Невидимый заговор против человечества - Н. Сенченко

Лангедок был домом древних городов, основанных еще во времена греков и ранних католиков. У него были собственные традиции, культура и язык. Язык Оккитании или Лангедок (фр. — Langue d'Oc) дал название этой территории.

Возможно из‑за этого сходства идей и традиций Лангедок был более культурным и преуспевающим, чем его соседи. “Предубеждение в отношении евреев было общим, но… не преследование, — отметил Майкл Костен, старший лектор образовательной программы для взрослых Бристольского университета. — Организованное и официальное преследование евреев стало нормой жизни на юге только после Крестового похода, поскольку именно тогда церковь стала достаточно мощно настаивать на их… дискриминации”[1035]. Катары также хорошо ладили с цистерцианскими монахами, чья вера преобладала в регионе.

После посещения Рен‑де–Шато в Лангедоке авторы Пикнетт и Принц заявили, что они “нашли свидетельство сложной системы связей, корни которых вели к гностическим традициям в области печально известной “еретиками”, будь то катары, тамплиеры или так называемые ведьмы[1036].

Согласно другому автору Костену, катаризм был “наиболее серьезным и широко распространенным из всех еретических движений, бросавших вызов католической церкви XII ст.”[1037]. До недавнего времени мало было известно о катарах, кроме того что они считались еретиками. Так было потому, что доступной единственной информацией о них была информация от их непримиримого врага, Римской церкви, усматривавшей пагубность в любом материале в поддержку катаров.

Катары широко были известны как bons hommes или добропорядочные люди, ведшие скромную, религиозную жизнь. Они предпочитали встречаться на природе, вместо того чтобы строить церкви. Священники катаров, известные как perfecti или “совершенные”, одевались в длинные темные одежды и были очень аскетическими, дав клятву воздерживаться от мирского имущества. “Есть разительное сходство между катаризмом и буддизмом, — писал доктор Артур Гирдхем, психиатр, детально изучавший эти группы. — Обе религиозные организации верили в перевоплощение, воздерживались от употребления в пищу плоти (катарам разрешалось есть рыбу), глубоко верили в то, что греховно лишать жизни любое живое существо, даже животное”[1038].

“Их образ жизни был попыткой следовать учению Иисуса, — объясняли Пикнетт и Принц. — Все крещеные члены были духовно равны и считались священниками. Возможно, наиболее удивительным в те дни был их акцент на равенстве полов… Они были также странствующими проповедниками, путешествующими парами, живя в предельной бедности и простоте, останавливаясь для помощи и врачевания везде, где требовалось. Со всех сторон хорошие люди, казалось бы, они не представляли никакой угрозы никому — кроме церкви”[1039].

Костен сделал заключение, что было бы неправильно просто принять официальную точку зрения, что катары были опасными еретиками. Он писал, что: “Быстрее это надо рассматривать как положительный выбор, сделанный людьми, которым представилась очень необычная возможность слышать новое богословие (новые суждения об Иисусе и Марии Магдалене, распространяемые тогда в южной Франции). Они и выбрали его для себя в результате раздела власти церкви и светской власти, — писал Костен, добавляя, что средневековая церковь не могла… игнорировать вызов, брошенный ей на собственных территориях”[1040].

Доктор Гирдхем объяснял, что катаризм был формой дуализма, верой, которая “существовала с незапамятных времен” и слилась с древними сектами Митра[1041] и манихейцами. Катары также считали Иисуса духовным сыном бога. “Для них Христос существовал не в человеческом, а в духовном теле. Инквизиция неверно трактовала это, считая, что для катаров Христос был своего рода фантомом. Точка зрения катаров соответствовала тому, что проповедуют современные спиритуалисты и сторонники Рудольфа Штейнера, оказавшего столь сильное влияние на нацистский культ”[1042], — сказал доктор Гирдхем.

В своем дуалистском богословии катары верили, что добро и зло являются противоположностями одной и той же силы, а именно космической энергии. Они считали, что хороший бог создал и управляет небесами, в то время как злой бог создал человека и материальный мир. “Следуя этой вере, было очевидно, что бог Ветхого Завета был сатаной, — заявлял Костен, — что катары думали, что, когда люди умирают… они могут пойти либо в свой истинный дом на небесах или остаться там, где они были… где им придется перенести… семь перевоплощений… Другие авторы указывали девять. После этого душа становится безвозвратно потерянной”[1043].

