Век - Фред Стюарт

— Я не прячусь, — возразил Виктор, — а наблюдаю.

— У меня есть для тебя кое-что интересное: одна особа, настоящая красавица, хочет с тобой встретиться. Я ей рассказал, какой ты лихой парень и все такое. Новый фрак так тебе идет, ты в нем настоящий франт! Самый красивый сицилиец! Пошли, Мэксин ужасно хочет тебя видеть. Она в бильярдной. Скажи, шикарный вечер?

Он повел Виктора из зала.

— Кто такая эта Мэксин?

— Мэксин Вандербильт. Она из тех самых Вандербильтов[14], учится вместе с Люсиль в Вассаре[15]. Конечно, тебе была бы больше по душе встреча с моей сестрой, но Мэксин неплохая замена и… — он запнулся и понизил голос: — Она такая темпераментная штучка…

Родни подмигнул и открыл дверь бильярдной комнаты.

— Она тебя ждет. Мы угостили шампанским ее мамашу, сущего дракона, поэтому она вам не помешает. Давай действуй! Удачи!

Еще раз подмигнув, Родни втолкнул Виктора в бильярдную и захлопнул за ним дверь. В обшитой панелями темного ореха комнате горела только огромная латунная лампа с зелеными экранами, висевшая над бильярдным столом. У окна Виктор увидел девушку в белом платье. Когда она повернулась, он в тысячный раз послал Родни проклятие.

Мэксин Вандербильт оказалась настоящим страшилищем с кривыми зубами, огромным носом и волосами как пакля. Девушка улыбнулась Виктору.

— Привет, — произнесла она резким, как звук сирены, голосом, — так вы и есть итальянский кузен Родни Эллиота?

Одновременно с желанием удавить Родни Виктор почувствовал жалость к этой дурнушке, которая так же, как и он, была всеобщим посмешищем. Им обоим не повезло в жизни. Они оба были неудачниками.

— Да, — ответил он нерешительно, — меня зовут Виктор.

Молодой человек и девушка застыли по обе стороны бильярдного стола на толстых ножках, не в силах шевельнуться от ощущения неловкости.

— Меня так интересует Италия, — сказала Мэксин. — Я изучаю итальянское искусство. — Помолчав, она добавила: — Эпохи раннего Возрождения.

Виктор сгорал от ярости. Родни поступил жестоко с ними обоими. Молодой сицилиец давно привык к жестокости, постоянным насмешкам и злым шуткам, но это было уж слишком.

— Не хотите ли… — неуверенно предложил Виктор. «О Боже, почему она не Люсиль?» — Потанцевать?

Взволнованная Мэксин согласилась со счастливой улыбкой:

— Это было бы замечательно.

Обойдя стол, она приблизилась к Виктору, и он заметил пятна пота у нее под мышками. «Бедняжка, — подумал молодой человек, — на ней женится только тот, кого соблазнят ее имя и деньги».

— Наверное, лучше сразу предупредить, что танцор я неважный, потому что, по правде говоря, ни разу не танцевал.

Мэксин удивилась:

— Неужели никогда?

— Никогда. Но если вы хотите потанцевать с самым большим увальнем в Нью-Йорке…

Девушка погрустнела:

— Меня никто еще не приглашал танцевать, мистер Декстер.

Он заставил себя улыбнуться:

— Тогда, может быть, пойдем и покажем всем им, чего стоим?

Она опять улыбнулась и взяла его под руку. «Черт бы побрал этого Родни, — думал он. — Черт бы побрал их всех. Я покажу этим ублюдкам, мы покажем им!» Он повел Мэксин из бильярдной обратно в зал, где уже танцевали вальс.

— Если я наступлю вам на пальцы… — начал он.

— У меня очень сильные пальцы, мистер Декстер.

— Отлично. Тогда начнем?

И он вывел ее на паркет. Родни Эллиоту пришлось выскочить в коридор, чтобы родители не услышали душившего его хохота.

— Виктор танцует с Мэксин! — воскликнула Люсиль, обращаясь к Биллу Уортону, с которым сидела у стены, пропустив вальс. — Просто глазам не верится! Слава Богу, ведь бедняжке Мэксин еще ни разу не удалось потанцевать!

— Они прекрасно дополняют друг друга: лягушка и макаронник.

Люсиль гневно обернулась к Биллу:

— Как ты смеешь говорить такие ужасные вещи!

— Я сказал чистую правду, разве нет? Мэксин — вылитая лягушка!

— Мэксин очень славная девушка, и я хочу, чтобы ты тоже пригласил ее на танец!

— Ну уж нет!

Люсиль нахмурилась:

— Знаешь, Билл, хоть ты и красивый парень, но иногда ведешь себя так, что кажешься просто отвратительным.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты слишком глуп, чтобы понять.

Она взяла карандашик и вычеркнула из своей карточки, где были расписаны танцы, имя Билла, которому предназначался следующий танец.

