Крушение России. 1917 - Никонов Вячеслав

Пролетарские партии и организации воспрянули духом и с удвоенной энергией они стали готовиться к новым классовым боям. Заметно повысилось настроение в Русском бюро ЦК большевиков. «Товарищ Молотов подвел итоги этой кампании в середине января на расширенном заседании Петербургского комитета с участием активных районных работников. Товарищ Молотов констатировал, что хотя 9 января и не удалось устроить всеобщую уличную демонстрацию, но выступления рабочих в этот день явились пробой революционных массовых действий на улицах города»[1648].

Что же касается Рабочей группы ЦВПК, то в качестве следующей крупной акции она стала готовить забастовку и демонстрацию, приуроченные ко дню открытия заседаний Государственной думы. Для этого представители группы «организовали и подготовляли демонстративные выступления рабочей массы столицы», чтобы та двинулась к Таврическому дворцу, дабы заявить депутатам свое «требование незамедлительно вступить в открытую борьбу с ныне существующим правительством и верховной властью и признать себя впредь, до установления нового государственного устройства, Временным правительством»[1649]. Гучков и его соратники сочли, что настало время для подключения трудящихся масс к прямому штурму власти. Министерству внутренних дел и военным властям Петрограда это показалось чрезмерным.

Еще 3 января начальник столичного гарнизона генерал-лейтенант Хабалов направил Гучкову официальное письмо, где возмущался, что в заседаниях Рабочей группы принимают участие посторонние лица, а обсуждаются вопросы политического и революционного характера, включая немедленное заключение мира или свержение правительства. Ссылаясь на закон от 1 сентября 1916 года о контроле над деятельностью общественных организаций, Хабалов требовал впредь уведомлять о заседаниях, чтобы на них мог присутствовать представитель власти. Гвоздев выступил на Бюро ЦВПК, заявив, что в таких условиях Рабочая группа функционировать не может. 13 января Гучков ответил Хабалову издевательским письмом, в котором высказал свое резко отрицательное отношение к закону об общественных организациях и отказался информировать власти о деятельности Рабочей группы.

Правоохранительные органы не отступали. 17 января в здание ЦВПК, где Рабочая группа и проводила свои заседания, явился пристав, чтобы убедиться в отсутствии нелегальной активности. Через два дня Хабалов вновь направляет Гучкову послание, в котором говорит, что будет просто обязан принять меры, чтобы пресечь продолжавшееся обсуждение вопросов в революционной тональности. На следующий день пристав посетил ЦВПК и, несмотря на протесты подвернувшегося Терещенко, закрыл очередное собрание Рабочей группы. Ответ Гучкова не замедлил себя долго ждать. 23 января он «разрешил к размножению» несколько документов Рабочей группы, включая «Об административных преследованиях Рабочих групп в Петрограде и в других городах» и «О переписке с Хабаловым»[1650]. Гучков провоцировал власти на действия, и они последовали.

В ночь на 27 января полиция арестовала 11 из 16 членов рабочих групп Центрального и Петроградского областного военно-промышленного комитетов — все меньшевики во главе с Гвоздевым. Взрыв общественного возмущения был неописуемым, и больше всех возмущались и беспокоились Гучков и Коновалов. Первым их шагом стали протесты в прессе: «Председатель Центрального военно-промышленного комитета А. И. Гучков и товарищ председателя А. И. Коновалов заявили властям, что в случае привлечения Рабочей группы комитета к суду они желали бы также разделить ответственность вместе с группой»[1651]. Вторым шагом стал визит Гучкова к премьеру князю Голицыну. «Если бы вам приходилось арестовывать людей за оппозиционное настроение, то вам всех нас пришлось бы арестовать», — сказал Гучков. Глава правительства «отнесся благосклонно», свалил все на МВД и Протопопова, обещал пересмотреть дело[1652]. Голицын действительно отчитает министра внутренних дел за «ошибку» с арестом Рабочей группы, но вот дело пересмотрит уже сам ход событий.

