Хогвартс. Альтернативная история. - Amargo

— Мышиный орех! — сказал он, демонстрируя нам содержимое миски. — Вкусный, но ядовитый. По теплицам, небось, шастает, — он кивнул на кота, который снова улегся на стол, но сознания больше не терял, посматривая желтыми глазищами на испуганную хозяйку. Миллисент ответила:

— Он везде шастает, за ним не уследишь.

— Ничего, теперь умнее будет, — проворчал Хагрид, почесав кота за ухом. — Оставь его тут на пару дней, я его еще подлечу, а потом можешь забирать.

— Ты гений, — сказал я, а Миллисент добавила:

— Спасибо, профессор.

Хагрид засмущался, выплеснул кошачью рвоту вместе с орехом в пылающий камин и бросил миску в ведро с грязной посудой.

— Ладно, давайте-ка отсюда, а то вон ночь на дворе, вам попадет, если застукают, — проговорил он, открывая перед нами дверь.

Снова оказавшись на холоде, мы поплотнее закутались в мантии и заторопились в замок. Большую часть пути мы молчали, а когда миновали озеро и вышли на каменную дорожку, ведущую к ступеням школы, Балстроуд негромко спросила:

— Так что ты говорил насчет старост?

Я кратко рассказал о присланных брошюрах и о том, что Кэрроу потребовал с ними сделать.

— Похоже, тебе это не слишком нравится, — заметила Миллисент.

— Мне все равно, — ответил я. Балстроуд усмехнулась:

— Не волнуйся, я никому не скажу.

Мы прошли еще несколько метров, прежде чем меня осенило:

— Так это ты стукнула на Малфоя?!

Миллисент остановилась.

— И что? Пожалел бедняжку?

— Нет, но…

— Это маленькая месть, — объяснила Миллисент. — Хватит ему о людей ноги вытирать.

— Маленькая? — поразился я. — Да ты его за уши над огнем подвесила!

— Он сам себя подвесил, — парировала Балстроуд. — Держал бы лучше рот на замке.

Мы замолчали, все так же стоя друг против друга. Хогвартс погружался в темноту; огни в нем постепенно гасли, и сейчас на той стороне, что выходила к Запретному лесу, освещенными оставалось не более десятка окон.

— Ведьма, — наконец, проговорил я, не спуская с Миллисент глаз. — Опасная и коварная.

— Мышиный орех, — ответила она, слегка улыбаясь.

"Ну же, — в нетерпении подумал я, больше не чувствуя ночного холода, — решай!"

Балстроуд развернулась и направилась к входным дверям; я последовал за ней. Осторожно приоткрыв тяжелую створку, мы проскользнули внутрь. Ветер с улицы едва не задул пламя ближайших факелов, навстречу нам метнулись тени, однако просторный холл был пуст. Я коснулся палочкой дверей, и мощные засовы пришли в движение, запирая школу на ночь.

— Идем. — Балстроуд начала спускаться в подвалы, но добравшись до главного коридора, свернула не к слизеринской гостиной, а к бассейну.

Едва ли не единственной привилегией, сопутствующей моей должности, являлся допуск в ванную комнату, предназначенную исключительно для старост факультета. Весь сентябрь я не заглядывал в нее из-за плохо заживающих шрамов и попал туда впервые лишь в середине октября.

В ванной комнате слизеринских старост не оказалось никаких ванн — здесь располагался самый настоящий бассейн, пусть и не олимпийских размеров. Можно только догадываться, почему ни один директор Хогвартса, включая Дамблдора, не выстроил бассейн для всех учеников школы, ограничив спортивные занятия квиддичем и полетами на метлах под руководством тренера Хуч — ведь даже в интернате нас регулярно возили на уроки плавания, проходившие в местном спортивном центре. Выбрав для посещения ванной комнаты вечер четверга, я менял пароль, чтобы никому не вздумалось ко мне присоединиться, и проводил прекрасный час, плавая от бортика к бортику или просто лежа в воде и глядя в потолок — уменьшенную копию потолка Большого зала с его звездным небом.

Сейчас здесь было тихо и почти темно, лишь зелено-голубая плитка бассейна светилась мягким светом, и в прозрачной воде виднелось дно, выложенное разноцветной мозаикой, изображающей причудливых морских существ. Закрыв за собой дверь, я на секунду оробел — что, черт возьми, полагается теперь делать? — однако Балстроуд спокойно начала расстегивать пуговицы мантии, и я молча последовал ее примеру.

Она чувствовала себя совершенно свободно, нисколько меня не стесняясь, и в конце концов я тоже перестал смущаться. Мы расстелили одежду на полу, положив наверх толстые свитера, и Миллисент уселась на них, скрестив ноги и приглашая меня садиться напротив.

