Руина, Мазепа, Мазепинцы - Николай Костомаров

известию польского современника, Палей отделался от коронного

гетмана тем, что прислал ему несколько бочонков с деньгами; тогда

поляки отошли и расположились на зимовых квартирах в местечках

и селах около Хвастова, а потом скоро совсем удалились оттуда.

Малороссийские летописцы представляют это дело иначе: они

говорят, что Палей, ожидая нашествия польской военной силы на

Хвастов, заранее расположил своих полчан в засаде за лесом, а сам с

прочими полчанами заперся в городе. Стоявшие в засаде ударили

на поляков в то время, когда Палей напирал на них из города, и

таким образом они были прогнаны от Хвастова. Польский историк

говорит, что коронный гетман, как в то время подозревали, был

очень нерасположен к затеям короля Августа начинать войну со

Швециею в союзе с московским государем; напротив, хотел, чтоб, окончивши продолжительную войну с турками, Речь Посполитая

начала бы новую войну с Московским государством. Но в какой

степени справедливо судили о коронном гетмане Яблоновском его

соотечественники, об этом узнается разве в долине Иосафатовой, замечает польский историк. Из дел того времени видно, что

польские жолнеры, возвращаясь из-под Хвастова, терпели от русских

жителей разные поругания и оскорбления. Сам Палей, говорит

1 Регулярная наемная армия, содержавшаяся за счет четвертой части

доходов с королевских имений, так называемой кварты.

530

польский историк, избавившись от польских военных сил, не

только не думал отдавать полякам Хвастова, но продолжал захватывать

под свое владение маетности разных панов и разорять шляхетское

достояние. Так, в мае 1700 года племянник Палея Чеснок с коза-

ками разорил маетность пани Ласковой, а того же года в октябре

палеевские козаки, в соумышлении с некиим паном Самуилом

Шумлянским, напали вооруженные на маетности пана Олизара, поколотили подстарост и урядников, забрали хлеб, стоявший в

стогах, скот, лошадей, хозяйственную, рухлядь, питье в полубочках и

деньги, поступавшие в экономию от арендаторов. В следующую за

тем зиму пан Микульский поссорился с своею соседкою панею

Головинскою, взял от Палея <приповедный лист> для набора

своевольных Козаков и с этими козаками напал на имение Головинской, выгнал владелицу, сжег ее усадьбу и разогнал ее людей.

Дружелюбные отношения Палея к гетману Мазепе стали

охлаждаться. Уже с 1694 года между ними пробежала, как говорится, какая-то черная кошка. Мазепа в своих донесениях в приказ замечал, что Палей становится уже не тот, каким был до сих пор, что он уже

начинает сходиться с поляками, а от него, гетмана, о том таится*, его

собственные полчане говорят о нем, что он на две стороны свою

службу показывает - и полякам, и православному царю, притом

беспрестанно пьет. Но наружно Мазепа продолжал оказывать

дружелюбное внимание к правобережному полковнику, и Палей

приезжал к гетману в гости на свадьбу его племянника Обидовского.

Возраставшая слава Палея, усиливая любовь к нему народа не только

на правой, но и на левой стороне, возбуждала в гетмане тайную

досаду и зависть; все малороссияне видели в Палее истинного козака-

богатыря, а на счет Мазепы никак не могло уничтожиться

предубеждение, что как он ни прикидывается русским, а всетаки на самом

деле он <лях> и пропитан насквозь лядским духом. В таких

отношениях находился глава правобережного козачества с малороссийским

гетманом, когда шляхетство показывало более и более свирепого

раздражения против Палея и всего козачества.

В 1701 году на сеймике Волынского воеводства обязали

отправленных на генеральный сейм послов добиваться, чтобы гетман

коронный привел в исполнение сеймовый декрет 1699 года об

уничтожении козачества, выгнал бы Палея и предал бы <инфа-

мии>1 всю его старшину. В подобном враждебном козачеству духе

отозвалось шляхетство Киевского воеводства в ноябре того же года, выразивши в инструкции, данной своим послам на сейм, домогательство выгнать Палея и уничтожить козачество.

Таким образом, шляхетство южнорусского края выступило

против козачества с решительным намерением снести его с лица

* Лишению чести.

