Круги в пустоте - Виталий Каплан

- Права не имеете, - хмуро сообщил Митька. - И ухо отпустите, вы что, совсем?

Старик ухо отпустил, но уставился на Митьку удивленно.

- Что с тобой случилось, мальчик? Откуда в тебя вползла тьма? Впрочем, поговорим об этом после - сейчас нам действительно пора идти.

Солнце жгло, слепило, дышало с высоты белым огнем... оказывается, он уже немного подзабыл, каким оно бывает, олларское солнце. Точно по Темной Дороге шли не пару часов, а несколько месяцев.

Короткие и угольно-черные тени пересекали утоптанную до каменной твердости землю. Тени весело галдящих воинов-единян, тени сторожевых башен, тени врытых в отдалении столбов. Здесь, в этой части двора, Митьке еще бывать не приходилось. Синто его сюда не водил - рядом громоздилось угловатое здание темницы. Сами-то камеры внизу, но в тюрьме, понимал Митька, бывают не только камеры.

Неподалеку аккуратной горкой были уложены тела. Не так уж много, десятка два. Те княжеские воины, что не догадались или не захотели вовремя бросить оружие. Смотреть в ту сторону было неприятно, тем более что нахальные мухи уже начинали заинтересованно кружиться.

Митька сжимал рукоять своего кинжала, хотя в этом пока не было никакой необходимости. Оборона замка подавлена, немногих скрывшихся княжеских слуг ловит в поле конница, солдаты в казармах окружены тройным кольцом и, похоже, скоро сдадутся. А самое главное, виден на горизонте столб пыли. Это тянется вторая хандара, и менее чем через час будет здесь. Сам Митька, разумеется, этого не видел - ему сказал Тми-Наланси, за которым приходилось таскаться точно хвосту за собакой. Сам старик, впрочем, тоже не видел, это дозорные на башнях углядели и сообщили начальству.

Само же начальство, энергичный Оорта-ла-Мирру, мотался повсюду на гнедом жеребце, отдавал короткие распоряжения и вновь исчезал. Один раз, появившись рядом, строго погрозил Митьке пальцем и что-то на ухо сказал старику. Тот поглядел на него с сомнением, но все же кивнул.

- Вот что, Митика, - обернувшись к нему, сказал Тми-Наланси, - сейчас мы с тобой пойдем в подземелье, в темницу, людей выпускать. Ты там уже был, поэтому пригодишься. - Вдвоем пойдем? - поежился он, вспомнив того страшного немого узника.

- Ну, не совсем, - сухо улыбнулся Посвященный. - Возьмем пару десятков воинов. Мало ли... И смотри у меня, без фокусов чтобы. Ты еще успеешь совершить подвиги. И потому меч свой в ножны спрячь... не обнажают клинка без дела, знаешь ли.

Ход в подземелье долго искать не пришлось. Ни магических камней, ни молитв к Единому не потребовалось. Нашелся проводник - испуганный небритый дядька с запекшейся под губой кровью. Его нашли в темной коморке, где, поставленные одна на другую, едва ли не до потолка громоздились скамьи, висели по стенам цепи, валялись в углу мотки веревок и факелы. Задвижка, на которую сдуру понадеялся дядька, не выдержала и одного хорошего удара ногой, дверь слетела с петель, а дядька, заполошно воя, повалился на колени, тычась лбом в чисто выметенный пол. Кем он был - стражником, палачом или простым прислужником, выяснять не стали. Успеется. Запасшись факелами, двинулись вслед за ним по винтовой лестнице. Десятник Симлиу на всякий случай накинул проводнику на шею веревочную петлю - чтобы не вздумал улизнуть в какой-нибудь боковой проход.

Вскоре лестница кончилась тяжелой, окованной бронзовыми полосами дверью. Дядька виновато обернулся.

- Прошу пощады, почтенные господа, только ключей у меня нет. Я ж кто, презренный раб, принеси-отнеси и все такое, откуда у меня ключи? Не извольте гневаться...

- Подвинься, пропадающий, - небрежно заявил один из воинов, выходя вперед. - Без тебя управимся.

Он ласково ощупал пальцами замочную скважину, присел на корточки, зачем-то дунул внутрь. Непонятно откуда в руке у него появилась толстая, по-хитрому загнутая проволока, воин сунул ее в черную дырочку, осторожно повернул - и раздался тихий щелчок, вроде как ломается сухая ветка или кость.

- И всего-то, - пренебрежительно заявил воин, отходя в сторону. Можно открывать.

- Это Имли-Лаотни, - шепнул Митьке Посвященный. - Добрый слуга Единого, а до обращения своего к вере - знаменитый сарграмский вор. Как видишь, даже злые навыки по воле Господа нашего обращаются ко благу. На самом деле, конечно, главный запор был не этот, а заклятье "преграды". Но сейчас все заклятья лопнули. Вот это, - указал он на висящую у него на шее деревянную рыбку, - силой Бога Единого разрушает магию.

Митька кивнул. Таких "рыбок" он видел и раньше - на корабле. Зарубленные тела на палубе, темные струйки крови... и единянские "рыбки" на шеях мертвецов. Рыбки, про которые Хьясси сказал, будто они ненастоящие. Не из красного дерева. Хьясси... Широкий, волнообразно изогнутый нож в руке кассара. "Не делайте этого, господин!". Пронзительный детский крик, острый запах крови...

Дверь широко распахнули, изнутри, из темного пространства, дохнуло спертым подземным воздухом. Запалили факелы, Тми-Наланси нараспев произнес:

- Услышь нас, Творитель добра и воздаяние злому. Благослови дело наше, защити от всякого коварства вражия, разрушь воздвигнутые противящимися тебе стены, стены каменные и стены в душах живых. Избави страждущих от непосильного бремени, очисти и наши сердца, дабы ничто темное не примешалось к делу воздаяния Твоего. Сопутствуй нам, Праведный... да будет так.

И, растянувшись узкой цепочкой, все двинулись во тьму, откуда тянуло зябкой сыростью. Митька шел в середине, рядом с Посвященным, который время от времени поглядывал на него - не собирается ли снова куда-то улизнуть?

Митька не собирался. Гулять в одиночку по этим гадким дырам, без факела, без волшебного изумруда - да нафига ему такое удовольствие? К тому же летучие мыши... бр-р... И зачем? Только чтобы всем им показать, что нечего за ним присматривать, что он не маленький ребенок, нуждающийся в защите? Не самое подходящее место, чтобы права качать. Потом, на солнышке... Да и Синто если искать, то никак уж не в одиночку.

Факелы светили неровно, пламя чадило и металось, но, однако, можно было все разглядеть. Не то что в прошлый раз, когда он не видел дальше собственного носа. А сейчас трескучее желтое пламя выхватило из тьмы и щербатые серые стены, сложенные из неотесанных блоков, и утоптанный земляной пол, и даже мельчайшие переливающиеся капельки на камне - то ли росу, то ли изморозь.

- Камеры еще не здесь, подальше, - суетливо заговорил проводник. Пойдемте, я все покажу. Я знаю, где кого держат, я им, бедолагам, питание носил. Уж и натерпелись они от князя жестокосердного...

Небось, еще утром, увидев князя, целовал его тень, мрачно подумал Митька. А тут фьють - и перестроился.

- А вот здесь у нас особо опасные содержатся, - словно экскурсовод в музее, пояснил проводник. - Тута вон, за этой дверью, кассар заезжий, который на князя меч поднять осмелился. Вечером казнить его должны были... вместе с обезумевшим мальчишкой-рабом.