“Я видел, как сквозь все времена проходит нить, — прокомментировал доктор Гирдхем. — Манихейцы, культ Митра, катары, все были уничтожены, очень, очень тщательно, и среди прочего, из‑за их веры в перевоплощение”[1044].

Другие исследователи думали, что единственной проблемой Катаров было отсутствие надлежащего повиновения церкви. Пикнетт и Принц писали: “Главной причиной, почему катары вышли из доверия церкви, была та, что они отказались признать власть папы Римского”[1045].

Автор Гарднер соглашался с такой точкой зрения, когда писал: “Катары не были еретиками; они были просто нонконформистами, проповедуя без разрешения и не предъявляя никаких требований к назначенным священникам, как, например, богато украшенные церкви их католических соседей”[1046]. Однако Гарднер также видел связь между катарами и рыцарями тамплиерами, потенциально опасными для церкви. “Катары, как известно, также были знатоками оккультной символики каббалы, которая также использовалась рыцарями тамплиерами, которые собирались перевезти Ковчег и их иерусалимские сокровища в свой регион”[1047].

Что‑то, однако, в этих мирных, хотя и неортодоксальных катарах огорчало Ватикан. Довольно интересно, что в 1145 г. Папа Римский Евгений III послал никого иного, как патрона тамплиеров св. Бернара проповедовать против катаризма в Лангедоке. Согласно исследованиям Гарднера, святой Бернар вместо этого сообщил: “Нет более чистых христианских проповедей, чем проповеди катаров, и что их мораль чиста”[1048]. Значило ли это, что святой Бернар был благосклонен к их богословию? Или его защитные слова стали подтверждением утверждений, что он и тамплиеры тайно придерживаются веры катаров?

Однако Ватикан начал вынашивать план уничтожения катаров. Вполне понятно, что некоторые из верований катаров были противоположными церковным верованиям.

Начало ереси катаров трудно выявить. Часть лангедокского духовенства своими историческими корнями уходила еще к раннему христианству, которое, возможно, привело их к более чистой вере о происхождении церкви. Иные полагали, что рыцари тамплиеры передали катарам знания, которые они добыли при раскопках в Иерусалиме. Тогда вполне вероятно, что даже сегодня в этой области Франции можно еще найти следы чудесных верований, что Мария Магдалена, которую считали женой или спутницей Иисуса, перебралась в эту область после его распятия на кресте. Говорили, что катары обладали знаниями традиции, свидетельствовавшей об Иисусе, как о муже и отце.

Утверждение, что Мария Магдалена и Иисус были парой, поддержано также в гностических рукописях, обнаруженных Нагом Хаммади в Египте, в 1945 г. В Евангелии от Филиппа, которое, как предполагается, было создано во второй половине третьего века, написано: “А компаньоном Спасителя была Мария Магдалена. Однако Христос любил ее больше, чем остальных своих учеников, и, как правило, часто целовал ее в губы. Ученики были обижены этим и выразили неодобрение. Они сказали ему: “Почему ты любишь ее больше, чем нас?” Иисус ответил им длинной проповедью о том, как “велико таинство брака!” и какая это “великая сила”, которая необходима для существования мира[1049].

В 1945 г. была обнаружена еще одна важная связь между Евангелиями и трактатом, изданным в 1330 г., как сообщается, немецким мистиком мастером Экхартом под названием “Сестра Катрин”. Согласно авторам Пикнетту и Принцу: “Этот необычный и откровенный трактат… содержит мысли, касающиеся Марии Магдалены, которые только иначе трактованы в Евангелиях, найденных Нагом Хаммади… Она изображена даже выше Петра из‑за ее большего понимания Иисуса, и та же самая напряженность между Марией и Петром, как и в найденных Нагом Хаммади Евангелиях. Более того, действительные инциденты, описанные в документах Нагом Хаммади, упомянуты в трактате “Сестра Катрин”[1050].

Пикнетт и Принц рассматривают этот трактат как свидетельство, что документы, идентичные недавно обнаруженным текстам, были известны катарам скорее всего благодаря открытиям рыцарей тамплиеров.