— Есть только одно правило, — негромко и серьезно произнесла она, глядя на меня в полутьме бассейна. — В этой партии веду я, а ты слушаешься. Договорились?

Ну кто в такой ситуации смог бы ответить "нет"? Я кивнул, и Балстроуд потянулась вперед, взяв меня за левую руку.

— Давно хотела посмотреть… До нее можно дотронуться?

— Дотронься, — ответил я. Миллисент провела по Метке пальцами, потом коснулась шрамов на груди.

— Это от оборотня?

— Издеваешься? — Я едва не разозлился: мы что сюда, шутки шутить пришли?

— Не торопись, — сказала Балстроуд. — Просто соблюдай правило, и ты не пожалеешь.

Я стучал в запертую дверь берлоги Хагрида, а рядом стояла Миллисент, протягивая мне истошно орущего черного кота. Хагрид упорно не открывал, хотя мы знали, что он дома; кот вопил, внутри оглушительно лаял Клык, но постепенно сновидение отступало, возвращая меня в реальность, где, впрочем, присутствовали некоторые его элементы.

— Кто там? — хриплым со сна голосом крикнул Пирс, отрывая голову от подушки и приподнимаясь на локте. За дверью что-то пропищали и продолжили стучать.

— Открой им, — буркнул Флетчер, — иначе не уймутся.

Пирс направил палочку на дверь, та распахнулась, и нашему взору предстали два чрезвычайно довольных собой первокурсника.

— Профессор Кэрроу велел передать, — звонко крикнул один из них, — что если через пять минут Линг Ди не явится в кабинет директора, то окажется в клетке с троллями!

— Ты чего, он сказал — в карцере! — Сосед пнул его в бок, но гонец начал хихикать, и через секунду оба они пулей умчались по коридору. Пирс снова махнул палочкой, и дверь с грохотом захлопнулась. Некоторое время все молчали.

— Что-то случилось, — констатировал Нотт.

— Похоже, да, — ответил Пирс.

— Если это розыгрыш, я запомнил их лица, — угрожающе пробормотал я, садясь на кровати и пытаясь сообразить, куда подевал джинсы. Глаза закрывались сами собой: я совершенно не выспался.

— Если это не розыгрыш, тебе лучше поспешить, — заметил Пирс. Я и сам это понимал, но чувствовал себя настолько разбитым, что едва сумел правильно застегнуть рубашку, после чего снова опустился на кровать, силясь окончательно проснуться.

Пять минут давно прошло, когда я, наконец, начал долгий подъем по лестницам к кабинету Снейпа. После умывания я немного приободрился и теперь размышлял, что из моих воспоминаний правда, а что принадлежит фантазии и сну. Кот и Хагрид определенно были, и мышиный орех тоже, но Балстроуд и бассейн… Для реальности это казалось чересчур фантастичным, а для фантазии помнилось слишком детально. Однако в моих фантазиях никогда не фигурировала Миллисент. "Значит, все правда", сделал я вывод и замер посреди пролета, осмысливая случившееся и напрочь позабыв о том, что меня ждут наверху.

— Он стоит! — услышал я возмущенный вопль, поднял голову и встретился глазами с разъяренным Кэрроу, спешащим по лестнице мне навстречу. — Ты что, совсем рехнулся? Живо за мной! — он схватил меня за руку и потащил на последний этаж. — Завтрак кончился, уроки в полном разгаре, а ты дрыхнешь?

— У нас нет первой пары… — попытался оправдаться я, но Кэрроу ничего не хотел слушать.

— А как ты выглядишь! — продолжал он. — На голове — воронье гнездо, рубашка не заправлена, где мантия — непонятно…

— Там что, он? — поразился я.

— Если б там был он, — зашипел Кэрроу, глядя на меня как на безнадежного идиота, — ты узнал бы об этом первым и, будь уверен, не валялся бы в постели до полудня… Аконит! — рявкнул замдиректора, когда мы оказались перед горгульей, и та поскорее отпрыгнула в сторону. Все в том же темпе меня погнали по лестнице-эскалатору и втолкнули в кабинет.

Как выяснилось, насчет разгара уроков Кэрроу сильно преувеличивал. Сейчас у Снейпа сидели деканы всех факультетов, а также Алекто, занимавшая кресло у стола; деканы довольствовались наколдованными стульями. Кэрроу пихнул меня к пустому стулу рядом с камином, а сам застыл у дверей, словно часовой. Все молча смотрели, как я прохожу на свое место, после чего директор продолжил говорить, обращаясь к профессорам.

— …и смею надеяться, что вы, Минерва, и вы, Филиус, объясните своим студентам, как воровство принадлежащих школе древних реликвий может отразиться не только на их будущем, но и на настоящем их родителей и родственников.