Обратный отсчет: Распад - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Рокканец!» — Гедимин, не отрываясь, смотрел на золотистый звездолёт. Теперь, когда барк отъехал на загрузку, инопланетный корабль ничто не закрывало. Он стоял к терминалам носом, вытянувшись вдоль западных ангаров на две сотни метров, длинный, узкий в бортах, восьмигранный на срезе и какой-то волнистый.
Обычно Гедимин легко распознавал конструкционные элементы, даже в живых кораблях мианийцев, но на рокканский звездолёт он смотрел и только мигал. Ему казалось, что вся обшивка — сплошной декор, по неизвестной причине уцелевший при космическом перелёте, хотя должен был расплавиться ещё на старте. Пару раз он вроде бы увидел замаскированные сопла — или, возможно, это были пасти змееподобных существ, изображённых на корпусе корабля, а за сенсоры он принимал кристаллы, вставленные вместо глаз.
«Эта штука не выросла. Её сделали. Она неживая… и симметричная,» — думал сармат, отходя чуть в сторону, чтобы разглядеть правый борт. «Но всё равно ничего непонятно. Где там реактор?»
Он отошёл ещё на десяток метров и остановился на краю площадки, выделенной под спрингер, — здесь можно было стоять, не опасаясь, что на тебя наедет барк или погрузчик. Отсюда длинный волнистый борт «рокканца» просматривался лучше — и Гедимин наконец заметил округлую структуру, скрытую за острыми выступами.
Всего их было три, на одинаковом расстоянии друг от друга, под расширениями корпуса и усиленной бронёй. Смотреть на них в упор было бесполезно — конструкция тонула в напластованиях орнамента. Гедимин смотрел чуть наискось, и его сердце билось часто и гулко. «Элементы двигателя. Сферические… нет, сферы разделены на сегменты. Восемь сегментов… а с этой стороны — два. Эта часть обхватывает… трубы? Отсюда не видно, внутри — может быть. Система охлаждения?»
Он сделал ещё шаг в сторону, и цепочка светодиодов под его ногами предупреждающе полыхнула — сармат вышел с площадки на «дорогу», открытую для проезда. Он быстро шагнул обратно, огляделся по сторонам — всем было не до него.
«Четыреста метров по прямой,» — быстро щёлкало в мозгу — сармат смотрел на звездолёт, прикидывая, как лучше к нему подобраться. «Кордонов нет. Защитного поля нет. Если только изнутри…»
Он присмотрелся к площадке вокруг корабля — никаких признаков купола там не было, разве что странная подсветка по всей длине корпуса, из-за которой по площадке расплывалось вытянутое золотистое пятно. На определённом расстоянии свет резко тускнел, как будто лучи проходили сквозь незаметный барьер, поглощающий часть квантов. Гедимин настороженно сощурился, разглядывая линию разделения. «Что-то там есть, но что — непонятно…» — он направил на корабль рассеянный луч сигма-сканера, но на экране проступил лишь чёрный овал. «И эти заблокировались,» — еле слышно хмыкнул сармат, вспомнив вылазки на мианийские корабли. «Ладно. Я ведь не лезу внутрь. Просто подойду и посмотрю…»
Лучи прожекторов сошлись на нём, когда до рокканского корабля оставалось триста метров. Сначала их было два; Гедимин ускорил шаг, посчитав это случайностью, но секунду спустя попал в перекрестье четырёх лучей, один из которых был ярко-красным. Он остановился, растерянно глядя на приближающийся к нему дрон-наблюдатель. Дрон завис над его макушкой и быстро-быстро замигал. Гедимин озадаченно посмотрел на него, поднял руку, чтобы взглянуть на экран передатчика — и, так и не успев его включить, рухнул навзничь. Обездвиженное тело даже не дёргалось — его просто «выключили». «Кнопка,» — с запозданием вспомнил сармат, глядя, как дрон садится ему на грудь и мигает в глаза. «Макнайт нажал на кнопку. Зачем? Я же не пытался сбежать…»
— Я не… — прохрипел он, когда над ним навис жёлтый экзоскелет. Договорить ему не дали — сработал второй чип, и, пока сармат пытался вдохнуть и что-то разглядеть сквозь черноту перед глазами, его схватили за руки и втащили на движущуюся платформу. Когда Гедимин в следующий раз набрался сил для оправданий, его уже вытряхнули из скафандра, и двое экзоскелетчиков, придерживая его с боков, быстро поднимались по лестнице.
— Попытка побега на космодроме, — отчитался один из них, остановившись на площадке. — Никто не пострадал.
— Я не… — начал было Гедимин, но его встряхнули, и он вынужденно замолчал — в груди снова вспыхнула острая боль.
— В камеру, — отрывисто приказал тот, перед кем они отчитывались. — Макнайта на допрос.
«А меня?» — успел подумать сармат, прежде чем его аккуратно положили на пол в камере-одиночке и закрыли за ним дверь. Шевелиться — и даже дышать — было больно, и он прикрыл глаза и решил, что спешить всё равно некуда. «Я же не хотел бежать,» — думал он; выразить досаду он не мог ничем — больно было даже щуриться, и оттого было досадно вдвойне. «Похоже, они не поверили…»
29 сентября 22 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Эй, теск, — охранник, забросив в камеру контейнеры с водой и пищей, заглянул в окошко и облегчённо вздохнул, увидев, что Гедимин поднимается с койки. — Мне велели звать доктора, если ты не встанешь. Ну что, лучше?
Сармат кивнул. «Я лежал без сознания?» — он посмотрел на нишу в стене — там был смарт-«читалка», оставленный им вчера в камере на первом этаже. «Похоже на то. Какой сегодня день?»
— Значит, за ночь отошёл, — довольно ухмыльнулся охранник, бросая в окошко плоскую чёрно-белую коробку. — Это тебе, вчера забыл отдать. Чего смотришь? Располагайся. Ты тут на весь октябрь. А может, и дольше.
«Теперь по космодрому не погуляешь,» — сармат досадливо сощурился.
— Я не собирался бежать, — угрюмо сказал он, но окошко уже закрылось, и навряд ли его кто-нибудь слышал.
Он подобрал контейнеры, повертел их в руках и переложил в нишу — тошнота уже прошла, но ни есть, ни пить не хотелось. В чёрной коробке с цветочным узором что-то шуршало и перекатывалось. «Последнему атомщику Кларка» — прочитал он надпись аккуратным убористым почерком поверх белого цветка и криво ухмыльнулся. Перед
