Русский сын короля Кальмана - Вера Гривина

– Хватит тебе мою душу рвать! – прикрикнул на слугу Борис.

Мимо них проехали король и магистр тамплиеров. Борис услышал, как Людовик спросил:

– Много ли рыцарей мы потеряли?

– Только одного, – ответил де Бар. – Рыцарь де Ножан утонул.

– Бедняга! – посочувствовал король. – Он был так молод! Даруй ему, Господи, вечный покой!

«И моего верного гридя прости, Боже, за все его прегрешения», – пожелал Борис.

К нему подъехал Лупо.

– Я слышал, что мессир Конрад потерял одного из своих оруженосцев. Приношу свои соболезнования мессиру.

– Для меня погибший Угрин много значил, – горестно произнес Борис.

– Я знаю, мессир. Иной оруженосец становится для рыцаря ближе родного брата.

Их внимание было привлечено происходящим на реке – там начали переправу женщины во главе с королевой. И дамы, и их служанки сидели верхом на лошадях по-мужски, ибо выяснилось, что дамские седла не годятся для путешествия по горным дорогам. Почти всем всадницам помогали мужчины, без посторонней помощи обходились только королева и Агнесса де Тюренн, причем, если девушка глядела на бурный поток расширенными от ужаса глазами, то Алиенора казалась совершенно спокойной.

Лупо пробормотал:

– Я не вхожу в число поклонников нашей королевы, но иногда начинаю ее уважать и готов искренно ею восхищаться. Да простит меня Творец, но Он ошибся, создав Алиенору женщиной.

Дело шло к вечеру, и надо было располагаться на привал. Крестоносцы остановились неподалеку от места недавней битвы. Возбуждение, вызванное победой, понемногу утихало; уставшие люди спешили поужинать и лечь спать.

Векша поставил шатер в защищенном от ветра месте – возле скалы. После ужина слуга сразу уснул, а его господин еще сидел у догорающего костра, глядя, как утопают в сумерках окрестные горы. Внезапно слух Бориса уловил звуки легких шагов. Резко повернувшись, он разглядел в сумерках закутанную с головы до ног фигуру, по очертаниям которой было нетрудно догадаться, что это женщина.

– Не угодно ли мессиру рыцарю меня выслушать? – сказал мягкий грудной голос.

– Угодно, – отозвался немного ошарашенный Борис.

Когда женщина приблизилась к нему, он узнал в ней одну из служанок королевы.

– Храброго рыцаря ждет в своем шатре некая дама, – медленно проговорила она.

– Эта дама – твоя хозяйка? – напрямую спросил Борис.

Служанка презрительно хмыкнула:

– Неужели я выполняла бы еще чье-либо поручение? Мессир рыцарь должен был сразу догадаться, о какой даме идет речь.

– Передай ей, что я приду.

Женщина направилась прочь, а Борис озадаченно смотрел ей вслед.

«Отколь она знала, что я еще не сплю? Али королева велела позвать любого, кто еще бодрствует?»

Сон пришлось отложить. До глубокой темноты Борис просидел у своего шатра, стуча зубами от холода, а затем пошел туда, где стоял шатер Алиеноры. Ночь была безлунная, и лишь свет от мерцающих звезд давал возможность хоть что-нибудь разглядеть. Несколько раз Борис шумно споткнулся, но к счастью никого не потревожил. Добравшись, наконец, до шатра королевы, он нырнул внутрь, где оказался в непроницаемой тьме. Зацепившись за что-то ногой, Борис ругнулся по-русски.

Послышался мурлычущий голос королевы:

– Значит, рыцарь Конрад не побоялся ко мне явиться? Такой отважный поступок заслуживает награды!

«Куда же мне ступать? Здесь темно, как в преисподней», – подумал Борис.

И тут же мягкие пальцы коснулись его лба.

– Смелее, рыцарь!

Упав на ложе, Борис и королева сплелись в неистовом объятии. Он обрушил на нее все свое желание, накопившееся за время, пока у него не было женщин. Алиенора нисколько не испугалась той голодной страсти, с какой на нее набросился рыцарь, а принялась отвечать ему ласками не менее горячими, чем его любовный пыл. Когда все кончилось, Борис вытер густой пот со лба.

– Неплохо, рыцарь Конрад! – зашептала королева. – Очень неплохо! Я уже опасалась, что мы не успеем до рассвета вернуться из страны любви.

– Рад угодить королеве, – буркнул Борис.

Она засмеялась:

– Рыцарь Конрад угодил прежде всего себе. Или ему уже приходилось возлежать на ложе страсти с венценосной особой?

Борис понял, что королева пытается воспользоваться его расслабленным состоянием, дабы что-нибудь о нем узнать. Он злорадно усмехнулся про себя:

«Я же не отрок неопытный, чтобы растаять перед блудливой женкой, будь она даже королевой».

