Русский сын короля Кальмана - Вера Гривина

Никогда раньше Бруно не испытывал к женщинам сильных чувств. Он не любил даже свою мать по той причине, что она скончалась, когда ему не было и года. Тенью мелькнула в замке вторая жена отца и тоже умерла. Больше Бруно Второй не женился, а привозил из набегов молодых сарацинок и, насытившись знойными красавицами, отдавал их ратникам. Это происходило на глазах у сына, которому отец говорил:

– Бог создал женщину для продолжения рода и удовлетворения похоти мужчины.

В тринадцать лет младший Бруно впервые принял участие в предприятии отца. Их отряд напал на небольшую турецкую деревушку, где были вырезаны все мужчины вне зависимости от их возраста, после чего победители принялись насиловать не только женщин, а даже маленьких девочек. Младший Бруно упоенно принимал во всем участие – ему понравилось, как убивать, так и творить насилие. Это повторялось потом много раз, и отец был очень доволен сыном.

После гибели Бруно Второго Бруно Третий продолжал вести прежний образ жизни, при котором все его общение с женщинами сводилось к насилию над ними во время набегов и случайным связям. Но настала пора, когда молодой рыцарь задумался о женитьбе, а точнее о продолжении своего рода. К будущему браку он отнесся очень ответственно: его женой должна была стать девушка с хорошим приданым, знатного рода, чистая, как святая Агата43 и достаточно здоровая, чтобы у нее не возникло проблем с деторождением. В конце концов, Бруно собрался посвататься к дочери такого же, как он сам, эдесского рыцаря, но в его планы вмешался турецкий эмир Зенги.

После бегства с родины рыцарь пользовался услугами девиц легкого поведения, коих хватало и в Турбесселе, и в Антиохии, и в Иерусалиме. Он мог бы завести и постоянную любовницу, но не находил в этом нужды. О женитьбе Бруно не думал: не до того ему было. А потом случилась встреча с Агнессой де Тюренн, перевернувшая всю его жизнь. Рыцарь из Эдессы сам не понимал, что с ним происходит. Да, девушка красива, но он видел женщин и с более совершенной красотой. Почему же только в ее присутствии у Бруно мутился разум?

Агнесса была одной из самых знатных и богатых невест Французского королевства – не чета нищему рыцарю с нечистой родословной. Бруно это понимал, но не мог себя заставить забыть о ней. Каждый раз, когда при нем заговаривали об этой девушке, он невольно прислушивался. Она была круглой сиротой и находилась под опекой брата своей покойной матери, де Блая, желавшего поскорее избавиться от опекунства над племянницей, выдав ее замуж. Однако Агнесса отвергала всех предложенных дядюшкой женихов, а когда родственник попытался принудить ее к браку, она выразила желание стать Христовой невестой, однако при этом не спешила уходить в монастырь. В конце концов, де Блаю удалось взять с племянницы слово, что сразу же по возвращению из крестового похода она либо станет монахиней, либо выберет себе достойного мужа. Недостатка в желающих сочетаться браком с наследницей владений де Тюреннов не было, поэтому девушка имела свободу выбора. Что касается Бруно, то он, конечно же, предпочел бы, чтобы Агнесса принадлежала, если уж не ему, то Богу.

С малых лет эдесский рыцарь с более всего боялся стать посмешищем. Среди тех, кого он считал достойными осмеяния, были и безнадежно влюбленные, вздыхающие по предмету своей страсти мужчины. И вот теперь Бруно сам стал тем, кого привык презирать. Он ругал себя, однако, вопреки собственной воле, использовал каждую возможность, позволяющую ему оказаться рядом с Агнессой. По этой же причине рыцарь явился и на устроенный королевой бал, на который его, кстати, не позвали. Пока юная де Тюренн находилась в зале, Бруно не спускал с нее глаз, мучаясь от желания убить всех поклонников девушки. Он заметил, что Агнесса вела себя странно: то напоказ веселилась, то вдруг погрустнела и, немного погодя, удалилась. Впрочем, ее уход был вполне объясним: как раз бал стал превращаться в разнузданную, неприличную для юной девицы оргию.

Бруно и сам не мог понять, что задерживало его еще около часа на этом в общем-то не приятном ему мероприятии. Но, наконец, и он покинул бал. Оказавшись во дворе, рыцарь не стал зажигать факел, поскольку обладал кошачьим зрением, благодаря которому видел хорошо даже самой темной ночью. Едва он сделал пару шагов, как внезапно до его ушей донесся женский вскрик. Бруно машинально схватился за меч, но уже в следующее мгновение понял, что тревога была ложной.

– Ах, мессир, это было волшебно! – прощебетала из темноты женщина.

