Философия достоинства, свободы и прав человека - Мучник Александр Геннадьевич

Поэтому налоговое нормотворчество является наиболее ярким примером квазизаконодательства, убивающего на корню какое-либо политическое, экономическое и социальное развитие страны. Об этом свидетельствует, например, заявление одной из фракций парламента Украины: «Государственная налоговая администрация, полностью игнорируя требования законодательства, не представляя никаких аргументов относительно мотивации своих действий, блокирует деятельность независимых средств массовой информации, незаконно вмешивается в работу банковской сферы, тормозит производственные процессы на стратегически важных предприятиях Украины. Анализ карательных действий ГНА со всей ответственностью позволяет утверждать: ныне Государственная налоговая администрация превратилась в бесконтрольный и безнаказанный инструмент борьбы с теми, у кого альтернативная по отношению к официальной точка зрения на явления и процессы, происходящие в стране.

Иначе говоря, сегодня в Украине активно формируется… жесткая административно-силовая карательная система, которая может стать тотальным механизмом уничтожения политического плюрализма, честного предпринимательства, независимых средств массовой информации и основ демократии в Украине. И именно сегодня отрабатывается методика, которая позволит восстановить полный псевдогосударственный контроль над всеми сферами общественной жизни, реанимировать основы тоталитарного управления в стране.

Особенно беспокоит то, что Государственная налоговая администрация начала агрессивную экспансию и в политическую плоскость. Именно ГНА постоянно продуцирует конфликты в исполнительной власти, создавая впечатление абсолютного отсутствия дисциплины и иерархии, цивилизованной корпоративной этики и консолидации усилий всех ветвей власти ради преодоления кризиса в Украине» (Голос Украины. — N 221, 30.11. 2000 г., с.2).

Результаты подобного положения вещей, соответственно, не замедлили себя ждать. Об этом свидетельствует уровень теневой экономики. Как свидетельствует авторитетное отечественное издание в передовой статье «Слабость «сильных»» со слов одного очень высокопоставленного чиновника налогового ведомства Украины: «В тени — не 30, не 50, а все 90 процентов экономики» («Зеркало недели». - N 29, 14.08.2010 г.). Теневая экономика свидетельствует о неоспоримом наличии «теневого» государства, все институты которого являются заинтересованными участниками такой экономики. Не только объекты права государственной и муниципальной собственности, но и подавляющее большинство должностей и функций публичной власти в стране приобрело характер товара. Само собой разумеется, что сделки подобного рода не являются объектом налогообложения. Таким образом, налоговое законодательство в подобной стране по определению является фиктивным.

Если отечественные суды составляют, по мнению дважды избиравшегося спикером украинского парламента Владимира Михайловича Литвина, угрозу национальной безопасности, то подобное законодательство о судоустройстве Украины явно не соответствует принципам справедливости и верховенства Права.

О какой справедливости в подобном случае может идти речь?

Именно вышеупомянутое законодательство преимущественно и обусловило фиктивность провозглашённого института прав человека, разрушило зародыш гражданского общества, стало непреодолимым препятствием для созидания правового государства в Украине. Таким образом, именно оно практически полностью упразднило даже жалкие зачатки справедливости в реальной жизни наших соотечественников. Издание же и публикация этих законов на государственном языке явно оказалось неспособным восполнить тот урон, который был нанесен здоровью, жизни и материальному благополучию украиноязычных граждан страны и их будущих потомков, которые, вероятно, вслед за своими родителями ещё долго будут батрачить на полях и стройках чужих им стран.

Справедливость — основа Права. Вместе с тем она является системообразующим мотивом уже на стадии его изучения и постижения. Без культуры, без внутреннего чувства справедливости изучение норм законодательства будущими правоведами теряет какой-либо животворящий смысл. На определяющую роль справедливости в процессе познания Права обращал внимание видный французский правовед Леон Дюги (1859–1928): «Мы полагали бы, что дух, который нужно вносить в изучение права, должен быть духом справедливости». А какой дух сопровождает наших студентов-правоведов сегодня, если они вынуждены платить при поступлении в вузы, сдаче экзаменов, поступлении в аспирантуру, защите диссертаций и, вероятно, при будущем трудоустройстве и продвижении по службе? А ведь таковое стало повседневной порочной практикой нашей жизни. Какой справедливости следует ожидать безденежным гражданам Украины от подобных «правоведов», которые рано или поздно разместятся в креслах судей, прокуроров, руководителей милиции и спецслужб? Скольких из них лишат здоровья, собственности и свободы такие «слуги народа»? Всё это, безусловно, противоречит духу Права. Невыносимая практика причинения подобного вреда вызвала у людей настоятельную потребность в формировании особого качества державы. Поэтому в процессе невидимой исторической селекции международное сообщество всё более и более стало отдавать предпочтение правовым, демократическим типам государств.

Со временем мировое общественное мнение в лице ООН пришло к убеждению, что деятельность государств должна точно так же подпадать под благотворное воздействие определённых правовых принципов и норм, как и действия отдельного индивида. В противном случае не будет мира на земле. Как писал американский государственный деятель Бенджамин Франклин (1706–1790), «… в моральной философии я хотел бы видеть появление плана, который бы побуждал и обязывал нации разрешать их споры без грызни глотки друг другу». Таким генеральным планом взаимоотношений между государствами стала система общепризнанных принципов и норм международного права.

Демократическая держава, деятельность которой протекает в рамках таких принципов и норм, получила наименование правового государства, а сама система таких принципов и норм, как уже упоминалось выше, — Права. Все упомянутые процессы и предопределили содержание принципа верховенства права, который предполагает соответствие национального продукта законодателей отдельных стран глобальному общечеловеческому разуму, планетарной мудрости, общепризнанным традициям и обычаям всего мирового сообщества, которые и нашли своё воплощение в Праве.

Понятно, что введение в международный оборот такого принципа неминуемо возбуждает и вопрос: а что есть Право? Ответ на него всегда вызывал затруднения, а нередко и бурную полемику как между отдельными правоведами, так и различными научными школами. В своё время Эммануил Кант тоже задавался вопросом «Что такое право?» И далее признавал, что этот вопрос может смутить правоведа так же, как и пресловутый вопрос «Что есть истина?», обращенный к учителям логики.

В СССР, например, исход подобной полемики был легко прогнозируем, поскольку, как правило, заканчивался лишением места работы, свободы, а нередко и жизни одного из участников подобной дискуссии. Устранившие таким способом своих конкурентов правоведы страны победившего социализма связывали определение права с волей победившего рабочего класса, при том само собой разумеющемся условии, что она не расходится с волей правящей партии, которая, само собой разумеется, не могла расходиться с волей узкого круга её политбюро и так далее. Эта порочная практика в несколько модифицированном виде стала доминирующей на территории многих стран, возникших на руинах советской империи. Права человека стали считаться чем-то вторичным по отношению к этническим чувствам титульной нации. При этом право вещать от её имени узурпировали некоторые политики, неспособные выработать современную созидательную программу развития страны, обеспечения национальных интересов и национальной безопасности, а посему настоятельно камуфлирующие свою интеллектуальную, культурную и профессиональную нищету духа за лозунгами, девизами и общими словами о возрождении нации и независимости державы. Вместе с тем потребности граждан страны в обеспечении и защите достоинства, свободы и прав человека настоятельно требуют иного подхода к определению столь сложного феномена нашей цивилизации, как Право.