Третьим шагом стал созыв 29 января в помещении вещевого отдела ЦВПК в доме № 59 по Невскому проспекту большого совещания руководителей военно-промышленных комитетов, лидеров Прогрессивного блока Госсовета и Госдумы, представителей Земского и Городского союзов, влиятельных депутатов-социалистов, оставшихся на свободе руководителей Рабочей группы. Гучков председательствовал и ограничился кратким вступительным словом, предоставив делать оценки другим. Всех удивил Милюков, заявивший, что диктовать условия в борьбе с властью может только Государственная дума, а всякие другие общественные группы не должны путаться под ногами. На него набросился Чхеидзе, заявивший: «Это удар по рабочему классу, но помните, что вслед за гибелью рабочих последует и ваша гибель». Керенский заявил, что дело принимает серьезный оборот, и лучшим ответом был бы самороспуск ЦВПК в знак протеста. Коновалов бросился на защиту своего и Гучкова детища, заявив, что мысль о самороспуске, конечно, интересная, но важнее меры для «спасения Рабочей группы». Договорились в итоге только до того, чтобы в ближайшее время продолжить консультации. Петроградское охранное отделение с удовлетворением уведомило МВД: «Розовые перспективы хитро задуманных и через Рабочую группу подготовлявшихся массовых рабочих выступлений в значительной степени поблекли; но во всяком случае, если многие робкие души и отчаялись в возможности осуществления вожделенных достижений, то более стойкие и упористо-настроенные «завоеватели власти» могли с досадой воскликнуть лишь одно: «сорвалось, придется начинать с начала»[1653]. Радость спецслужб была явно преждевременной.

Подготовка массового выступления на 14 февраля продолжалась. Свидетельство этого находим в большевистском «Осведомительном листке» № 2: «В конце января по заводам стали распространяться листки (без всякой подписи) с критикой политики правительства и с призывом рабочим: направиться 14 февраля (день открытия Государственной думы) к Таврическому дворцу с требованием временного правительства. На заводах стали устраиваться митинги, где выступали сторонники «гвоздевцев» в защиту только что приведенного призыва»[1654]. Неожиданную помощь в этом деле меньшевикам и ЦВПК оказали большевики, ранее вовсе не расположенные устраивать акции по случаю собрания реакционной, на их взгляд, Думы.

В начале февраля большевики все еще воевали не столько за революцию, сколько против революционных иллюзий. Как вспоминал Шляпников, Русскому бюро «приходилось опровергать и бороться с некоторыми заблуждениями и иллюзиями товарищей относительно преувеличения сил рабочего класса в надвигавшейся борьбе», а «все разговоры о власти носили отвлеченный, «принципиальный» характер».[1655] Призывы руководителей Выборгского районного комитета использовать для решительных действий именно 14 февраля, присоединившись к демонстрации меньшевиков, были отвергнуты на совместном заседании Русского бюро и Исполнительной комиссии ПК. «Выступивший с докладом товарищ Молотов подчеркнул, что времена хождения ко дворцам кончились еще 9 января 1905 года и что большевики должны энергично выступить против грандиозной провокации, организуемой ликвидаторами-оборонцами».[1656] Вместо этого было предложено организовать 13 февраля демонстрацию под лозунгами «Долой царскую монархию», «Война войне!», «Да здравствует Временное революционное правительство!», приурочив ее к годовщине суда над депутатами-большевиками (суд проходил с 10 по 13 февраля 1915 года). «Если организация найдет момент подходящим для более широкого выступления, — говорилось в постановлении Бюро ЦК, — то призвать к демонстрации под нашими лозунгами. В случае продолжения движения и 14 февраля, способствовать расширению и углублению его, всюду противопоставляя свою политическую позицию гвоздевской политике поддержки реакционной Думы и либералов. Таким образом, инициатива движения и будет вырвана из рук гвоздевцев»[1657]. Однако этот замысел ЦК был отвергнут Петроградским комитетом большевиков, который перенес стачку на 10 февраля, чтобы этим еще более четко отмежеваться от демонстрации, организуемой Рабочей группой под реакционными лозунгами «усиления общественного значения Думы» и «войны до победного конца».