Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот

С этими словами царь удалился.

Как только Шамсада осталась одна, она вызвала своего верного раба, и тот поведал ей о том, как узнал о злоключениях царевича, как Провидение уберегло ее сына от всех опасностей: и от ловушек, расставленных его дядей, и от жестокости неверных. Он не утаил от царицы и простодушие Шахселимана, который собирался вернуться в Исфахан, к царю Балавану, после того, как избежал смерти от рук захватчиков и не разбился, когда те сбросили его с башни. В своем рассказе раб дошел до того момента, когда его и царевича вытащили из колодца и египетский султан поинтересовался, кто таков молодой незнакомец.

«Ах, — прервала его царица, — и что ты ответил?»

«Увы! Мне пришлось солгать, — сокрушенно вздохнул старик. — Простишь ли ты меня? Я сказал, что это сын твоей кормилицы и что он хотел бы поступить на службу при дворе».

«Мудрый, верный друг мой! — со слезами на глазах воскликнула Шамсада, взволнованная услышанным. — И как мне тебя благодарить? Чем может наградить тебя самая любящая из матерей? Следи за моим сыном, доверяю его тебе, мой преданный и осмотрительный друг. Я в вечном долгу перед тобой за то, что ты уже сделал, и за всё, что ты впредь сделаешь для него».

«Моя госпожа! Мне не нужна благодарность, я сознаю свой долг перед дочерью и внуком моего любимого государя, и нет такой жертвы, на которую я не готов был бы пойти ради тебя и твоего сына».

То были не пустые слова: раб не отличался ни льстивостью, ни корыстолюбием, ни склонностью к лизоблюдству, все силы он бросил на то, чтобы восстановить подорванное страданиями и лишениями здоровье Шахселимана. Полезная, легкая пища, бани и умеренные физические упражнения постепенно сделали свое дело: царевич возродился душой и телом, и Шамсада вновь обрела своего самого прекрасного на земле сына.

Царь проникся к молодому прислужнику большой приязнью, он выделял юношу среди прочих приближенных и уже не мог ни минуты обходиться без него. Только Шахселиману было дозволено входить в царские покои, и Бенширак без устали расхваливал нового любимца, желая, чтобы все прониклись к нему уважением.

Выслушивая царские похвалы, Шамсада страдала, ибо лишена была возможности приласкать дорогого сына. Она часто видела его, но не осмеливалась одарить нежным взглядом. Ей приходилось сдерживать свои чувства и прятать их от окружающих. Мать следила за каждым шагом сына и мечтала о том, чтобы улучить момент и обнять Шахселимана. И вот однажды, когда он проходил мимо ее двери, царица, думая, что поблизости никого нет, внезапно не выдержала, бросилась юноше на шею и несколькими счастливыми мгновениями вознаградила себя за годы мучений.

К сожалению, пока любящая мать предавалась самым естественным и нежным ласкам, ее подстерегала опасность. Один из визирей вышел из соседних покоев и невольно стал свидетелем этой встречи. Придворный остолбенел от изумления, но, поскольку лицо Шамсады пряталось под покрывалом, он не был уверен, что это она. Узнав у евнухов, что эти покои принадлежат царице, визирь поспешил к своему господину, желая открыть случайно подсмотренную им сцену. Султан сидел на троне, а рядом уже стоял прекрасный Шахселиман.

«О великий царь, — начал визирь, — я в ужасе от только что совершившегося страшного преступления, свидетелем которому стал. Прости меня, государь, но мне придется открыть тебе глаза на неверность жены твоей, ибо, проходя мимо покоев Шамсады, я застал ее в объятиях ничтожного раба, что находится подле тебя, и увидел, как они ласкают друг друга».

Вы не знаете, что такое страсть, если не можете вообразить себе тот резкий переворот, который произвело это сообщение в душе Бенширака. Смущение Шахселимана лишь разожгло его ярость и не оставило никаких сомнений в том, что визирь говорит правду. Не долго думая, царь приказал бросить молодого человека и раба, который привез его из Персии, в темницу.

«Какая черная измена! — вскричал Бенширак. — Так называемое сокровище было лишь рабом, которого привезли из Персии, дабы оскорбить меня, обесчестить мой трон и мое ложе!»

Царь помчался в покои Шамсады.

«В кого превратилась та, чьи добродетели все превозносили до небес? — сказал он испуганной царице. — Та, чья осмотрительность, мудрость и любовь составляли славу моего двора и служили образцом для всех женщин? И как это зерцало совершенства смогло в один миг потускнеть? Почему моя жена стала моим унижением после того, как была мне истинным венцом, и превратилась в мой позор после того, как вызывала всеобщее восхищение? Как же обманула меня видимость! Ты обесчестила в моих глазах всех женщин прошлого, настоящего и будущего».

Султан удалился, но сердце его разрывалось между любовью и ревностью, яростью и отвращением, и он метался, не находя себе покоя.

Его упреки ошеломили Шамсаду, ложные подозрения горячо любимого мужа заставляли царицу страдать, но как их развеять? Следуя воле своего дяди Селиманшаха, она всегда утверждала, что ее сын погиб, и теперь у нее не хватало смелости признаться в обмане. Ах, чем дальше от правды, тем труднее к ней возвратиться! Как вновь обрести доверие, если ты не заслужила его искренним и своевременным признанием?

«Нет, нет, — повторяла Шамсада про себя, — я всегда хотела и должна была поддерживать честь моего дяди, и сегодня мне не стоит позорить его имя. О, высшая мудрость и божественная доброта! Вы одни прибежище для невинной души, взываю к вам и сердцем, и разумом. Вы сумели самым непредсказуемым образом спасти моего сына от неминуемой смерти, которая подстерегала его со всех сторон, и снова он попал в западню, несмотря на свою невиновность. Его злосчастная звезда увлекла вслед за ним и меня, и моего верного раба, и даже моего мужа. Он раздавлен очевидностью нашей измены. О Боже, избавь нас от ужасных подозрений! О Великий Пророк, если всё, о чем ты просишь Аллаха, исполняется, сделай так, чтобы моя молитва дошла до всевидящего и справедливого Господа! Всей вселенной не хватит мудрости, чтобы развязать роковой узел и разорвать сети, в которых мы запутались, соблаговоли же вмешаться и вызволить нас своими могущественными руками!»

Помолившись, Шамсада положилась во всем на Всевышнего и стала смиренно ждать Его милости.

Тем временем царь пребывал в нерешительности и мучился, не зная, что предпринять. Его страсть к Шамсаде, казалось, лишь разгорелась с новой силой, тогда как он пытался избавиться от нее. Как покарать изменников? Как понять, кто из них виновнее? Кого