Камень и Ветра 2. Ветра в зените - Анатолий Нейтак

– Ты не… – пробормотал Клаус. – Я… я могу справиться с этим сам. Могу. Правда.

– Кого ты хочешь убедить? – мягко поинтересовалась Наставница.

У Клауса затряслись губы.

– Похоже, я задавала тебе не тот вопрос, который следовало. Я спрашивала, боишься ли ты погружений – а надо было спросить про использование пси-способностей. Проклятье! – внезапно взорвалась Анжи. Клаус вздрогнул. – Ну почему всё сложилось так по-дурацки?!

Она опять вскочила и заметалась по кабинету, словно запертый зверь.

– Есть ведь миры, где магия в почёте. Где колдуны, ведьмы и прочие обладатели иных дарований не просто полезные изгои, а уважаемые члены общества. Так нет, надо было Лиму утащить его именно туда, где обладателей активного пси считают чуть ли не уродами! А потом ещё этот чёртов инсайт, это слияние… и времени, как всегда, нет. Хис-гарра! Хис, хис!

– А это… лечение, – осторожно спросил Клаус, – тоже будет инсайт-посылом?

– Да, – тоскливо откликнулась Анжи, прекращая ругаться вслух. – А как же ещё? В этом и заключается проблема. Ведь лечение, помимо прочего, должно быть полностью добровольным. Если я сдеру твои блоки силой… нет уж, этот вариант отпадает.

– Силой? Ну-ну.

– Думаешь, я не могу?

Клаус почёл за благо немного отступить:

– Разве что технически. Снятие блоков против моей воли – насилие. А ты – лайт.

– Не будь так уверен в этом, – посоветовала Наставница ласково. – Всё малость посложнее, чем кажется. Ни один лайт не согласился бы помогать тебе, рискуя своим душевным покоем.

– А ни один шейд в принципе не стал бы помогать кому-либо.

– Да ну? Много ты видел шейдов, – хмыкнула Анжи.

"Ну, ты-то видела их предостаточно!"

"Именно так".

Лишь долгую секунду спустя Клаус сообразил, что последняя мысль принадлежит не ему. А ещё секундой позже он заметил, что в голове у него быстро усиливается подозрительный звонкий гул, и бросил на Анжи взгляд, полный ужаса.

– Что ты сделала?

– Пока ничего… нет-нет, не пытайся встать. Ориентация в пространстве страдает в первую очередь, ещё шишку набьёшь… тебе интересно, что и как я сделала? Ну, в этот раз я малость отступила от своих собственных правил. Сейчас ты испытываешь на себе действие оригинальной смеси химических препаратов.

– Наркотики!

– Нет, что ты. Снотворные, седативные и нейролептические вещества, больше ничего. Но с кумулятивным эффектом и высокой селективностью.

– Ты меня обманула!

– Да. Ради твоего же блага.

Клаус застонал.

– Ты действительно не лайт…

– Но и не шейд, – спокойно отпарировала Анжи.

Ментальные блоки Клауса всё больше походили на дымовую завесу: дунь – и исчезнут, как тот самый дым. Но Наставница не торопилась вторгаться на защищаемую ими территорию. Ещё бы! Если она действительно опоила его снотворными…

– Нечестно! – выдохнул Клаус. Более длинную фразу он бы не осилил: язык начинал заплетаться, а мысль – выписывать пьяные кренделя.

– Это маленькое бесчестье я как-нибудь переживу. – Голос Анжи был твёрд и далёк, как будто доносился сквозь слой воды. – Легче будет смириться с ним, чем с осознанием, что я могла помочь твоей беде – и не помогла. Расслабься и ни о чём не думай…

"!!!"

Обстановка кабинета перед глазами Клауса раскачивалась, словно ленивый маятник. Голос Наставницы преобразился в невнятное бормотание, потом в жужжание. Исчез. Сенс расплылся по эфиру не то кляксой, не то амёбой. Сиденье с подголовником мягко провалилось куда-то вместе с телом Клауса, ввинчиваясь в туманную щель, на дне которой таились чёрные воды тишины.

И лишь тогда медленно погас свет.

10

В прошлый раз он проснулся здесь, когда закончилось действие буст-снотворного. В этот раз… ну, тоже после снотворного. В некотором роде.

"Всё возвращается. Таково одно из фундаментальных свойств этого мира".

– Проснулся, шалопут? – поинтересовался Лим. – Хватит валяться! Нас ждут подвиги, жуткие тайны и невероятные приключения!

– Да? – поинтересовался Клаус. – Обещаешь?

– Обещаю.

– Тогда я, пожалуй, ещё полежу. А ты ступай, ищи приключений на свою… ау!

Ухмыляясь, Лим отскочил, помахивая опустевшим ведёрком.

– Не поймаешь, не пойма… ох!

– Вперёд наука, – злорадно фыркнул Клаус, поспешно втягивая бесплотное "щупальце" под плотный мысленный щит, чтобы обезопасить себя от симметричного ответа. – Будешь трижды думать, прежде чем маленьких обижать.

– Угу. Только не вздумай повторять подобный "урок". Никогда.

– А в чём дело?

Во взгляде Лима блеснуло предупреждение. Голос – предельно серьёзен:

– То, что ты сейчас сделал, называется наводкой. И относится, между прочим, к боевым приёмам. Если бы я знал, что ты и этому научился – обязательно предупредил бы раньше. Тебе надо быть осторожнее с наводками. Внушённое ощущение холода при достаточном усилении может убить.

– Да ну, брось.

– Не брошу. Помнишь, что я тебе говорил насчёт вторичных очагов психотравм? Так представь себе цепочку последствий. Ты бьёшь по нервной системе фантомным ощущением. Сильным. Резким. Как следствие, нервная система – в шоке. Если шок будет силён, запросто возможна, например, остановка сердца. А болевой шок – штука крайне неприятная. Он способен прикончить человека и сам по себе. Соображаешь?

– Угу.

– Вот тебе и угу. Ладно, – оттаял Лим, – двинули.

– Не хочу я никуда идти.

– А есть ты тоже не хочешь?

– Нет, не…

Прервавшись на полуслове и вслушиваясь в себя, Клаус озадаченно умолк.

– Вот то-то, – Лим ухмыльнулся. – Ты вообще как какая-то чайная соня. Тридцать часов подряд давить подушку… с ума сойти!

Клаус скривился, стараясь, чтобы это было не слишком заметно.

"Сойти с ума… если б ты знал, Лим. Если б ты хотя бы догадывался!.." Впрочем, причин жаловаться на судьбу у Клауса, в сущности, не было. Каковы бы ни были методы Анжи, своё дело она знала отлично. Наиболее острые и неприятные осколки засевших внутри чужих воспоминаний утратили свою кровавую резкость. Отдалились. Выцвели. Но – не до конца, не полностью. И это было мудро, потому что оставляло точку отсчёта для более разумной самооценки. В частности, позволяло по-иному провести черту, отделяющую лайтов от шейдов, более трезво оценить себя.

"Смотри, насколько хуже бывает нутро другого. Смотри, насколько чернее и беспросветнее может быть мир. Видишь?" "Вижу, Наставница".

По дороге в столовую Лим, словно начисто позабыв о недавнем эпизоде, беззаботно болтал о том, о сём. Клаус почти не прислушивался к нему. Он прислушивался к себе. Исследовал неожиданно появившийся внутри монолит спокойной уверенности, нисколько не похожий ни на мотыльковое счастье лайта, ни на чёрную депрессию шейда.