531

той земли, которую Польша считала своим достоянием. В силу

таких настоятельных требований шляхетского сословия король

Август И предписал Палею вывести все козачество из воеводств

Киевского и Брацлавского и распустить конную и пешую козацкую

милицию. Летом 1702 года поляки стали приводить в исполнение

постановление своего сейма и смысл королевского декрета: владетели коронных имений и <дедичные> паны в сопровождении

вооруженной силы кварцяного войска панских отрядов стали

наезжать на украинские городки, домогались изгнания Козаков и

водворения шляхетского господства в крае.

Тогда началось против шляхетства противодействие со

стороны южнорусского народа, грозившее возобновлением страшной

для панов эпохи Богдана Хмельницкого.

Первые признаки такого противодействия показались в Богус-

лаве. Самусь, носивший данное ему королем Яном III звание

наказного козацкого гетмана, прежде жил в Виннице; по заключении

мира с турками поляки удалили его оттуда и приказали жить в

Богуславе с званием только полковника, но вместе с тем поручили

ему быть осадчим, т. е. накликать поселенцев в богуславское ста-

роство. Теперь вдруг назначен был в Богу слав подстароста и

прибыл в этот город отбирать его под свою власть. Саму сю с козаками

приказывали уходить прочь. Но в ту пору в Богуславе у Самуся был

другой козацкий полковник Харько Искра и Палеев пасынок Си-

машко. Новый подстароста тотчас же по своем прибытии стал

обращаться с жителями <досадительно>. За это его убили, а вслед за

ним стали избивать иудеев. По примеру Богу слава то же стало

происходить и в других украинских местностях. Прогнали и частью

перебили шляхтичей и иудеев в Корсуне и в Лисянке, а затем по

новозаводимым слободам начали изгонять польских осадчих, созывавших на жительство поселенцев во имя своих панов. Пасынок

Палея Симашко заохочивал народ к восстанию, хотя Палей

сообщил гетману, что Симашко очутился в восстании случайно. Палей

уверял, что он сам не рад тому, что происходит, и просил дать

совет, как ему поступать. <Не вмешивайся в это дело, а сиди

смирно, как сидел>, - отвечал ему гетман. С своей стороны, Самусь

обращался три раза к гетману, заявляя, что общее желание всех

Козаков правой стороны Днепра - поступить под высокую руку

царского величества и состоять под единым региментом гетмана, признаваемого царем. <Уже изо всех наших городов, - сообщал

Самусь, - выгнали лядских старост, панов и жидов, а многих жидов

крестили; держится у ляхов еще одна Белая Церковь, но все жители

оттуда выбежали, а остались в замке служилые поляки; к ним

пристали те, что ушли туда из Корсуна и Лисянки, да наберется еще

человек пятьдесят шляхты: ожидают они себе из Польши военной

помощи, но мы слышим, что король со шляхтою не в любви. Я

532

поневоле должен был обороняться от ляхов: они ведь мне смерть

задать собрались. Не дают ляхи мне при старости укрух1 хлеба

съесть. Они хотят наших детей в котлах варить>. Самусь объявлял, что непременно хочет воевать с ляхами и добывать Белую Церковь.

Он умолял прислать ему в помощь какой-нибудь полк и заранее

заявлял, что если начнут ляхи его стеснять, то ему ничего не

остается более, как уходить на левый берег Днепра. Мазепа отвечал: <Помочи тебе не подам и без царского указа тебя не прийму. Без

моего ведома ты начал и кончай, как знаешь, по своей воле>. В

донесении своем в Приказ Мазепа приводил соображения, что

Самусь делает это, должно быть, с чужого подущения; сам он человек

простой и необразованный и едва ли без чужого совета додумался

бы до этого. <Бунт распространяется быстро, - писал гетман, -

уже от низовьев Днестра и Буга по берегам этим рек не осталось

ни единого старосты, побили много мещан - поляков и жидов, другие сами бегут в глубину Польши и кричат, что наступает новая

хмельнищина. Впрочем, случившаяся на правой стороне Днепра

смута принадлежностям нашим зело есть непротивна. Пусть

господа поляки снова отведают из поступка Самусева, что народ

малороссийский не может уживаться у них в подданстве; пусть поэтому