«Это графиня Тоннерская с кем-то развлекается», – отметил Бруно.

Послышался и мужской голос:

– Я безумно счастлив угодить властительнице моей души!

«Ну, и ну! – узнал говорившего рыцарь из Эдессы. – А ведь графине угождает никто иной, как де Блай – опекун Агнессы де Тюренн».

Диалог любовников между тем продолжался.

– Мессир де Блай, угождает не только мне – капризно заворчала графиня. – Не он ли вчера ухаживал за противной де Бельвиль?

– Мадам де Бельвиль третьего дня овдовела… – начал де Блай.

Графиня с усмешкой перебила его:

– Ах, оказывается, это сочувствие бедной вдове! Любопытно, далеко ли оно зашло?

– Я забочусь о репутации моей настоящей дамы сердца, – оправдывался ее кавалер. – Пусть все думают, что я влюблен в мадам де Бельвиль.

– Похвально, похвально, мессир! – откликнулась графиня. – Только почему-то не очень верится.

– Моя прекрасная дама хочет, чтобы я еще раз доказал ей свою любовь?

– Ой, нет! Боюсь, что муж меня уже ищет!

– Пусть это не беспокоит мою донну: граф слишком увлечен мадам де Лаваль, чтобы вспомнить о жене.

– Не так уж он ею и увлечен! – возразила графиня и, вздохнув, добавила: – Я пойду к нему.

– Желание моей дамы сердца для меня – закон.

Началась возня, и Бруно поспешил уйти, стараясь двигаться как можно тише. Он немедленно выкинул бы из головы то, чему стал свидетелем, если бы в происшествии не был замешен опекун Агнессы де Тюренн.

«Значит, де Блай завел шашни с графиней, – думал Бруно. – Что бы было, если бы граф Тоннерский узнал об этом? Вряд ли он смиренно понес бы свои рога. А ведь вертопрах де Блай не больно смел: в бою он, как я заметил, больше пятится, чем наступает. Наверняка его легко запугать. А что, если потребовать у него в жены Агнессу за молчание…»

Он тут же осадил себя. Если де Блаю не удалось заставить племянницу пойти к алтарю ни с одним из родовитых и состоятельных женихов, то почему это должно получиться с ним – нищим рыцарем. К тому же такой странный выбор мужа для Агнессы не может остаться без внимания короля и уж тем более графа Тулузского – сюзерена де Тюреннов и крестного отца девушки. Да и чем Бруно может навредить де Блаю? Рассказать графу Тоннерскому о свидании графини с любовником? А где доказательства, что это не выдумка? Не хватало еще прослыть сплетником. Нет, все-таки девушка из рода де Тюреннов – недостижимая мечта для рыцаря, не имеющего ничего, кроме небольшой толики крови германских королей и императоров.

Бруно протяжно вздохнул.

Глава 10

Бой над пропастью

Утром крестоносцы покинули крепость. Путь в этот день был особенно труден: воинство вначале двигалось по ущелью, затем поднималось на гору, и, наконец, добралось до очень опасного, места, где узкая дорога тянулась между отвесной скалой и глубокой пропастью.

Король отправил вперед авангард во главе графом Мориенским, а остальным, дозволил, по настоянию Алиеноры, отдохнуть. Было очень опасно устраивать привал в таком месте, где напавший враг вполне мог сбросить крестоносцев в пропасть. Однако настойчивость королевы, как всегда, оказалась сильнее здравого смысла.

Векша поставил шатер Бориса рядом с шатром де Виня, а поодаль от них расположились рыцари ордена Храма. Сойдя с коней, тамплиеры хором прочли молитву, после чего занялись делами: кто-то готовил обед, кто-то осматривал конную сбрую, кто-то проверял оружие. Магистр де Бар обсуждал с сенешалем де Трамбле насущные проблемы.

Заметив, с каким жадным любопытством смотрит на храмовников де Винь, Борис поинтересовался:

– Уж не хочешь ли ты вступить в орден?

– Может, и вступлю, – смущенно ответил юноша.

– Подумай. Тамплиеры живут монахами: им нельзя ни любить женщин, ни жениться.

– Для меня это не важно, – недовольно буркнул де Винь, уверенный в том, что он никогда не женится, а будет до самой смерти любить чистой любовью даму своего сердца, Агнессу де Тюренн.

– Нынче не имеет, а завтра будет иметь, – настаивал на своем Борис. – Человек непостоянен в своих желаниях.

Де Винь собрался было возразить, но замер на месте, потому что перед ним и Борисом появилась вдруг Агнесса де Тюренн.

– Добрый день, мессиры рыцари, – произнесла она.