— Эй, что ты делаешь? Это мой танец!

— Теперь уже нет. Я вписываю на твое место Виктора.

— Но он не просил тебя об этом!

— Я сама приглашу его.

— Значит, ты собираешься танцевать с этим макаронником?

— Мне нравятся макароны.

Вальс уже закончился, и раскрасневшиеся танцоры переводили дух. Оставив Билла Уортона, Люсиль подошла к Виктору и Мэксин, стоявшим возле позолоченного пристенного столика с двумя красивыми хрустальными канделябрами, над которым висело зеркало в причудливой золоченой раме.

— Мэксин, — сказала Люсиль, — я и не знала, что ты так прекрасно вальсируешь!

— О, просто Виктор замечательный партнер…

— Именно так. — Люсиль с улыбкой повернулась к нему. — И я приглашаю его на следующий танец, его имя занесено в мою карточку.

Виктор воззрился на нее, не веря своим ушам.

— Как же оно там оказалось?

— Я сама его вписала. Мэксин, ты не будешь возражать, если мы немного потанцуем?

— О нет, конечно…

— А я возражаю! — сказал Билл Уортон, подошедший вслед за Люсиль. — Она записала меня первым!

Люсиль обернулась к нему:

— Но потом вычеркнула!

Оркестр опять заиграл вальс. Билл оттолкнул Виктора и взял Люсиль за талию.

— Извини, приятель, — сказал он, — это не тарантелла, поэтому девушка хочет танцевать со мной.

— Билл, отпусти меня сейчас же!

Виктор схватил его за руку и рывком повернул к себе.

— Она хочет, — произнес он негромко, — танцевать со мной.

На лице Билла появилась издевательская ухмылка, которой он научился в Йеле.

— Да неужели? Знаешь что, пойди-ка лучше на кухню и приготовь нам немного пиццы. Я слышал, неаполитанцы готовят лучшую в мире пиццу… Впрочем, совсем забыл, ведь ты, кажется, сицилиец?

Увидев, что Виктор напрягся и сжал кулаки, Люсиль поспешила взять его под руку:

— Пошли, Виктор!

— Подожди минутку…

— Виктор! — настаивала она. — Билл просто грубиян!

— Да, — сказала Мэксин, поворачиваясь к Уортону, — по-моему, вы очень невоспитанный человек. Вам следует поучиться манерам у мистера Декстера! А теперь прошу меня извинить.

И она отошла, оставив покрасневшего от ярости Билла.

— Ты поступил очень мило, пригласив Мэксин потанцевать, — сказала Люсиль, кружась с Виктором в вальсе. — Пожалуйста, не обращай на Билла внимания, временами он бывает ужасно груб.

— Это Мэксин поступила очень мило, приняв мое приглашение, ведь прежде танцевать мне не приходилось.

— По-моему, у тебя отлично получилось. И тебе очень идет фрак! Никогда не видела тебя таким красивым.

— А для меня ты всегда красива, Люсиль.

Выпалив это признание, Виктор тотчас выругал себя, потому что боялся насмешки со стороны девушки. К его удивлению, Люсиль промолчала. Ему даже показалось, что она была рада это услышать. Когда танец закончился, окрыленный Виктор спросил:

— Хочешь пунша?

— С удовольствием выпью немного.

Они прошли через переполненный зал к столу, за которым двое лакеев разливали в стаканчики безалкогольный земляничный пунш.

— Дядя Огастес не знает, — заметила Люсиль, — но Родни постарался кое-что добавить к пуншу, чтобы в голову ударило.

— Жаль, что в голову Родни ударит пунш, а не чей-нибудь кулак.

— О, мой брат вовсе не такой плохой, как кажется. Я не виню тебя за то, что ты его недолюбливаешь, но Родни еще просто глупый мальчишка… А вот и он сам, легок на помине.

Виктор обернулся и увидел подошедших Родни и Билла Уортона со стаканами розового пунша в руках.

— Э, да здесь Виктор! — ухмыльнулся Родни. — Великий танцор!

— И, заметь, дамский угодник, — добавил Билл.

— Не говоря уже о том, что франт, — продолжал Родни. — Посмотри на этот фрак: какой покрой лацканов! А безукоризненно белая крахмальная манишка! Прямо джентльмен! О, изви-ни-и-те!

Он запустил стаканом в белую рубашку Виктора.

— Черт возьми, я такой неуклюжий! — улыбнулся Родни. — Прости мою неловкость, Виктор.

Билл Уортон поднял свой стакан и опрокинул его на голову сицилийца. Пунш намочил тому волосы и потек по лицу.

— Ой, что я сделал! — воскликнул Билл. — Вот так так, Родни, мы оба очень неловкие…

— Вы оба очень пьяные! — возмущенно воскликнула Люсиль.

— Предоставь-ка это дело мне, — сказал Виктор, мягко оттесняя ее в сторону. Вокруг них уже начала собираться толпа.