Жизнь и фильмы Сэмюэла Л. Джексона, самого крутого человека в Голливуде - Гэвин Эдвардс

в свою очередь, уставилась на свою дочь, подростка, на вид лет шестнадцати. Она просто опустила голову. Джексону стало жалко их всех.

Итог: «А потом, когда мы ушли, он разозлился на меня за то, что я не солгал ради него!»

Это был последний их разговор. Шесть лет спустя Джексону позвонили из больницы в Канзасе: алкоголик Рой умирал от цирроза печени. «Ваш отец тяжело болен, – сказали ему. – И нам хотелось бы узнать, желаете ли вы, чтобы мы приняли радикальные меры для сохранения его жизни».

Он спросил: «Вы звоните, чтобы спросить, хочу ли я, чтобы вы подключили его к системе жизнеобеспечения, или чтобы узнать, стану ли я отвечать за оплату его медицинского счета?» Когда они замялись, Джексон сказал: «У него есть сестра в Канзас-Сити, позвоните ей». И повесил трубку. «Я не собираюсь принимать такое решение, – сказал Джексон. – Я не пытался показаться холодным, но он не был в зоне моей ответственности».

Даже временно уйдя со сцены, Ричардсон сохранила драматический талант – и как вид искусства, и как подход к личностной динамике. Она прямо заявила своему мужу, что его актерская игра лишена жизни. «Ты умный, – сказала она ему. – Ты знаешь, каким должно быть выражение лица. Ты знаешь нужные интонации. Ты знаешь все, что нужно сделать, кроме того, как все это прочувствовать». Понятно, что Джексон обиделся и сказал ей, что она не умеет фильтровать речь, но со временем он признал, что она была права. «Я всегда наблюдал за тем, как на меня реагируют люди, а не за тем, как я сам вживаюсь в образ», – говорит он. Ему хватало таланта дурачить публику и даже самого себя, но все эти выступления происходили на внешней стороне его души.

Более того, когда Джексон почувствовал, что его хотят подогнать под стереотип мерзавца, Ричардсон напомнила ему, что некоторые великие актеры, такие как Джеймс Кэгни и Хамфри Богарт, в начале карьеры постоянно играли плохих парней. Благодаря этому ему было легче соглашаться на небольшие роли в таких программах, как «Спенсер» (детективное шоу с Робертом Урихом и Эйвери Бруксом в главных ролях). «Каждый год я ездил в Бостон, чтобы меня избили Спенсер и Хоук», – говорит Джексон.

Кроме того, Джексон получил постоянную работу если не на телевидении, то в телевизионной сфере: в течение двух с половиной лет он служил дублером Билла Косби в «Шоу Косби». По утрам в понедельник Джексон вместе с дублерами остальных актеров смотрел, как любимая американцами телевизионная семья репетирует шоу, делал заметки о расстановке актеров и любых других движениях на съемочной площадке. Затем в течение двух дней дублеры проходились по эпизоду со сценарием в руках, чтобы съемочная группа удостоверилась, что все технические элементы работают без сбоев. «Мы были младшими Хакстейблами», – шутит он.

«Я надевал одежду Билла поверх своей, потому что он крупнее меня, чтобы освещение было правильным и они могли подобрать цветовую палитру, – сказал Джексон. – Нужно было научиться работать с тремя-четырьмя камерами: когда их перемещают и куда смотреть, как двигаться. Поэтому я говорил себе, что учусь сниматься на телевидении с тремя камерами».

Джексон оттачивал свою пародию на Косби и зачитывал строки родительской мудрости в угоду работникам сцены, но он никогда не пытался подхалимничать перед звездами или выбивать себе гостевую роль. «Я не навязывал им себя, – говорит Джексон. – Я не хотел участвовать в шоу, поэтому никогда не пытался этого сделать». (Совершенно разумно иметь карьерные устремления, которые расходятся с участием в «Шоу Косби», но кажется странным, даже самоуничижительным, рассматривать работу как семинар по технике актерского мастерства в ситкоме, который длится два с половиной года, а затем не пытаться применить полученные знания на практике.) Единственный раз он появился перед камерой в «Шоу Косби», когда съемочной группе нужно было снять прохожих на тротуаре возле дома Хакстейблов в Бруклин Хайтс: метафорически и буквально, Джексон остался снаружи.

Морган Фриман снимался в кино; Дензел Вашингтон присоединился к актерскому составу фильма «Сент-Элсвер». Элфри Вудард номинировали на премию «Оскар» за роль в фильме «Кросс-Крик» 1983 года. «Возможности были, – говорит Джексон. – Но я вечно не был готов, потому что был немного не в себе, понимаешь?» Он убеждал себя, что его время придет, так как оно пришло для столь многих его знакомых.

Пока Джексон носил свитера звезд, многие из его друзей достигли настоящей славы

Приятель Джексона Альберт Б. Купер IV гостил в Нью-Йорке, когда Джексон получил приглашение сняться в комедии Эдди Мерфи «Поездка в Америку» в роли налетчика, который грабит ресторан быстрого питания. «Когда Сэм получил роль парня с оружием, я остался с ним, – сказал Купер. – Работы было на целый день, мы были так рады этому. У Сэма работы на целый день!»

Еще один важный рабочий день наступил летом 1987 года, когда Спайк Ли выполнил свое обещание, данное за много лет до этого, и пригласил Джексона сыграть в его втором художественном фильме «Школьные годы чудесные». Действие фильма происходило в слегка замаскированной версии Морхауса. В сцене с Джексоном, снятой в самый первый день съемок, он сыграл Лидса, воинственного местного жителя, который пристает к некоторым студентам. Вместе с ним в сцене снимались друзья Джексона из разных этапов его жизни, в том числе Купер, Билл Нанн и Лоренс Фишбёрн. Это было путешествие в прошлое: Джексон не только возвращался в Атланту на съемки фильма, он снова играл роль местного парня из квартала. Это разблокировало его старые обиды на высокомерность людей из Морхауса, и он очень бережно относился к своему персонажу. Годы спустя, когда интервьюер на радио назвал героя «агрессивным босяком», Джексон вздрогнул: точно так же студенты Морхауса отзывались о своих соседях по району как о нежелательном классе людей, а не как об отдельных личностях. «У него есть имя, – перебил Джексон. – Л-И-Д-С. Лидс».

Фишбёрн играл главную роль в фильме «Школьные годы чудесные», а у Джексона была роль второго плана. Фиш был ему старым другом, поэтому Джексон проглотил все обиды, которые испытывал в связи с развитием их карьеры. Но это оказалось несколько сложнее, когда в том же году появился новый проект: «Урок фортепиано», новая пьеса Огаста Уилсона, действие которой происходит в Питтсбурге 1936 года (четвертая в его «Питтсбургском цикле» из десяти пьес о жизни афроамериканцев, каждая из которых отражает отдельное десятилетие XX века). Уилсон написал главную роль мальчика Вилли, который хочет продать семейную реликвию – пианино, чтобы купить землю, где его предки были издольщиками, специально для Чарльза С.