Моя любимая сказка - Ксандр Лайсе

— Деточка! — Марина принялась разливать чай — Человек может быть признан пропавшим только через трое суток! А раньше — сама ищи, где хочешь. И заявлять должен родственник. Ты — родственник?

Тощая и в прыщах толкнула локтем «деточку».

— Я же тебе говорила!

Тем временем Лена справилась, наконец, с замком. Барсетка. Самая обычная. И паспорт.

— Там ещё карточки какие-то, кредитные, что ли… Но мы их не трогали! — немедленно сообщила круглая.

В барсетке, подтверждая её слова, блеснула золотом карта. Я заглянул в паспорт. «Вейде, Роман Витольдович». Всё правильно. Ромка с фотографии смотрел ясно и спокойно. Ромка…

— А где именно барсетка лежала? — спросил я, чувствуя себя героем какого-нибудь детектива. Барсетка и паспорт снова перекочевали в сейф. Интересно, зачем она их туда опять засунула? Хотя, ладно. Если мне придется отправляться на поиски Ромы, то пусть лучше здесь полежат — целее будут. Мало ли что.

— Барсетка прямо возле мостика валялась, у ручья, в грязи… Я же сказала. — Лена выглядела недовольной. Похоже, недовольство было её основным состоянием.

— Мостик через Волосов, то есть — через ручей. Возле Дьяковской церкви. Знаете, где это? — Марина возвышалась над столом с дымящимися кружками. А то я не знаю, где тут Овраг!

— Приблизительно… — мрачно сообщил я. Этот дамский ансамбль меня утомил окончательно. — Спасибо за помощь. Мне пора.

— Вы?! — тихо воскликнула круглая — Вы туда сейчас пойдёте?!

— А что? Вы думаете — заблужусь? — все девицы разом притихли. В тишине было слышно только металлические поскрипывания: Лена пыталась запереть сейф.

Девица в возрасте толкнула круглую в бок.

— Извините…

Основные ворота на территорию, когда-то в семнадцатом веке именовавшиеся Задними, были уже заперты. Но если пойти направо, то метров через триста стена заканчивается, и начинаются яблоневые сады. Там можно пройти на территорию совершенно свободно.

Интересно, как и где? Как и где мне сейчас искать Рому? Что с ним могло произойти? Могли напасть… Овраг для этого вполне подходит. Тем более — вечером. Но тогда почему не взяли барсетку? И куда он сам делся после этого? Если его… Если он… То где тело? За день там прошли толпы народу. Мальчишки лазают по склонам оврага постоянно. Кто-нибудь обязательно бы увидел. Значит?

Собственно, я, наверное, в глубине души и не надеюсь его найти. Как можно найти что-то в темноте там, где ничего не увидели днём? Я здесь для очистки совести, наверное… Стыдно, конечно… Но ведь я Ольге Владленовне обещал. Я себя из-за этой истории с маршрутами тоже как-то не очень ощущаю. Да и потом… А вдруг? «Когда приспустят флаг в порту до половины, останется одно последнее „а вдруг?“» — вспомнилась слышанная когда-то в детстве песня. Действительно, а вдруг?

Совсем рядом в кустах завыла собака. Так неожиданно и жутко завыла, я даже подпрыгнул. Огляделся. Стало уже почти темно. Часов семь, наверное, вечера. Может, даже больше. Сумерки загустели. Я застегнул куртку. Похолодало. Народу — никого. А вот и закончились кусты, пошли яблони, пора сворачивать. Надо было захватить из машины фонарь. Правда, батарейки там уже старые…

Девочки-то. Из бюро. Не зря они сюда вечером не ходят! Жутковато тут. Тихо и жутковато. Даже Каширка за лесом гремит так, словно из-под земли… Словно и нет её на самом деле.

С чего вдруг? Обычный музей-заповедник. Конечно, всякое про эти места рассказывают, но… Не всему же верить! Собака завыла, так что же тут такого? Собаки воют, бывает. На то они и собаки. В конце концов, если бы люди тут пропадали пачками — закрыли бы всю эту лавочку, да и дело с концом. Вот и в источниках везде стоит, что с двадцатых годов здесь официально необъяснимых исчезновений не зарегистрировано. Но с другой стороны, это ж источники. Мало ли, что у нас официально не зарегистрировано…

Не, если во всё это верить — свихнёшься. Паша, вот, не верит. А он-то каждый день здесь бывает. Если бы тут что нечисто было, его бы уже и след простыл. Он же ещё в институте всего боялся. На экзаменах его тошнило даже — от нервов. А тут ничего, работает. Хотя работает-то он работает, а вот сейчас, под вечер, он сюда не поехал. Значит, боится всё-таки…

Вспомнилось, как Пашу кто-то звал из-за спины. Обернётся, а там — никого. Может, днём там и никого… А ночью, в темноте? Как раз где-то тут дело было, возле яблонек, у самого спуска…

Вспомнилась то ли слышанная, то ли читанная где-то легенда. Дескать, если ночью в дороге тебя кто-то из-за спины по имени кликать станет — не оборачивайся. Будто есть такие создания — ырки. Души самоубийц. Неупокоенные. Неприкаянные. Надо им жизнь свою дожить до положенного срока, вот они от людей и кормятся. Не то энергией, не то — просто кровью. Но если не обернёшься, ничего он с тобой поделать не сможет. Обернулся — считай, пропал. А он-то, ырка, не то что по имени-отчеству назовёт, он ещё и про всю твою жизнь рассказать может — лишь бы оглянулся прохожий. Или голосом близкого человека заговорит — матери, отца, жены… И никакие молитвы его не берут… Не берут. А что берёт? Точно помню, было какое-то средство… Только вот какое? Не молитва — однозначно. Надо же было всё запомнить в деталях, кроме способа, как с этим бороться! Вот чтоб тебя, краевед-склеро…

Это что?! Нет, это за лесом. Шоссе шумит. А по шоссе сейчас машины несутся. Фары. В машине тепло. Можно лампочку включить, тогда и светло будет. И радио включить можно…

Вон и перила впереди показались. Ступеньки вниз, в овраг. В Овраг. Там, внизу — налево, по дорожке вдоль ручья. Будет мостик. Возле которого… Толку мне с того мостика… Ладно, хоть фонари там внизу, в Овраге поставили. Не ахти как светят, но хотя бы что тут где видно.

— Миша?

Что-то внутри меня мгновенно взметнулось и ударило удушливым холодом в голову. Вот как это бывает! Теперь ты знаешь, КАК это бывает. Не оборачиваться! Я оцепенел, пытаясь понять, что делать дальше. Идти вперёд, в Овраг? До перил осталось метров десять-пятнадцать. Или назад, к машине? Нет, не назад. Оборачиваться нельзя! Но спускаться вниз в такой тёплой компании желания тоже не возникло.

— Миша! Это ты? — от тёмной массы старого дерева возле лестницы отделилась дрожащая неотчётливая фигура. Чёрный силуэт двинулся ко мне. Ну, и куда мне теперь не оборачиваться? По легенде, ырка всегда подходит сзади. Спереди он может встать только если ты УЖЕ обернулся. Зато теперь знаю на что он похож… Похож… Похож на… Не может быть!

Дрожа, Ярослава ревела мне в плечо. Не сдерживаясь, как ребёнок. Ребёнку ведь всё равно, смотрят ли на него или нет, как он выглядит со стороны, потекла ли тушь. Впрочем, какая там тушь!