Роза алая, роза белая - Марианна Уиллмен

Он сжимал кулаки, борясь с желанием. Овладеть ею здесь, в конюшне, среди лошадей и спящих поблизости конюхов, - только закрепить ее мнение о нем как о варваре. Желание пульсировало в нем, разбухая мучительной болью. Когда и как она так бесповоротно опутала его паутиной своих чар? Он околдован ее сине-зелеными глазами, ароматом, золотыми кудрями, ее неистовым сердцем.

Хотя ночь была прохладной, его лицо покрылось каплями пота. Для него не будет ни сна, ни отдыха. Он отвернулся и попытался не думать о ней.

Где- то среди ночи Моргана проснулась и обнаружила, что ее голова покоится на вытянутой руке Ранульфа, ее тело уютно и без всякого стеснения прижимается к нему. Моргана подняла глаза и, встретив его взгляд, покраснела и отпрянула, но он продолжал пристально смотреть на нее, и она не могла отвернуться.

- Ночь холодная, а вы… такой теплый, - пробормотала она. - Вы горите, как в лихорадке.

Он ответил тихо:

- Да, миледи, я горю.

Она задрожала от его слов. Если бы он коснулся ее, она не знала, чем бы это кончилось. Он притягивал ее как магнит. Смущенная его ответом и своей собственной реакцией, Моргана отвернулась. Теперь наступила ее очередь лежать без сна, а его дыхание замедлилось, стало глубоким, и сон, в конце концов, овладел им.

Моргана не могла заснуть, пока лилово-розовая заря не забрезжила на востоке. Муж оказался гораздо сложнее, чем она себе представляла, он все прятал глубоко в себе, словно отгородившись от мира тяжелыми доспехами. Он интриговал и тревожил ее. И возбуждал. В этом сомнения не было. Ранульф заставлял ее чувствовать себя женщиной, не давал забыть, что он необычный мужчина. Он разжигал в ней пожар, и, если она не проявит осторожность, этот огонь поглотит ее.

Ее мысли были почти зеркальным отражением его недавних раздумий: будь проклят Эдуард и его сватовство!

Дорога вилась на юго-запад то сквозь леса, то по открытым лугам в свете заходящего солнца. Моргана вытянулась в седле, напряженно вглядываясь в даль в надежде увидеть первый проблеск моря и широкую гавань, и маленькую деревню под высокими стенами замка Гриффин.

- Уже недалеко, - сказала она Бронуин, и усталое лицо девушки озарилось радостью.

Вскоре они смогут скинуть грязную мужскую одежду, принять душистую ванну, переодеться в чистое. Скоро появятся стены замка, как будто вырастающие из скал. Замок Гриффин - один из самых ранних замков, построенных вдоль южного побережья Уэльса. И самый красивый. За прошедшие века скромная крепость превратилась в мощную твердыню, раскинувшуюся на много акров.

Сердце Морганы билось быстрее с каждым лье. Два дня назад они пересекли Оффа-Дайк, древний земляной вал и ров, протянувшиеся на 149 миль через реки и густые леса, отделявшие от Британии территорию, которую англичане называли Уэльсом. Местность делалась до боли знакомой. Справа поднимались холмы, зеленые, затем синие и бледно-лиловые вдали, а над головой висели почти неподвижные белые облака. Слева - леса, очень скоро они расступятся перед сверкающим океаном, и появится дом.

Остаток пути они проделали без каких-либо происшествий. Моргана как будто смирилась с судьбой, и наступило тревожное перемирие. Оно продлится лишь до конца путешествия, молча поклялась она. Ранульф не сможет так легко победить только потому, что его близость возбуждает ее. В этом виноваты лишь ее одиночество и жажда любви. Моргана напоминала себе об этом, по меньшей мере, десять раз в день.

Невозможно было видеть его сильные большие ладони и не вспоминать, как они сжимали ее грудь, видеть его широкие плечи и не вспоминать обнаженное мускулистое тело, жесткие золотистые волосы на груди и между мощными бедрами. Она не могла не представлять себе, какими были бы его любовные ласки. Одно воспоминание о его поцелуе заставляло ее груди напрягаться, а колени таять. Она не могла забыть о его власти над ней и ужасно боялась. Замок Гриффин был уже близко, ветер доносил до них запах морской соленой воды и водорослей. В этом ветре, ароматном и свежем, присутствовало еще что-то. Пока Моргана пыталась определить, что, Ранульф тихо выругался и резко натянул поводья.

- В чем дело? - спросил Десмонд.

- Беда! - Ранульф привстал в стременах - все нервы его напряглись, пробудился инстинкт воина. Он пришпорил коня, и Десмонд последовал за ним.

Кавалькада галопом неслась по дороге, вздымая пыль, вскоре скрывшую блеск доспехов и затмившую синеву неба. Ранульф был явно чем-то встревожен, и Моргана, мчась рядом с Бронуин в центре колонны, уже испытывала не радость возвращения домой, а жуткий страх.

Забыв обо всем постороннем, Ранульф поднялся на гребень холма, оглядывая горизонт. Он не двигался, но напряжение чувствовалось в каждой черточке его лица и фигуры. Изумрудные холмы катились вниз к острым скалам, нависшим над лугами и аккуратно вспаханными полями. Изумрудно-зеленая вода сверкала далеко внизу, волны обрушивались на темные утесы, разбрасывая сверкающие бриллианты брызг и обрывки белой кружевной пены.

На горизонте поднимался скалистый мыс, кинжалом вонзившийся в сердце моря. Над ним сверкали на солнце внешние стены и башни замка Гриффин из белого известняка. Но не красота этой картины захватила Ранульфа. В нескольких местах над ближайшей стеной поднимались зловещие серые перья дыма, подступы к замку кишели мужчинами в оранжево-белых одеждах.

Ранульф повернулся к Десмонду.

- Отправь Рипли и Джона Форестера на разведку: одного к скалам, другого в объезд.

Моргана протиснулась к Ранульфу. Он ожидал криков, истерики. Она была спокойна. Неподвижна. На мгновение ему показалось, что она даже перестала дышать. Ее лицо было белым, словно вырезанным из мрамора, глаза - будто из зеленого стекла, глубокие как море. Единственное слово, произнесенное ею, прозвучало ругательством:

- Линдси!

Глава пятая

Руки Морганы сжали поводья.

- Значит, этот бастард узнал о моем вдовстве и, не теряя времени, предъявил свои смехотворные права!

Ее реакция удивила Ранульфа: гнев, но не страх. Несмотря на потрепанную мужскую одежду, она выглядела королевой-воительницей - олицетворением неистовой отваги и красоты. Он испытал неожиданный прилив гордости и любви. Какая необыкновенная женщина! И она принадлежит ему. Он уже почти перестал возмущаться королевской интригой.

Лошадь Морганы испуганно фыркнула, и Ранульф протянул руку, чтобы успокоить животное.

- Ланкастерец?

- Нет. Просто честолюбец, откусивший больше, чем может проглотить. У замка Гриффин достаточно сюрпризов для завоевателей.

Не успел Ранульф задать следующий вопрос, как румянец снова появился на лице Морганы, и она указала на замок, торжествующе улыбаясь: