Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

живут такой полной и насыщенной жизнью. Где все по-другому, не так, как у тебя. Где люди иначе думают и чувствуют… или наоборот — думают и чувствуют в точности как ты! Разделяют твои переживания и тревоги.

Книги были параллельной реальностью, которая спасала от повседневности, обид и горестей, да и от самого себя тоже. Читая, погружаясь в эту другую жизнь, можно было не следить за собой и быть таким, какой ты на самом деле.

В юности Петр даже пробовал писать что-то свое. Выходило плохо. В итоге он бросил эту затею и пошел учиться в школу милиции. Однако свои литературные экзерсисы так окончательно и не забросил — пописывал иногда заметки. В основном для себя, но иногда давал почитать отцу. Тот относился к произведениям сына максимально лояльно, даже считал, что у Петра есть большое литературное будущее. Впрочем, он так считал и в отношении своих стихов, которые, конечно, никуда не годились. «Бросай ты эту милицию, — повторял Сергей Аркадьевич всякий раз, как Зигунов-младший приезжал к нему в гости и поблизости не было Кати. — Зачем тебе так же, как я всю жизнь, руками дерьмо перебирать? Иди в писатели».

Может, вся это окололитературная каша, которая крутилась всю жизнь вокруг Петра, в конечном итоге и привела к тому, что на свет вылезло его альтер эго? Полицейский Джекил и писатель Хайд.

Стоп! Но тогда надо принять и тот факт, что он взял ник «Унтервегер» — фамилию серийного убийцы, международного преступника и расхайпленного журналиста. Он, Петр Зигунов, решил назваться именем Венского душителя, Джека-поэта? И переписывался с Катей на форуме? Если согласиться с этим абсурдом, то встает закономерный вопрос: а куда он тогда едет? Ведь если с головой швах, значит, он легко может застрелить Владика и отца, как до этого задушил любимую жену? Вот уж вряд ли. Нет, это все подгоны слишком разгулявшегося воображения. Называется, почувствуй себя Раскольниковым.

Только тем, который ПРИДУМАЛ себе убийства и теперь себя за них поедает с потрохами. Да уж, дружочек, тебе точно нужно сходить к психологу. Святой Георгий прав. Разве подобная галиматья может образоваться в голове здорового человека? Конечно, нет. Но я не настолько псих, чтобы пропустить мимо раздвоение личности, при котором можно кого-то убить и забыть об этом. В конце концов, я опер с немаленьким стажем. Выдыхай, бобер. Тебе еще понадобятся твои мозги, чтобы решать реальные, а не придуманные задачи.

Зигунов посмотрел на часы. Прошло сорок пять минут. Не хотелось показаться подорванной истеричкой, но беспокойство не отпускало, так что он снова набрал номер Семичастного. На этот раз тот ответил сам:

— Все в порядке, Петр. Не дергайся. Двое толковых ребят на месте. Ведут наблюдение. Все время держим связь. Так что все под контролем, мышь не проскочит.

— Отлично. Спасибо еще раз.

Вскоре машина свернула на знакомую улицу, и Петр осмотрелся. Уазик наблюдателей из РОВД стоял неподалеку от ворот у дома отца. Подъехав ближе, майор увидел двух пэпээсников в форме. Рядом с их машиной стоял старенький «Форд». У Сергея Аркадьевича машины не было.

Зигунов мигнул наблюдателям фарами, остановился и вышел.

— Зигунов, — показал он свое удостоверение. — Как обстановка?

— Все тихо, товарищ майор.

— А «Форд»?

— Он уже стоял, когда мы подъехали. Мы выяснили, все в порядке — это ваш…

Дослушивать Петр не стал. Он рванул к даче изо всех сил. Калитка оказалась незапертой, хотя отец всегда закрывал ее на ночь. Все больше приходя в ужас, Зигунов бежал, не различая ничего вокруг. Преодолев в три гигантских прыжка тропинку к дому, он ворвался внутрь, сжимая в руке пистолет.

Дача была тихой и темной, только со стороны веранды слышались тихие голоса и просачивался свет из-за прикрытой двери. Не задерживаясь, Петр побежал туда и распахнул дверь.

На веранде был накрыт большой обеденный стол. Белая, вязанная крючком скатерть, оставшаяся еще от бабушки. На ней тарелки с закусками, графинчик с самогоном, большая салатница. А рядом стопки книг, какие-то рукописи… Владик сидел за столом, болтая ногами, и ковырялся в тарелке. Зигунов-старший листал какую-то подшивку потрепанных листов. А в центре стола, прямо напротив двери сидел…

— О, Петя, — удивленно заулыбался отец. — Какими судьбами? Мы тебя не ждали. Заходи-заходи. А у нас тут как раз небольшой сабантуй.

И только сейчас Сергей Аркадьевич заметил, что в руке у сына оружие.

— А что…

— Помолчи, папа, — скомандовал тот, не сводя глаз с гостя. — Добрый вечер, Денис Иннокентьевич.

В центре стола, прямо напротив двери сидел Денис Иннокентьевич Никишин, заместитель библиотекаря и ведущий кружка ЛИТО.

Глава 28

— Ты чего с оружием? — Брови Сергея Аркадьевича взлетели вверх, собрав лоб в морщинистую гармошку. — Напугал нас. Убери, свои же все. И присоединяйся к нашему ЛИТО-собранию. Денис Иннокентьевич мои стихи слушает, помогает Владику с сочинением… Что случилось-то, Петя?

Зигунов на отца не смотрел и не обращал внимания на его болтовню. Взгляд майора неотрывно был прикован к Никишину, который как ни в чем не бывало потягивал чай из расписной чашки «для гостей» и благостно улыбался.

— Владик, марш наверх и запрись там. Откроешь только мне.

— Петя, ну что ты…

— Помолчи, папа. И тоже иди с Владиком.

— Нет, я совер…

— Я сказал, наверх! ОБА! — гаркнул Петр таким голосом, что сын вздрогнул и быстро выбежал с веранды.

— Не смей со мной разговаривать в таком тоне! — взвился неожиданно Сергей Аркадьевич, и на Зигунова пахнуло перегаром. Черт, похоже, отец хорошенько уже приложился к самогону. Это плохо. Очень плохо. Черт!

— Я в своем доме, — продолжал между тем Зигунов-старший. — Какое ты имеешь право? Врываешься с табельным наперевес, как какой-нибудь Жеглов…

Стало понятно, что отец завел свою шарманку надолго. Зная, что подобные тирады не остановить, майор перестал слушать отца и переключился на зама библиотекаря:

— Что вы здесь делаете, Денис Иннокентьевич?

— Я? — очень театрально удивился тот. — Да вот, приехал помочь Владику с конкурсным сочинением. Сегодня в шесть вечера последний срок сдачи. Катя… Екатерина Александровна просила помочь, но пропала куда-то. Я ей звонил, однако дозвониться не смог. Вот и решил заехать к Сергею Аркадьевичу…

— Кстати, да, — снова встрял Зигунов-старший, наливая себе рюмку. — Где Катерина?.. Знаете, Денис Иннокентьевич, если б не она, я бы сына, наверное, только на своих похоронах увидел — не хочет ездить к старику, и все. Даже по телефону иногда не отвечает.

— Ну у него такая ответственная и опасная работа… — Никишин красноречиво посмотрел в дуло пистолета.

Услышав, что Никишин говорит о Кате, у