Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот

в состоянии нести бремя власти. На глазах всего дивана он передал ему свой венец и провозгласил царем под именем Шахселимана. Народ, еще не оправившийся от страшного потрясения, вызванного потерей любимого монарха, встретил эту новость с ликованием. Казалось, он верил, что наследник будет столь же добрым, как его дед, и обещал ему ответить такой же любовью.

Новый царь, направляемый мудрыми советниками, полностью оправдал лучшие чаяния подданных. При нем кади и визири надлежащим образом исполняли свой долг и строго соблюдали законы, что обеспечивало общее благополучие. Шахселиман не только не пренебрегал обязанностями государя, но и был ревностным мусульманином: в положенные часы совершал омовения и молился в мечети, трижды в неделю созывал диван, каждый день работал наравне со своими визирями и немедля отправлялся туда, где требовалось его личное присутствие, чтобы восстановить порядок и покой. Народ при Шахселимане жил в мире и благоденствии, но новые злодеяния разрушили его жизнь и отняли надежды на счастливое будущее.

Балаван страшился мести за свое ужасное преступление и не чувствовал себя в безопасности, живя поблизости от народа, который ненавидел его. Персиянин покинул крепость, где укрывался, и попытался найти прибежище в Египте. Негодяй надеялся обрести защитника в лице султана этой обширной страны и для этого, утаив свои злодеяния, представился несчастной жертвой женщины и старика, который под конец жизни якобы утратил рассудок. Царь Бенширак обошелся с ним ласково и уже собирался оказать ему содействие, как вдруг во дворец явился посланник из Персии и попросил дозволения предстать перед султаном.

Селиманшах, узнав, что Балаван покинул свою крепость, направил доверенных людей ко всем дворам, где его сын мог попросить о помощи. Гонцы везли с собою подробное описание внешности беглеца и всех его преступлений.

Открыв Балавану содержание полученных посланий, царь Египта повелел немедля бросить его в темницу и держать взаперти до той поры, пока разгневанный отец узника не вынесет свой приговор. Отдав приказ, Бенширак направил ответ Селиманшаху, и тут последний, этот слишком слабовольный и добросердечный отец, допустил две непростительные для государя ошибки.

Чтобы настроить египетского султана против своего старшего сына, он скрыл, что юный Шахселиман выжил после нанесенного ему удара кинжалом. В своем втором послании отец Балавана также утаил эту правду и попросил отпустить виновного на свободу:

Несчастный и так уже достаточно наказан.

Я не хочу пачкать руки кровью своего сына, приказав

его казнить. Пусть идет один,

куда хочет, без средств и помощи,

его спутниками будут угрызения совести и тигры,

более человечные, нежели он.

Пусть в нужде, страданиях и ненависти

он сам станет орудием моей мести,

кою я препоручаю Царю всех царей.

Согласившись с таким решением, Бенширак отпустил Балавана на волю и навеки изгнал из своего царства, о чем не преминул доложить Селиманшаху. Однако же на этом их переписка не закончилась, поскольку для нее нашелся другой, более приятный повод.

Слава о красоте и великих достоинствах Шамсады дошла и до египетских земель. И тот самый султан, о котором только что шла речь, поняв, что может взять ее в жены, в самых почтительных и настойчивых выражениях посватался к ней, попросив того, кому она приходилась родной племянницей и невесткой, добиться ее согласия.

Персидский царь очень обрадовался и немедля передал Шамсаде это весьма выгодное предложение. Выслушав его, бедная женщина расплакалась: сердце ее еще принадлежало мужу, которого она лишилась, и к тому же ей надлежало не только расстаться с дядей и сыном, но и открыть свою душу для новой любви.

«Ах, дядя, — молвила она, — никакие чувства не смогут заменить мне те, что до сих пор держат меня в своей власти. И как мне исполнять свой супружеский долг, если я еще не забыла моего любимого мужа?»

«Дочь моя дорогая, — отвечал Селиманшах, — тебя хочет взять в жены самый могущественный государь на земле. Все восхваляют его добродетели и достоинства. Твой сын, которого я посадил на трон, нуждается в более надежной и долговечной защите, чем моя, ты же легко добьешься союза между нашими державами. Только не забудь: для того, чтобы Балавана изгнали из Египта, я приписал ему двойное преступление, обвинив в убийстве и брата, и племянника. Шахселиман царствует в Персии как один из моих родственников, и то, что ты — его мать, Бенширак знать не должен. Он будет сильнее любить тебя, будучи уверенным, что ни с кем не делит твое сердце и что ты будешь безраздельно принадлежать ему и вашим будущим детям. Я по опыту знаю, что такое человеческие слабости: даже самый могущественный деспот не доверяет тем, у кого есть свой личный интерес. Ты сможешь оказывать неоценимые услуги своему сыну, царю Персии, как дальнему родственнику, и никто не заподозрит, что ты готова пожертвовать ради него интересами своего мужа и его детей. Если же в Египте прознают, что Шахселиман — твой сын, тебя сочтут матерью, ослепленной чрезмерной любовью к своему первенцу. Нам очень повезло, что Бенширак, покорившись твоим чарам, ждет от нас того, что мог бы заполучить силой. Кто знает, а вдруг твой отказ заставит его пойти на нас войной? Так давай пожертвуем счастьем жить бок о бок друг с другом ради мира и спокойствия наших народов и ради наших собственных интересов».

Шамсада не нашла возражений на эти не столь веские, сколь по видимости своей неоспоримые доводы, и Селиманшах написал египетскому султану, что племянница почитает за честь то, что на нее пал выбор могущественного повелителя Египта, и готова отдать ему свою руку. Получив это радостное известие, Бенширак отправил за невестой в Персию великолепное посольство. Селиманшах выехал из дворца, встретил посланника в отдалении от столицы, разбив там роскошный стан, и после двухдневного празднества передал египтянам свою племянницу. Всё проделали без промедлений, чтобы, во-первых, не томить Бенширака, а во-вторых, скрыть от посланников, что сын Шамсады жив-здоров. Для этого старый Селиманшах сделал вид, что выступает в качестве доверенного лица персидского государя и от его имени.

Как только Шамсада прибыла в египетскую столицу, султан вызвал кади и муфтия и приказал им совершить брачный обряд и подписать договор. Их рвение он тут же вознаградил, одарив каждого богатым платьем и пятью тысячами золотых. Новая царица вошла в опочивальню, и ее встретила целая толпа прекраснейших и празднично одетых рабынь. Они проводили Шамсаду в баню, держа в руках курильницы с драгоценными благовониями. После купания невесту облачили в наряд невиданный,