Та, что меня спасла (СИ) - Ночь Ева

Больше я ничего не успеваю спросить: добрый звонок в дверь и кинувшаяся в коридор тётка говорят о многом. Судя по всему, явился ОН, лестничный Казанова.

Я ожидала увидеть кого угодно. Плюгавого пузана. Носатого унылого дедка, но тёткин мужик превзошёл все ожидания. Я стою в проёме большой комнаты и наблюдаю, как суетится тётя Аля. А этот входит как хозяин. Как к себе домой.

Красивый, высокий. Слегка за пятьдесят внешне. Одет не в дорогое шмотьё, но вполне презентабельно: летние светлые брюки, тенниска на крепкой груди как не треснет. Хорошие сильные руки. И мускулы у него на месте. Густые волосы ёжиком, что называется, серебряные. Седой. Красивым таким ровным металлическим цветом отливает.

– Ты не говорила, что ждёшь гостей, Аля, – смотрит он на меня пристально. Взгляд у него внимательный и ласковый, как у доброго человека из сказки. Губы красивые с улыбкой искренней. Слишком хорош, чтобы быть натуральным.

Он не похож на бомжа и забулдыгу. Не похож на брошенного мужа, которого жена выставила из дома. Он вообще не похож на простого работягу. Холёный, одеколон у него дорогущий – такие запахи не спутать ни с чем. А ещё он здесь неспроста. Чувствую кожей. Всеми вставшими дыбом волосками на руках и затылке.

– А это и не гости, Феденька, – чуть ли не на заднице перед этим самцом ездит тётка. – Это племянница моя Тая в гости зашла на минутку.

После этих слов понимаю, что нужно откланяться и уйти, но медлю, разглядывая «Феденьку».

– Племянница? – смотрит он на меня в упор. И в глазах его всё то же участие и вселенская доброта. – Ты не говорила, что у тебя есть племянница, Аля.

– Да как-то не пришлось, – тётка переминается с ноги на ногу. Зуб даю: она и не собиралась рассказывать обо мне. – Ну, ты иди, иди, – указывает она глазами на дверь. Эдгару привет передавай, – в голосе её столько сладости, что меня снова тошнит от одного её только вида. – Она у меня самостоятельная, отрезанный ломоть, можно сказать. Замужем.

– Ну зачем же ты так, Аля? Я тут сладкое купил. Можем чай попить, – мачо трясёт пакетом из супермаркета.

– Спасибо, но мне и правда пора, – открываю я наконец-то рот и боком пытаюсь протиснуться между этим кобельеро и дверью. Крепкая рука хватает меня за предплечье.

– Фёдор, – представляется он, продолжая меня удерживать. И в этой крепкой ладони я не чувствую ни доброты, ни осторожности.

– Я слышала, – стараюсь извернуться и выскользнуть. – И как меня зовут, вы тоже в курсе уже.

– И у тебя нет желания познакомиться поближе? – он наклоняет голову набок, заглядывая мне в лицо. И веет какой-то двусмысленностью от его «поближе». Он моложе тётки – это видно явно. Что его привязало к ней? Но сейчас я не хочу об этом думать. Паника накрывает меня, и я изо всех сил пытаюсь сдержаться, не дрогнуть, не отшатнуться трусливо и бежать, бежать, бежать отсюда, встав на четыре лапы.

– Нет, – я довольна: голос не дрогнул. И руку почти удалось вырвать. – Вы тут прекрасно и без меня разберётесь. Всего хорошего.

Делаю шаг к спасительной двери.

– Ты заходи, заходи, – несётся в спину его ласковое участие. – Всегда будем рады тебя видеть. Правда, Аля?

Тётка мумукает что-то нечленораздельное. Злится небось. Вот уж точно, кто не хочет меня видеть. Предпочла бы, чтобы я сгинула. Исчезла.

За дверью я перевожу дух. Ноги трясутся. Я бы хотела прислониться и постоять, но ухожу, не останавливаясь. Хватит с меня приключений и знаний. Наверное, я немного себя переоценила.

Мне не понравился тёткин «жених». Я от всего сердца желаю ей добра, но дурные предчувствия сжимают сердце. Не к добру этот ласковый мерзавец появился на тёткином горизонте.

Двое охранников следуют за мной тенью. Интересно, что бы они сделали, если бы этот му… мужчина тёткиной мечты достал, например, нож? Или ещё что похуже? Это нервы, скорее всего. И воображение у меня отличное. Эдгар не раз об этом говорил. Может, я всё выдумала. И Федя этот ничего. Нормальный. Фальши особой я в нём не увидела. А что с тёткой спутался… ну, мало ли какие бывают у людей обстоятельства?

