Звезда негодяя - Лариса Петровичева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне кажется, нападение драконихи и все, что случилось потом, связаны с Йолле, – произнес доктор. – Боюсь, что это не просто побродяга сложил голову под серпом фейери.
Левая бровь Коннора вопросительно изогнулась.
– Преднамеренное убийство? – предположил он. – Причем руками тех, кого никогда и никто не привлечет к ответу? И меня нейтрализовали, чтобы я не взялся за расследование?
Доктор пожал плечами.
– Может быть! Осталось узнать, кто именно погиб.
Над головами раскатился грохот и рев. Облачные всадники возвращались – складки их плащей багровели, отяжелев от пролитой крови, молнии извивались в паутине волос, оскаленные морды лошадей клацали зубами. В тучах чернела прореха, и Эмма с неожиданно накатившим ужасом подумала: а что, если это не человек погиб?
Что, если кто-то убил фейери?
Призрачный конь летел без седока. Ветер трепал его гриву, а в глазах зеленели болотные звезды.
***
Эмма проснулась ранним утром. Коннор спал рядом с ней и, глядя в его лицо, спокойное и умиротворенное, она поняла, что именно было не так.
Коннор Осборн имел репутацию порочного бесстыдника. После того, как жених бросил ее, Эмма пыталась сделать все, чтобы не пасть окончательно, и Коннор стал неким символом греха, который пугал ее, упиваясь собственной тьмой. Держаться от него подальше – вот все, о чем думала Эмма, и в итоге сама влетела в раскрытую клетку.
И что теперь? Оставаться в Дартмуне после Йолле? Тогда все решат, что Коннор успел сделать ее своей любовницей. Сбежать? Коннор будет преследовать ее, в этом Эмма не сомневалась. Делать вид, что все в порядке, что она разделила с ним ложе и не видит в этом ничего дурного? Для этого Эмма была недостаточно развращена.
«Слушай свое сердце», – когда-то говорила мать, но Эмма считала, что однажды этот совет уже разрушил ее жизнь, когда она отдалась тому, кого считала своим женихом и чьим искренним клятвам верила.
«Надо поступать разумно, – подумала Эмма. Коннор шевельнулся во сне, провел рукой по ее бедру, словно проверял, здесь ли Эмма – не сбежала ли, не надо ли отправляться в погоню. – Для начала спросить, что Коннор собирается делать»
Она вспомнила, как они провели остаток вечера, когда пришли из сада в спальню, и ответ нашелся сам собой: Коннор собирается спать с приживалкой в своем доме, чтобы восстановить магию.
«Мне это нравится, – подумала Эмма, ощутив привычный уже укол стыда. – Да, мне это нравится».
Кому бы не понравилось оказаться в объятиях умелого и опытного любовника? Разве что Эмме, которая понимала, что ничем хорошим это не кончится.
Постепенно все убедятся в том, что Эмма спит с хозяином Дартмуна – такое шило в мешке не утаить. А потом праведные и добропорядочные матушки станут рассуждать, достойна ли шлюха, падшая не единожды, делать свадебные букеты для их целомудренных дочерей? Первое падение Эмме, в общем-то, простили: поддалась несчастная сирота на уговоры негодяя, некому было ее поддержать, посоветовать. Но никто не простил бы ей объятий Коннора Осборна: все решили бы, что Эмма изначально была порочна.
Ни выйти замуж. Ни найти работу. Жить, довольствуясь милостью Коннора – до той поры, пока Эмма восстанавливает его магию.
Ей захотелось расплакаться.
Коннор почувствовал, что что-то не так: Эмма услышала глубокий вздох, и его рука ушла с бедра на плечо.
– Что с тобой? – негромко спросил он. Да, Коннор Осборн мог быть добрым и заботливым, но Эмма не обольщалась. Все это лишь пока она нужна ему, потом Коннор избавится от него с той же легкостью, с которой избавлялся от прочих надоевших любовниц.
– Думаю о своей жизни, – откликнулась Эмма. Коннор усмехнулся, мягко поцеловал ее в плечо, и по тому, как сильно и крепко его член упирался в ее бедро, Эмма видела, что он готов в очередной раз приступить к восстановлению своей магии.
– А что такое с твоей жизнью? – поинтересовался Коннор уже серьезнее. Эмма растерянно подумала: есть ли смысл вообще говорить с ним об этом? Сможет ли он ее понять?
– Для начала в качестве кого я здесь? – спросила Эмма. Быстро сев в кровати, она натянула одеяло до груди и испытующе посмотрела на Коннора. По его лицу было ясно: похожая сцена для него не впервые.
Сколько их было, девушек, которые после ночи любви, начинали говорить с ним о будущем?
Скольких он вытолкнул прочь?
– Ты… – Коннор приподнялся на локтях, пристально глядя на Эмму. – Ты мое лекарство. Доктор Маквей с этим вполне согласен.
– Это лечение выглядит, как разврат, – сказала Эмма, понимая, что выглядит в глазах Коннора полной дурой.
– Что же с того?
– То, что однажды оно закончится, – в комнате было тепло, но Эмму начало знобить. – И что тогда будет со мной? Я и так в самом критическом и двусмысленном положении, а потом… – она вдруг поняла, что в груди царапается и болит, и говорить можно только шепотом: – Я уже не выйду замуж. Не найду работу, потому что кто возьмет шлюху Коннора Осборна на службу? Что мне делать потом?
Коннор нахмурился. Кажется, он в первый раз подумал о том, что у девушек, деливших с ним ложе, может быть своя жизнь, мечты, надежды. Эмма сидела ни жива, ни мертва.
– Я не отказываюсь от своих слов, – произнес Коннор. – Перепишу на тебя поместье как только моя магия ко мне вернется. Дам денег. С кем бы ты ни спала, ты будешь завидной невестой.
– А ты? – спросила Эмма. Сейчас Коннор мог пообещать луну с неба, лишь бы она осталась – но кто знает, сдержит ли он свое обещание? Коннор неопределенно пожал плечами.
– Куплю дом, – сказал он. – Остепенюсь. Женюсь, – он нахмурился, его лицо обрело то тоскливое выражение, с которым говорят о болезнях. – Почему ты вдруг задумалась об этом?
– Потому что я хотела уехать сегодня, – призналась Эмма, и Коннор расхохотался так, словно она выдала особо удачную шутку.
– Уехать? Нет, это совершенно исключено! Неужели ты думаешь, что я тебя отпущу?
Эмма пожала плечами.
– Я ведь не твоя вещь, Коннор. Не забывай об этом.
Взгляд Коннора сделался тяжелым и каким-то помертвевшим.
– Тебе мало этого дома?
