1941. Совсем другая война (сборник) - Андрей Буровский

Командующий Западным Особым военным округом Павлов так говорил о том, как будут развиваться операции в начале войны: «Вначале, может быть, придется и отступать, — уточнил Павлов. — У немцев теперь не 100-тысячная армия, какую они имели в 1932 г., а 3-миллионная. Она насчитывает свыше 300 соединений, располагает большим количеством самолетов. Если враг перед началом войны сосредоточит у наших границ хотя бы две трети своих сил, нам в первое время придется, конечно, обороняться и даже отступать… А вот когда из тыла подойдут войска внутренних округов, — Павлов посмотрел на Тюленева, — когда в полосе вашей армии будет достигнута уставная плотность — 7,5 км на дивизию, тогда, конечно, можно будет двигаться вперед и не сомневаться в успехе» [147].

Эти соображения находили отражение в советских планах. Например, задачи Юго-Западного фронта на начальный период войны выглядели так:

«1-й этап — оборона на укрепленном рубеже по линии госграницы. Задача — не допустить вторжения противника на советскую территорию, а вторгнувшегося уничтожить и обеспечить сосредоточение и развертывание армий фронта для наступления.

Главные силы армии сосредоточиваются до 27-го дня мобилизации за линией Ковель, Луцк, р. Стырь, Броды, Львов, Грудск Ягельонский, Самбор, Дрогобыч, Стрый, Станислав и далее по р. Днестр» [148].

Упомянутая линия сосредоточения главных сил находилась примерно на полпути между границей и рубежом укреп-районов на старой границе, о котором говорил Рокоссовский. Отход дивизий прикрытия был допустим, важно было не допустить прорыва противника восточнее этой линии.

Однако после начала войны советское командование действовало совсем по-другому. Вечером 22 июня в войска уходит Директива № 3, в преамбуле которой констатируется:

«Противник, нанося удары из Сувалковского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шяуляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.

На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями».

И это не документ пропаганды, это секретный приказ военным советам фронтов. Из него следует, что к вечеру 22 июня советское командование недооценило силу ударов Вермахта.

Причиной этой недооценки явилось в том числе то, что советские войска не были приведены в боевую готовность и не заняли позиции согласно планам прикрытия. Так, поскольку 6-я и 42-я стрелковые дивизии не успели выйти из Бреста, к северу и югу от города советских войск не было. В результате севернее Бреста немецкие 17-я и 18-я танковые дивизии 47-го моторизованного корпуса, южнее Бреста 3-я, 4-я танковые и 1-я кавалерийская дивизии 24-го моторизованного корпуса, практически не встречая сопротивления, форсировали Западный Буг и стали продвигаться на восток. Авиация Западного фронта была практически полностью уничтожена на аэродромах в первые часы войны, и вести воздушную разведку было некому. Таким образом, удар 2-й танковой группы Гудериана был попросту не замечен советской стороной, а за вспомогательный удар в направлении Седлец-Волковыск был принят удар пехотных дивизий немецкой 4-й армии.

В Разведсводке № 2 Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии на 23.00 23 июня 1941 года делается следующий вывод:

«1. Общее количество введенных противником в действие сил к исходу 23.6 — от 62 до 64 дивизий» [149].

Эти силы были в три раза меньше, чем ожидалось после полного сосредоточения немецких войск (180 дивизий), и в два раза меньше, чем, по данным советской разведки, было сосредоточено на советско-германской границе (120–130 дивизий). Поэтому неудивительно, что в документе только ожидается развертывание противником широких, активных, действий против Юго-Западного фронта [150].

В итоге недооценка противника привела к «шапкозакидательским» настроениям и к постановке в Директиве № 3 задач овладеть районами Люблин и Сувалки к исходу 24.06.

Наибольшие опасения у Генштаба РККА вызывал Северо-Западный фронт, поэтому Директива № 3 отправляла ему в помощь основную ударную силу Западного фронта, что привело в конечном счете к окружению и уничтожению последнего. А обстановка в полосе Юго-Западного фронта виделась настолько благополучной, что советское командование сочло возможным нанести контрудар имевшимися вблизи границы силами. Это решение также не пошло на пользу Юго-Западному фронту — имевший достаточно сил для отпора агрессору фронт в итоге не смог остановить противника и стал медленно откатываться на восток.

Таким образом, основной причиной разгрома советских войск в приграничном сражении являлся не прорыв немецких войск в глубь советской территории (который приведение советских войск в боеготовность предотвратить было не в состоянии), а неверная реакция на этот прорыв — вместо отхода на соединение с войсками второго эшелона западных округов войска прикрытия растратили силы в бессмысленных контрударах.

