Женщины средиземноморского экспресса. Книги 1-3 - Жюльетта Бенцони

– Он просто рассвирепеет! То, что Делия изменила своему обещанию, сильно его ранит, не говоря уже о том, что она избрала себе аристократа. Он никогда – как, впрочем, и я – не одобрял безумие, с которым американки охотятся за титулами и лавровыми венками, за которые приходится платить золотом. Я знаю, что в данном случае дело обстоит иначе, но все равно удивлюсь, если Джонатан простит сестру. Тем более что ей придется перейти в католичество.

– «Блаженны великодушные, ибо заслужат великодушие!» – пробормотал Антуан. – Сразу видно, что Священное писание не является для судьи Каррингтона настольной книгой. Не могу взять в толк другое: как вы позволяете вас судить, даже не пытаясь оправдаться. Это на вас не похоже.

– Вы хотите, чтобы я лезла с оправданиями к человеку, который отверг меня из-за какой-то бумажки? Вы ошибаетесь, Тони: оскорблена в этом деле я. Когда мне потребовалась его помощь, я позвала его, а он вместо того, чтобы поспешить на зов, прислал мне… недопустимое письмо, грубое и невыносимо властное. Теперь он вообще изгоняет меня из дому, даже не заботясь узнать, что я могла бы сказать в свое оправдание. На что он надеется? Что я явлюсь к нему с поникшей головой и стану молить о снисхождении?

– Не будем преувеличивать! Он решил, что вы нашли любовь своей жизни, и предоставляет вам свободу. Это даже предполагает некоторое великодушие… Позвольте задать вам один вопрос…

– Задавайте.

– Как вы сами к нему относитесь?

– Не знаю, – призналась Александра, немного поразмыслив. – Просто не знаю, что ответить.

– Тогда давайте я вам помогу. Испытываете ли вы печаль при мысли, что будете навеки с ним разлучены, что никогда больше с ним не увидитесь?

Александра уронила голову; на белый шелк, укутывающий ее грудь, скатилась последняя слезинка.

– Мне хотелось бы его трясти, колотить, царапать! – проговорила она сквозь зубы, а потом добавила чуть тише: – Вы правы: я страдаю. Я была счастлива с ним рядом, вернее, так мне казалось.

– Прежде чем вы познали истинную страсть? По-моему, кричать и пускать в ход когти – не ваш стиль. Однако в нашем низменном мире трудно найти человека, которому не приходилось бы когда-то терять над собой контроль. Это рано или поздно случилось бы и с вами, даже при всей вашей непревзойденной красоте… Александра, вам необходимо возвратиться вместе со мной в Париж!

– Нет, Тони. Не сейчас.

– Не можете же вы оставаться здесь вечно! Тем более, что антирелигиозные законы уважаемого господина Комба[20] скоро заставят бонских сестер выселиться из их чудесной больницы…

– Знаю. Мать-настоятельница тоже этого опасается, хотя они не преподавательницы… Однако мне хочется еще немного побыть здесь. Здесь мне покойно.

– Покой наступит после битвы. Возвращение в Париж – настоятельная необходимость. Разве вы не хотите получить украденные у вас изумруды? Я их опознал, но Ланжевен согласится вернуть их только лично вам.

– А медальон? Его он тоже нашел? – радостно подпрыгнула Александра.

– Нет. Именно из-за него человек, обворовавший вас, был убит…

– Убит?!

– Да. Он был моим старым другом. Позавчера, направляясь к нему, я обнаружил комиссара Ланжевена склонившимся над его трупом в перерытой квартире. На его развороченной кровати лежали все остальные драгоценности, которые он хранил, не считая медальона. У него на груди было выведено китайскими иероглифами имя императрицы Цы Си. Убийца – хотя это, видимо, была женщина – действовал ее именем.

– Женщина?! Откуда вы знаете?

Антуан рассказал ей о художнике, сумевшем набросать портрет.

– Я сразу узнал женщину, которую мы с вами встретили тогда в Опере и которая произвела на вас неприятное впечатление.

– Помню! Но, как вам известно, у меня вызывает неприязнь лицо любого азиата. Вы уверены, что это именно она?

– Взгляните сами!

Он вынул из кармана листок с копией рисунка и сунул его Александре. Та, лишь мельком посмотрев на карандашные линии, страшно побледнела и оперлась на деревянный столбик галереи.

– Боже мой! – только и вымолвила она.

Поняв, что она вот-вот упадет в обморок, Антуан вынужден был отвесить ей пару-другую несильных пощечин.

– Придите в себя, Александра! Можно подумать, будто я показал вам привидение!

Обитель определенно следила, как протекает их встреча: доказательством стало незамедлительное появление сестры Мари-Габриэль с нашатырем и сердечными каплями. К счастью, недомогание оказалось несильным, и женщина быстро пришла в себя. Улыбнувшись монахине, она стиснула ей ладонь.

– Мне уже лучше. Спасибо, сестра! Антуан, – тут она обернулась к собеседнику, – как вам удалось опознать эту дьяволицу по имени Пион, выдавшую меня принцу Цюаню?

– Вы уверены, что это она? В таком случае, почему вы не узнали ее сразу, в театре?

– Она так изменилась! Дело, наверное, в европейской одежде, в прическе, в косметике. Когда же я вижу одно лицо, то меня оставляют всякие сомнения. Удивительно другое: почему она не взялась за меня – ведь в тот вечер на мне был лотос?

– Во Франции это не так-то легко сделать. Китайцы, живущие здесь, прячут когти, чтобы не компрометировать деятельность своих дипломатических миссий, пытающихся усвоить современные подходы. Все они находятся под наблюдением, к тому же их совсем немного и ведут они себя спокойно: народ их не любит и с удовольствием расправился бы с одним-другим, как только предоставится удобный случай. Что до вас, то вы всегда окружены людьми. Отель «Ритц» тоже прекрасно охраняется, что объясняется высоким положением его постояльцев…

– Допустим! Но это ничего не меняет в главном: убит человек! Это мерзкое создание, не колеблясь, нанесло удар в самом сердце Парижа!

– Именно поэтому вам необходимо вернуться со мной, – повторил Антуан. – Для того, чтобы разнюхать, что лотос находится именно у Муано, этой женщине надо было быть самим дьяволом во плоти. Раз я вас нашел, это вполне может сделать и она. Это заведение, при всей его почтенности, далеко не крепость. Вы здесь ото всех оторваны, Ланжевен не сумеет вас здесь защитить.

– Будьте же благоразумны, Антуан! Ведь она завладела тем, что искала! Зачем ей теперь я?

– Не знаете вы китайской души! Человек, от которого вы получили эту вещицу, – единственный, к которому Цы Си питала любовь, а вы не только вызвали у него страсть, за вами числится прегрешение похуже этого: ваше преступление тем более непростительно, что принца больше нет в живых. Вы уверены, что не ошиблись и что это действительно Пион?

– Абсолютно уверена. Прошло не так много времени, как она перестала посещать меня в кошмарных снах.

– Тогда тем более надо возвращаться в Париж, не мешкая ни одной минуты. Экипаж, который