Но даже если его из дома под зад мешалкой выгнали, у него предостаточно денег, чтобы снять квартиру, гостиницу или что там ещё.

В общем, я запуталась. В таком вот состоянии плюхнулась рядом с Альбертом на заднее сиденье машины.

– Тайна, ты в порядке? – Аль по лицу ловит моё настроение.

– Поехали! – командую. Мне бы сейчас подальше куда. Хочу домой, к Эдгару и детям. К доброй Идее под крыло. Готовить что-нибудь простое и вкусное. Вместо этого мы едем по городу. Хочется быстрее и ветер лицом ловить, но тут не покомандуешь: тот, что за рулём ведёт машину по-черепашьи. – Я в порядке, – отвечаю Альберту. При охранниках я всё равно ничего не поведаю. Да и нет ничего такого, что не подождёт, пока мы не окажемся без свидетелей.

Я, наверное, морально истощена. Мне почему-то кажется, что я попала в гадюшник, где много-много ядовитых змей. Очень много вопросов, что растут, как грибы после дождя, и пока ни одного ответа. А ещё – ощущение тупика.

– Что будем делать? – спрашивает меня Аль, как только мы выходим из машины возле его дома.

– Падать на дно и не отсвечивать, – говорю я со всей серьёзностью и ныряю в спасительную темноту подъезда. Аль хмыкает у меня за спиной. Пусть. Иногда приятно побыть слабой и беспомощной женщиной. Дать возможность мужчинам поиграть в опасные игры, а самой посидеть у окна, выглядывая своего принца, что обязательно вернётся домой с победой. Убьёт Змея Горыныча и вернётся. Нужно только дождаться.

18. Эдгар

Она откликается, как только проходит первый гудок.

– Эдгар.

– Тая, – выдыхаю её имя, и становится неудобно от того, как услужливо поднимает голову мой член, словно приветствует её, салютует, готов дёрнуться и снять шляпу лишь при звуках её голоса.

Я попал в аварию. Потерял сознание. У меня шишка на голове, а я, как подросток, вспоминаю Таины губы, шею и ключицы. Синие глаза и тёмные брови. Хочу касаться её груди и талии, сжимать в ладонях ягодицы. Хочу ощущать её близко-близко…

– Эдгар?.. – столько тревоги в Таином голосе. Наверное, я замечтался, молчу слишком долго.

– М-м-м… – то ли стону, то ли отзываюсь.

– Что-то случилось?..

– Да, – как можно ей соврать?.. – Скучаю по тебе неимоверно, – это тоже правда. Об остальном можно пока умолчать. – Что ты сейчас делаешь?

– Валяюсь в постели. На тех самых простынях.

Она лучше ничего не придумала, как дразнить меня, но в голосе её что-то такое сквозит, что я, даже в таком состоянии, настораживаюсь.

– У тебя всё в порядке?

– Не совсем, – выдаёт она после паузы, – но я… не хочу об этом по телефону. Как там дети, мама, Че?

Мысленно даю себе пинка. Я не поинтересовался. Не знаю. Пока не в курсе.

– Передают тебе привет, – а вот это ложь, но я собираюсь её исправить. – Я приеду ночью. Впустишь ли ты меня в замок, прекрасная Рапунцель?[1] Спустишь ли косы? Усыпишь ли дракона, что охраняет твой покой?

– Ты же знаешь: для тебя сделаю, что угодно, – в голосе её – грусть. – Хочу видеть тебя. Слышать твой голос рядом, а не через расстояние. Хочу, чтобы ты рассказал, какие сказки читал в детстве. Ты и Рапунцель – неизвестный мне Гинц. Тот, кого я не знаю, но хочу узнать.

– Значит, осталось дождаться ночи, – вздыхаю тяжело.

Мы ещё о чём-то говорим. Дышим в динамик. Молчим. И ни один из нас не хочет отключаться. Тая сдаётся первой.

– Очень хочу спать, – признаётся она смущённо. – До встречи, Эдгар.

Я немного колеблюсь, а затем отключаю рабочий телефон. Всё может подождать. И сам проваливаюсь в сон. Мне нужны силы. Мне надо отдохнуть. Может, в голове немного прояснится, и я смогу наконец вырваться из этого порочного круга неудач. Составлю план. Организую людей. И по пунктам сделаю всё, что поможет выровнять крен. Не может такого быть, чтобы здание моей жизни рухнуло в одночасье. А даже если и рухнет, у меня есть Тая. И вместе мы сможем выстоять. Построить новый дом. С ней мне ничего не страшно.