Следовательно, обсуждение изменений в развитии событий по сравнению с реальностью в альтернативе приведения советских войск в боеготовность не сводится к абстрактному утверждению «немцы прорвали/не прорвали оборону», а должно быть проведено в формате детального пошагового анализа обстановки, который я и собираюсь провести.

Под приведением в боевую готовность предполагается комплексное решение — за два-три дня до начала войны артиллерийские, зенитные и инженерные части отозваны с полигонов, саперные батальоны возвращены в свои соединения, стрелковые дивизии занимают предполье и укрепленные районы.

Очень существенным изменением в обстановке первых дней войны явилось бы резкое сокращение сообщений о десантах. В действительности немцы десанты практически не применяли, за них принимали передовые (мотоциклетные, самокатные) части, которые отрывались от основных сил иногда на десятки километров. Это оказывалось возможным потому, что в первые дни войны не было сплошного фронта и практически всегда можно было найти участки, не занятые советскими войсками. Мотоциклисты, двигаясь со скоростью 30–40 км/час, уже через полчаса оказывались в 15–20 км от линии фронта. Большого вреда они нанести не могли, но их действия дезориентировали советское командование, заставляя высылать на уничтожение мифических «десантов» многочисленные отряды и даже изменять маршруты движения целых дивизий. Развертывание войск вдоль границы и выставление боевого охранения делали невозможным проникновение таких подвижных отрядов в глубь полосы обороны. В подтверждение этого можно отметить, что в дальнейшем в течение всей войны такой частоты сообщений о десантах уже не было.

В полосе Юго-Западного фронта основные изменения по сравнению с действительной картиной будут происходить в промежутке между Устилугом и Крыстынополем. Успевшая занять свой участок обороны 87-я стрелковая дивизия совместно с 460-м корпусным артиллерийским полком и Владимир-Волынский УР с четырьмя пульбатами не дали бы возможность 298, 44-й пехотным и 14-й танковой дивизиям прорвать оборону вдоль автострады в направлении Устилуг — Владимир-Волынский. 124-я стрелковая дивизия с 21-м корпусным артиллерийским полком и двумя пульбатами Струмиловского УР задержали бы продвижение 57-й, 297-й пехотных, 11-й танковой дивизий в направлении Крыстынополь — Радзехув. На этих направлениях была развитая дорожная сеть, поэтому они и были прикрыты УР и повышенными плотностями войск.

В промежутке между Владимир-Волынским и Струмиловским УР 299, 111, 75-я пехотные дивизии вермахта форсировали бы Западный Буг и образовали плацдарм на восточном берегу. Этот участок слабо прикрывался войсками, причем сделано это было специально — для «выдавливания» на это направление немецкого наступления. Этот район имел слабую дорожную сеть, и сосредоточение здесь войск производилось бы низкими темпами.

По итогам 22 июня у немецких войск был выбор — настойчиво атаковать 87-ю и 124-ю стрелковые дивизии для прорыва фронта в их полосе обороны и продвижения в дальнейшем вдоль хороших дорог либо выдвигаться на образованный 299, 111 и 75-й пехотными дивизиями плацдарм. Возможно, предпочтительнее был бы первый вариант (несмотря на повышенные потери), но реальные действия немецких войск в июне 1941 года (в частности, действия 13-й и 14-й танковых дивизий у Луцка) говорят в пользу второго варианта, его и будем рассматривать.

Накопление немецких войск на плацдарме вследствие плохого состояния дорожной сети могло происходить с темпом не более двух дивизий в сутки (исходя из реальных перемещений немецких войск в этом районе в июне 1941-го). Всего на плацдарм могли быть выдвинуты 11, 13, 14, 16-я танковые, 16, 25-я моторизованные, 168-я и часть сил 44-й и 57-й дивизий, а всего с учетом уже занимающих плацдарм сил одиннадцать дивизий. Следовательно, сосредоточение заняло бы 5–6 дней и закончилось к 27–28 июня. С советской стороны к плацдарму могли быть стянуты следующие силы: 23–24 июня — 22-й механизированный корпус в полном составе, 10, 37-я танковые дивизии 15-го механизированного корпуса, 135-я стрелковая дивизия; 25–26 июня — 8-й механизированный корпус в полном составе; 26–27 июня—131-я моторизованная дивизия; 27–28 июня — 228-я стрелковая дивизия, 40, 43-я танковые дивизии; 29–30 июня — 20, 35-я танковые дивизии. Суммарно эти силы, с учетом реального состояния выдвигавшихся частей 9, 19 и 22-го мехкорпусов, составляли бы 11–12 расчетных дивизий.