? — уже звали султан с его отцом.

Аъзам потряс сына за плечо и тот пришёл в себя и тут же услышал женский крик.

— Мой светлый господин! Султан! Чудовище! — в банкетный зал в диком ужасе забежала служанка.

Девушка в сиреневом платье и атласном камзоле поверх привлекла внимание всех своими воплями. Танцовщицы замерли в недоумении. Музыканты положили свои инструменты, а гости высовывали головы из альковов.

— Чудовище, господин! — она подбежала к резному топчану, и вся тряслась. — Оно… Оно… — начала задыхаться перепуганная служанка.

— Успокойся! — потребовал султан. — Говори, что случилось?!

— Чудовище с огромными крыльями унесло госпожу Зилолу, — кое-как переведя дыхание, сообщила служанка.

— Что?! — вскочил с места султан.

Нет, это не сон. Это кошмар наяву.

Сердце Азима упало в пропасть. Он опешил от услышанного.

— Я требую объяснений! — вскричал султан.

— Госпожа осматривала новые покои. Она вышла на террасу и вскоре оно спустилось из ниоткуда, схватило госпожу своей огромной лапой и улетело прочь к горам, — поведала служанка.

Султан вперил в Азима палящий, вопросительный взгляд. Юноша растеряно и глубоко озадаченно смотрел вниз.

— «Я не нарушал обещания», — недоумевал он.

— Соберите всех вофи! Призовите изгнателей! — приказал султан, спустившись с топчана. — Мы немедля отправимся за ними!

Начальник придворных вофи, Мансур и его соратник, глава городской стражи выскочили из альковов и в полупьяном состоянии побежали исполнять волю султана.

— Нет! — вдруг возразил Азим. Он встал и спустился с топчана. — Вы не найдёте их.

— Ты знаешь, что за существо похитило мою дочь? — сердито спросил султан.

Азим молча кивнул в ответ.

— Ты и поведёшь нас, — приказал Бузург.

— Нет, — снова возразил Азим и подошёл к султану.

— Если это связано с твоей тайной, то пора раскрыть её! — возмутился Бузург.

— Я обещал не выдавать тайны, — тихо проговорил Азим и взял тестя за руку выше локтя. — Если вы отправитесь туда со своей гвардией, это нарушит моё слово. Тогда всё может плохо кончиться для всех нас. Прошу вас, отец, — Азим умоляюще посмотрел султану в глаза. — Доверьтесь мне. Я сам отправлюсь за ними и верну Зилолу. Обещаю…

* * *

«В своём очередном докладе, отправленном в Нордан, Мастона отметила, что чесночные свечи горят в покоях падишаха Нодира с тех пор, как им овладела таинственная болезнь, то есть за два года до того, как их начали изготавливать и использовать во всём Ахоруне в борьбе с Зелёной хворью. Капнув дальше, она узнала, что именно Расим распорядился об этом, что усилило подозрения Мастоны, теперь уже разделяемого Высшим советом Хранителей знаний в Нордане, что падишах Нодир является первым носителем Зелёной хвори».

Хранители знаний: «Исследования Зелёной хвори»

Походный отряд не щадил лошадей. Несмотря на свою выносливость, отборные черногривые кобылы взмылились, скача всю ночь со дня, как их запрягли в телеги. Копейщики сменяли друг друга на поводьях и спали на плечах друг друга, пока не наступала их очередь. Наконец, под утро они добрались до границы Зебистана, где Латиф попросил Расима устроить привал. Тот оглянулся назад, посмотрел наверх и, убедившись, что на небе никого нет, не стал возражать. Он и сам жутко устал от скачки на лошади. Тем не менее они сначала доехали до трёх высоких холмов и только потом устроили привал в лощине между холмами.

Копейщики свалились на землю и уснули как мертвые. Лошади же легли прямо у своих телег, запряженные. Все они спали как дети, что люди, что животные. Только Расим и Латиф остались бодрствовать. Командир копейщиков вызвался пойти на охоту. Расим же стал осматривать телеги и заглядывать