Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако Зиновьева такое нормальное понимание документа не устроило. Как и все «левые», он продолжал жить в плену иллюзий, рожденных еще в Октябре. Мечтал при жизни увидеть торжество идеалов, за которые боролся в революцию и гражданскую войну. Только ради того он вроде бы отказался от упования на непременную и скорую победу пролетариата в Европе, от критики Сталина за отстаивание возможности построения самими социализма в одной, отдельно взятой стране. Вот почему Зиновьев решительно поддержал предложения Сабсовича, задания ВСНХ приступить к проектированию и строительству социалистических городов, домов-коммун.
В первых числах января 1930 года Григорий Евсеевич быстро написал статью под многозначительным названием «От утопии к действительности», а двухнедельный журнал «Революция и культура», издававшийся газетой «Правда», опубликовал ее уже в первом номере.
Зиновьев привычно постарался предельно обезопасить свою позицию, использовав для того множество огромных цитат из работ Энгельса — «Жилищный вопрос», Ленина — «Удержат ли большевики государственную власть», «Аграрный вопрос». Сослался и на опубликованное 5 января постановление ЦК о темпах коллективизации, но главным образом воспользовался резолюцией ноябрьского пленума о контрольных цифрах. Но именно тут пошел на злостную подтасовку. Завершил фразу о «выравнивании фронта социально-культурной работы» отсебятиной. Выражавшей мнение не членов ЦК и ЦБ, а его собственное: «и коренная перестройка быта трудящихся масс на социалистических началах»609.
Сегодня невозможно понять, почему сотрудники редакции журнала и представитель Главлита (цензуры), обязанные тщательнейше выверять все цитаты, допустили халатность. Не заметили вставленных в цитату шести слов, отсутствовавших в официальной публикации газетой «Правда». Но именно такой ловкий трюк и позволил Григорию Евсеевичу от имени всей партии, вселяя беспочвенные надежды, утверждать:
«Что старый быт необходимо переделать в социалистический, а затем и коммунистический быт — это большевистская партия, авангард рабочего класса, прекрасно знала и накануне Октября, и назавтра после завоевания власти. И если только теперь она может поставить и этот вопрос, то это не случайно.
Именно теперь создаются основные материальные предпосылки для такой постановки вопроса о переделке быта…
Индустриализация плюс коллективизация являются важнейшими предпосылками для всесторонней переделки быта на коммунистических (сначала на социалистических) началах. Но и обратно. Коммунистическая переделка быта является одной из серьезнейших предпосылок для успехов индустриализации и коллективизации. Взаимозависимость здесь диалектическая. Под этим углом зрения только и можно ставить “частный” вопрос о социалистических городах…
Социалистические города, которые мы начинаем строить, сыграют свою, и немалую, международно-пропагандистскую роль. Не искусственные “утопические” колонии… а наши родные, подлинно социалистические города, создаваемые коллективным трудом и умом рабочего класса, стоящие обеими ногами на почве учения Маркса и Ленина — так идет и пойдет новейшая мировая история. Недалеко то время, когда наши социалистические города станут местами паломничества для многочисленных рабочих делегаций из других стран. Надо, чтобы эти города были достойны своего имени»610.
Зиновьев полагал, что внес свою лепту в пропаганду необходимости строительства соцгородов. И просчитался.
Эйфория, порожденная пятилеткой, длилась недолго. Мировой кризис накрыл и Советский Союз.
Надежды, столь недолго кружившие головы, быстро таяли. Надо было трезво оценить положение, определить тот минимум строек, которых нельзя было ни бросить, ни приостановить даже на небольшой срок — ведь иначе идея индустриализации превратится в заурядное прожектерство. В очередную утопию.
Словом, предстояло любой ценой продолжать выполнять утвержденный, хотя и не полностью, план второго, «решающего» года пятилетки. И для того тратить деньги не на создание соцгородов с домами-коммунами, а на более важное — на выплаты по займам и кредитам, покупку остро необходимых станков, прочего оборудования, на зарплату иностранным инженерам.
И 16 мая 1930 года ЦК утвердило постановление «О работе по перестройке быта». Указавшее:
«… Наряду с ростом движения за социалистический быт имеют место крайне необоснованные, полуфантастические, а потому чрезвычайно вредные попытки отдельных товарищей (Сабсович, отчасти Ю. Ларин и др.) “одним прыжком” перескочить через те преграды на пути к социалистическому переустройству быта, которые коренятся, с одной стороны, в экономической и культурной отсталости страны, а с другой — в необходимости в данный момент максимального сосредоточения всех ресурсов на быстрейшей индустриализации страны, которая только и создает действительные материальные предпосылки для коренной переделки быта.
К таким попыткам… относятся появившиеся за последнее время в печати проекты перепланировки существующих городов и постройки новых исключительно за счет государства, с немедленным и полным обобществлением всех сторон быта трудящихся: питания, жилья, воспитания детей с отделением их от родителей, с устранением бытовых связей членов семьи и административным запретом индивидуального приготовления пищи и др.
Проведение этих вредных, утопических начинаний, не учитывающих материальные ресурсы страны и степени подготовленности населения, привело бы к громадной растрате средств и дискредитации самой идеи социалистического переустройства быта»611.
Строительство соцгородов там, где оно уже шло — в Магнитогорске, Кузнецке, при Автозаводе, сразу же прекратилось.
Зиновьев, не упомянутый в постановлении, сразу же понял: он вновь оказался среди тех, кого партия осудила. И поспешил забыть об «ошибочной» статье, но запомнил, что теперь может быть поставлен в один ряд с Сабсовичем, Лариным и прочими «утопистами». Просчитался же Григорий Евсеевич лишь потому, что никогда не интересовался всерьез экономикой. Ни зарубежной, ни отечественной. А в последние месяцы не следил за положением в народном хозяйстве СССР, за данными по его внешней торговле, доступными многим.
2.
После чисто случайного прохождения чистки Зиновьев, наконец, осознал: его фактическая синекура в Центросоюзе в любой момент может обернуться ловушкой, из которой ему во второй раз уже не выбраться. И вознамерился как можно скорее поменять место работы. Правда, это зависело не столько от него, сколько от Учетно-распределительного отдела ЦК, занимавшегося принудительным на деле трудоустройством членов партии, от Орготдела ЦК, но более всего — применительно к нему — от генерального секретаря.
11 декабря 1929 года Зиновьев добился встречи со Сталиным612. Обратился с просьбой предоставить ему иную работу — политическую, с которой он достаточно хорошо знаком. Сталин проявил на редкость доброжелательное отношение к давнему знакомому, хотя тот почти всегда противостоял ему в