Не услышав ответа на свой вопрос, Алиенора сухо сказала:

– Тебе пора уходить.

Борис послушно поднялся и вышел из шатра. Ему удалось без приключений добраться до места своего ночлега.

«Королем я еще не стал, а ложе с королевой уже разделил», – с усмешкой подумал он перед тем, как провалиться в глубокий сон.

Глава 8

Крепость в горах

Первая победа воодушевила французских крестоносцев, однако от этого воодушевления не осталось и следа в малопроходимых горах, где многочисленные повозки обоза постоянно застревали на узких дорогах, а ветер сдувал в пропасти лошадей с всадниками и мулов с поклажами. Часто налетали турецкие отряды и, нанеся крестоносцам урон, скрывались за скалами.

В один из дней турки не беспокоили христианское воинство, но радости по этому поводу было мало, потому что с утра набежали тучи, затем заморосил дождь, а с полудня подул порывистый ветер. К вечеру крестоносцы совсем выбились из сил, но тут им повезло – они вышли к небольшой крепости, гарнизон которой, узнав о приближении французского войска, бежал. Наконец-то измученные люди могли отдохнуть в более ли менее нормальных условиях.

Борис и Векша заняли дом неподалеку от крепостной стены, туда же немного погодя явился и де Винь со своими ратниками. После ужина Борис сразу же уснул, а когда проснулся, уже наступила ночь. Открыв глаза, он разглядел в лунном свете сидящего на сундуке человека и машинально потянулся за мечом.

– Прошу простить меня, мессир Конрад, – проговорил человек голосом Лупо.

– А, это ты! – успокоился Борис.

– Да, это всего лишь я – королевский дурак.

– Чего тебе надо? – спросил Борис, поднимаясь с постели.

Шут хмыкнул:

– Надо не мне, а нашей неугомонной королеве. Она устраивает бал и приглашает на него рыцарей.

У Бориса не было желания развлекаться.

– А без меня там нельзя обойтись?

– К сожалению, нельзя! Алиенора уже несколько раз спрашивала о мессире Конраде.

– Суета сует, – буркнул Борис.

Поднявшись, он зажег факел, оделся и последовал за Лупо. Во дворе происходила шумная попойка. Все ратники были уже хорошо навеселе, а Векша и оруженосец де Виня Жиро, сидя на земле, горланили песни каждый на своем языке. Голос русского воина звучал громче, и в темноту горной ночи неслось:

Ой, да, моя лада!Лада, моя лада!

Заря-заряница,Ты пади на землю!Уроди, землица,Жито да крупицу!

Ой, да, моя лада!Лада, моя лада!

– А где Ги? – спросил Борис.

– Он уже там, – ответил Лупо.

По узким улочкам и проходам они добрались до большого дома, в котором прежде жил турецкий правитель крепости, а теперь остановились король и королева.

В открытой галерее гуляли рыцари и дамы, забывшие, казалось, о тяготах прошедшего дня. Царила непринужденная обстановка, слышался смех. Красавицы из окружения королевы старательно флиртовали со своими поклонниками.

Борис заметил юную Агнессу де Тюренн. Разрумянившаяся она опиралась на колонну и улыбалась. Девушка была в голубом платье и отделанном светлым мехом плаще, а ее волосы обвивали алые ленты. Возле Агнессы крутились красавчик де Шатильон, широкоплечий гигант де Вилен и еще трое молодых рыцарей, а неподалеку от них стоял де Винь и бросал на даму своего сердца ревнивые взгляды.

Борис почувствовал, что и ему неприятно наблюдать за тем, как рыцари ухаживают за Агнессой.

– Сколько вздыхателей у рыжей девицы! – проворчал он.

– Да, у малютки де Тюренн много поклонников, – согласился Лупо. – Трудно понять, кому нравится она сама, а кто без ума от ее приданого.

– Ах, да! – вспомнил Борис. – Девица – наследница больших владений.

– Очень больших! – протянул шут. – Кому повезет взять замуж Агнессу, тот станет одним из самых могущественных сеньоров не только в Тулузе, но и во всем нашем королевстве.

– А ты никак хочешь меня к ней посватать? – усмехнулся Борис.

– Неплохая идея, если, конечно, мессир Конрад еще не женат.

– Нет, не женат.

– Ну, вот! – обрадовался шут. – Агнесса намерена по возвращению из Святой земли основать обитель и стать в ней аббатисой. Надо бы отвлечь девушку от таких мыслей.

– Чем же тебе не нравятся столь благочестивые помыслы? – удивился Борис. – По мне, так Бог в помощь девице.

– Какая из нее аббатиса? – с горячностью возразил ему шут. – Разве место столь жизнерадостной девушке в святой обители? Да, ей Сам Господь велит выйти замуж и рожать детей.