Моя любимая сказка - Ксандр Лайсе

Дрожа от нетерпения, я включил настольную лампу… Сцены со Славкой сейчас же поблекли, словно фотоплёнка, на которую попал солнечный свет… Я поднёс волос к глазам… Наверное, я закричал. Во всяком случае, волос я отшвырнул от себя, как отшвыривают ядовитую змею.

Длинный, жёсткий, абсолютно седой волос.

Глава 6

Я вертел в руках телефон, то и дело нажимая на первую попавшуюся кнопку. Чтобы светился экран. Любопытно, кому я собираюсь звонить? И что говорить? Может быть, Ромке? Этот, пожалуй, поймёт… Состояние у него, должно быть… Да нет, это как раз — самое подходящее состояние! Жалко, что я дома не держу…

С другой стороны — чего ты испугался? Старуха… В её квартире ты был — значит, волос вполне мог оказаться… на одежде, скажем. Тем более к этой твоей рубашке всё что можно липнет. Вот и пристал волос… А всё остальное — приснилось? Жалко, конечно… Нет, не приснилось. Не хочу.

В очередной раз я нажал на клавишу. 17:54. Без шести шесть. Славное выражение, если задуматься… Славное? А когда ушла Славка? То есть, Ярослава. Во сколько? Весь день словно провалился в никуда. Да и прошлая ночь… Сон или явь? Было это, или… Осталось только ощущение нестерпимой красоты всего, что было. Или — не было? Прощались мы вчера вечером возле её двери или нет? Как мне бы хотелось, чтобы сном оказалось именно прощание! Но, к сожалению, я знал: как раз это — не сон.

Я собирался уже отправиться в ванную за расчёской, когда телефон опять задребезжал. Ромка, кому ещё…

Разумеется, Ромка. Но сейчас — очень кстати. Не Владимиру же Леонидовичу я стану изливать душу. И не девочкам нашим.

— Алло!

В трубке царили тишина и тяжёлое дыхание.

— Алло! — я непроизвольно начал раздражаться. Если он решил изводить меня молчанием в трубку — у него это получилось с первого раза. Ничего ему не скажу!

— Алло, Ром?! Не дури, а?!

В трубке вдруг что-то грохнуло. Где-то в недрах сотовой сети упал ящик с ложками, не иначе. «Абонент не отвечает или…»

Ну что ему опять было нужно? Наговорить гадостей? Следом возникла неожиданная мысль: а вдруг у него что-то случилось? Пьяным, конечно, море по колено, но… Всякое на свете случается… Повинуясь порыву, я снова набрал Ромке. На этот раз — на домашний. И сразу же пожалел об этом. Ну, допустим, он дома, жив-здоров, пьян в сосиску. Что я ему скажу? Зачем позвонил? Он-то решит, что меня совесть заела, и начнёт… Ладно!

Трубку сняли сразу после первого же гудка. Но не Ромка.

— Мишенька? Алло? Это ты? — задрожал в трубке голос Ольги Владленовны.

Вот тебе и раз! Ольга Владленовна, мать Ромы, — женщина сдержанная и интеллигентная, преподаватель истории в университете — мне она всегда казалась образцом хладнокровия. Ромка рассказывал, что плачущей её видели один-единственный раз — когда умер Сталин. Ей тогда было шесть лет. Теперь же, судя по голосу, она готова была разрыдаться в любую секунду. И, кстати, она впервые за десять лет знакомства назвала меня — «Мишенька».

— Мишенька! Это ты?

— Да, Ольга Владленовна… Добрый день, то есть, вечер…

— Мишенька… Ты с Ромой вчера не был случайно?

— Нет… А он дома? — невпопад спросил я. Внутри стало как-то нехорошо. Вот они, предчувствия!

— Он вчера вечером как уехал, так и… Нет его. И телефон у него не отвечает, — кажется, Ольга Владленовна всё-таки заплакала.

— Нет, я его не видел. Не волнуйтесь, пожалуйста. Он вчера куда уехал?

— Сказал, что на маршрут. В Коломенское.

— В Коломенское? А во сколько? — странно, что ему делать в Коломенском? Там свои экскурсоводы… Или он туда пристроиться ухитрился? Ну, тогда он виртуоз…

— Часов в девять.

Это уже не укладывалось ни в какие рамки. То есть, что Ромка сумел попасть в похожий на касту штат «коломенцев» — вполне можно предположить. Пусть даже и не сильно трезвый, он всё-таки сын Ольги Владленовны, а её в наших кругах знают очень хорошо. Но во-первых, откуда тогда предположение, что мы с ним поехали туда вместе? Получается, Ромка молчал об увольнении всё это время, что вряд ли. А во-вторых, — и это самое главное — что ему делать на маршруте в девять вечера, когда последняя экскурсия идёт в четыре?!

— Странно, — я решил не озвучивать свои соображения. Что зря пугать? Тем более, что ни говори, до некоторой степени я все же виноват…

— Я вот собиралась уже Володе вашему позвонить. — Ольга Владленовна, похоже, взяла себя в руки.

Володе — значит, Владимиру Леонидовичу. Не хватало, чтобы она сейчас узнала, что её кровиночку уже месяц, как выперли! И что я на его маршрутах сижу! Возненавидеть меня — самое меньшее… Хватит! В самом деле, что с Ромкой? Где он? В Коломенском?

— Я разберусь, вы не звоните пока… Что человека зря нервировать.

— Спасибо, Миша. Ты же знаешь, Рома в последнее время очень… — она замялась — «ещё бы мне не знать» — скользнула мысль. — Он с Аллой расстался, и потом… Ты позвони, как узнаешь. В любое время звони.

— Хорошо, Ольга Владленовна. Конечно, позвоню. Всего хорошего. И не переживайте так… Я думаю, у него всё в порядке.

Мотор временами всхрипывал, но заводиться упорно не желал. «Пятёрка»… Промокло там чего-нибудь, что ли?!

Однако, новости… Значит, Ромка с Аллой разошёлся? Любопытно, чья это была инициатива? Правда в смысле активности — и он, и она — оба хороши. То есть, оба вполне могли бы… Но мне почему-то кажется, это Ромочка постарался. Если бы Алла узнала, что его уволили и ушла бы от его пьянства сама — все были бы в курсе. И Ольга Владленовна, разумеется. Значит, он её выгнал сам.

Аллочка Каюмова поражала двумя несходствами: славянской внешности с восточной фамилией и серьёзности с внешностью.

Впрочем, ничем кроме этого она не поражала. Да, красива. Да, умна. Но не более того. Лично мне отчего-то всегда казалось, что она носит брэкеты. Бывало, присматривался к её зубкам даже ночью, но — нет. И — никогда не было. Больше — ничего.

Помню, привлекла она меня именно тем, что ничего необычного в ней не было. Своего рода — чистый лист. Tabula rasa[12]. Никаких ожиданий или ассоциаций. Наверное, кому-то жить с такими женщинами — легко и уютно. Но — опять-таки — не более того. А мне хотелось чего-то большего. И чем дальше — тем сильнее хотелось. Аллочка не могла этого понять. Собственно, я и не пытался объяснить: что уж там… Буквально из ничего стали образовываться ссоры. Она пеняла на то, что не стремлюсь к тому, к чему положено стремиться. Что меня не интересует хорошая должность и приличная зарплата. Я же не в состоянии был перевести в человеческую речь свои претензии, не имевшие внятных и необидных аналогий в сфере обыденного. Потому что нельзя же сказать человеку в лоб, что он тебе скучен и неинтересен.