Моя любимая сказка - Ксандр Лайсе

Взрыв аплодисментов застал меня на этой полумысли. Несколько секунд я пытался сообразить, кто и кому хлопает. Потом уже захлопал сам.

Я бросил взгляд на Яру. Она сидела неподвижно, глядя в одну точку. А на её лице пролегли две мокрые дорожки.

Концерт продолжался. Пять девушек играли на кото что-то очень мелодичное. Пузатый юноша гортанно пел, аккомпанируя себе на трёхструнной лютне — сямисэне. Некто аскетического вида вышел на сцену с японской флейтой…

Но всё это казалось гонкой. Жалкими попытками если не догнать, то хотя бы оказаться первым среди догоняющих… даже не ощущение — отражение чувства просвеченной луной чёрной сосновой ветки. И не более того.

А потом всё закончилось.

На широкую мраморную лестницу нас буквально вытолкнула толпа, вновь наполнившая зал пчелиным гулом. Но на этот раз он был куда тише. На ступеньках, уже возле самого выхода, переругивались двое.

— Неужели так трудно было нажать на кнопку?!

— Да я нажал!

— Чего ты нажал?!

— Всё работало! Запись шла. Посмотри, там файл должен быть…

После паузы.

— Этот?

— Точно, этот. Я же говорил, что нажал!

Ещё пауза.

— Слушай… Он же пустой!

— Пустой? Значит, глюк…

— Сам ты глюк! Даже как ты дышишь слышно, а музыки нет.

— То есть как — нет?

— Так… Микрофон работал, а музыки нет…

Дождь успокоился и опять превратился в мелкую холодную морось.

— Пойдём через двор? Тут короче… — предложил я.

Яра молчала. С тех пор, как я увидел слёзы на её глазах там, в зале, она не проронила ни звука. И в этот раз она только молча кивнула. Возможно вспоминала родителей? Я осторожно взял ее за руку.

— Меня родители звали Славкой, — вдруг сказала Ярослава, — только родители. И потом ты…

В переулке, на который выходил двор, было тихо. Основная масса пошла к метро по Никитской, превращаясь постепенно в дрожащие в водяной дымке чёрно-оранжевые тени. Здесь трёх— и четырёхэтажные дома выступали из темноты как скалы, фонарей, за исключением одного, не было. Я поднял голову. Широкое полукруглое окно — «полуциркульное», занудно вякнул в голове кто-то, но это замечание я с возмущением отверг — светилось во втором этаже гладкого и тяжёлого, как маленькая крепость, дома. Тёплый жёлтый свет загораживала тяжёлая зелёная штора. Вот он — настоящий московский уют… Мы остановились.

Ярослава тоже стояла, запрокинув голову. Но она не смотрела на окно. Она вообще закрыла глаза. И улыбалась. Внезапно капельки, падавшие сверху, начали становиться заметно крупнее, предвещая новый приступ дождя… Она, не открывая глаз, засмеялась. Словно эти потяжелевшие частички тёмной осенней воды смывали с неё совсем другую воду…

В Кисловском горели фонари. Дождинки, пролетающие в их лучах, вспыхивали искрами. Славка стояла напротив меня, прислонившись к машине, и в её мокрых волосах сверкали капли. Наши взгляды встретились. Она молча опустила глаза. А потом, вдруг подавшись всем телом вперёд, поцеловала меня. Послышался металлический звон. Через несколько мгновений я понял, что это я выронил ключи от машины. Видимо рукам нашлось другое, куда более приятное применение. Её лицо пахло дождём, ночью и ещё чем-то таким, о чём нельзя рассказать.

Любой, даже самый мелодичный звук кажется неприятным, если прерывает сон. Скребущий звук виброзвонка — тем более.

Вокруг — темно. Темно? Нет, конечно. Просто я лежу на диване, уткнувшись в подушку. Между прочим, в комнате не намного светлее. Вечер? Утро? А ещё — удивительно, что рядом со мной нет никого.

Точнее — нет Славки. А должна быть?

Мобильник свалился со стола на пол дисплеем вниз и успокоился. Похоже, кнопка ответа сработала от удара. Я поднял аппарат. Действительно, соединено. С Ромкой. И тишина. Значит, уснул он раньше, чем дождался моего ответа. Я сбросил звонок и уселся на диван. Часы на телефоне показывали 17:39. А число сегодняшнее. Значит… Проспал весь день! Только непонятно, что мне обиднее — то, что день прошёл впустую, или — что оказалась сном ночь?

Странный заоконный свет делал Славку похожей на экзотический цветок… Бывают в тропиках такие гигантские мухоловки… Она втягивала меня своими дрожащими влажными лепестками и створки соцветия захлопывались за мной. Впрочем, через мгновение она уже выгибала спину исполинской кошкой и запускала свои нескромные когти прямо в меня. Потом она снова оказывалась Славкой, опускала глаза, проводила рукой рядом с собой, и… появлялась ещё одна Славка — обнажённая, тёплая, нежная. Красивая и далёкая. И вот мы уже втроём кружимся, попеременно выгибаясь назад. Вторая Славка вдруг исчезала, зато у первой возникала ещё одна пара рук. Рук с такой нежной кожей, что, казалось, её совсем нет. В тех местах, где она касалась меня этими лишёнными кожи пальцами, на теле вспыхивали лёгкие туманные огоньки, прочерчивались фосфорицирующие линии… А она снова преображалась: теперь она была водой. Она скользила по моему телу, очерчивая его, потом внезапно проникала во все поры сразу, впитывалась, закипала в каждой клетке и разрывала его изнутри. Но стоило мне поддаться взрыву, Славка снова оказывалась собой. Смотрела на меня снизу вверх, как в переулке, подставляя лицо дождю. Правда, это был уже совсем другой дождь. Неужели что-то подобное испытывает небо? Тогда я хочу быть небом. И я был небом…

В отупении я сидел на диване. Нет! Не сон! Всё, что угодно, только не сон. Не хочу! Я зачем-то ощупал подушку. Будто маленький кусочек Славки мог остаться на ней. Мог? Кусочек? Волос. Волос? Наверное, мысль пришла раньше, а облачилась в слова только сейчас. Облачилась. Обнажённая мысль. Обнажённая… Славка?

Обеими руками я провёл по подушке. Затем сложил их лодочкой… Действительно… Похоже на волос. На ощупь.

В комнате было уже совсем темно. Вопреки всему, вместо лампы я включил экран мобильника. И правда, волос… Длинный. Значит — не мой. Не мой!

Дрожа от нетерпения, я включил настольную лампу… Сцены со Славкой сейчас же поблекли, словно фотоплёнка, на которую попал солнечный свет… Я поднёс волос к глазам… Наверное, я закричал. Во всяком случае, волос я отшвырнул от себя, как отшвыривают ядовитую змею.

Длинный, жёсткий, абсолютно седой волос.

Глава 6

Я вертел в руках телефон, то и дело нажимая на первую попавшуюся кнопку. Чтобы светился экран. Любопытно, кому я собираюсь звонить? И что говорить? Может быть, Ромке? Этот, пожалуй, поймёт… Состояние у него, должно быть… Да нет, это как раз — самое подходящее состояние! Жалко, что я дома не держу…