Роза алая, роза белая - Марианна Уиллмен

Вскоре в ответ на их стук послышался тонкий жалобный голос, но, что он говорит, было не разобрать.

- Откройте ворота честным путникам, ищущим убежища, - крикнул Седрик, один из солдат.

В глазке дубовой двери показался подозрительный монах и повторил свой вопрос на уэльском диалекте гэльского языка. Седрик, жилистый мужчина с проницательными светло-карими глазами, нахмурился и застучал рукоятью меча по укрепленным деревянным воротам.

- Я не говорю на твоем варварском языке. Открой, я сказал!

- Постой, Седрик.

Ранульф спешился и подошел к воротам, издавая звуки, похожие на те, что произносил монах. Плавная гэльская речь Ранульфа успокоила монаха. Он отодвинул два длинных засова и на неуверенном английском пригласил их войти. Металл заскрежетал по металлу, затем со стоном и скрипом деревянная дверь неуклюже повернулась внутрь на ржавых петлях.

Ранульф вошел первым, ведя своего коня в поводу, за ним въехали остальные. Сгущающиеся сумерки и нависающие деревья разливали по разбитым булыжникам тени, похожие на чернила. Было видно, что аббатство переживает тяжелые времена. Постройки вокруг маленького двора обрушились. Куры копались в запущенном саду и перед дверью церкви, а лужайка заросла ежевикой и сорняками. Однако пруд был чист, и в нем плавало много рыбы, а ряса монаха, хоть и ветхая, была чистой и аккуратно починенной.

- Что здесь стряслось? - спросила Моргана, удивленно оглядываясь. Капюшон соскользнул с ее волос, и монах уставился на нее строгим взглядом. Он откашлялся и заговорил с почти таким же скрипом, как дверные петли:

- Женщина! Вы не сказали, что среди вас женщины. Женщинам не дозволено входить сюда. - Он замахал на нее руками, будто разгоняя стаю голубей. - Прочь! Прочь!

Моргана не знала, смеяться или плакать.

- Честной отец, неужели эта одежда мешает тебе узнать меня? Это я, леди Моргана. И я много раз была здесь и слушала мессу в приделе Богоматери.

Он подковылял ближе и прищурился.

- Боже милостивый, правда! Значит, Господь соблюл вас от этих головорезов, миледи?

Она засмеялась, и ее мелодичный смех эхом отразился от каменных стен. Ранульф вдруг осознал, что впервые слышит ее смех - чарующий, веселый и похожий на звон колокольчика.

- Добрый монах, - сказала Моргана, - я вернулась домой. Со мной леди Бронуин и мой муж.

Старик проворно перекрестился.

- Слава Господу. Прошел слух, что вашему мужу не повезло при дворе. Добро пожаловать, лорд и леди Хартли.

В последовавшем молчании слова монаха отразились многократным эхом. Ранульф внутренне передернулся, но внешне ничем не проявил своих чувств. Его конь заржал и тревожно взмахнул головой, вернув всех к реальности. Ошибка была естественной: хотя молва об измене и заключении Хартли давно достигла уэльских болот, вести о вдовстве и новом замужестве Морганы задержались. Ранульф вышел вперед.

- Как ни прискорбно, этот слух правдив. Лорд Роберт Хартли обезглавлен за измену королю. Я - сэр Ранульф, по прозванию Датчанин. Леди Моргана теперь моя жена и находится под моей защитой.

Слова, как камни, падали с губ Ранульфа, и он сам казался высеченным из гранита: грозный, холодный, неподвижный. Монах закивал головой:

- Да, да, милорд. Господь да благословит вас обоих.

День угас, кто-то зажег лампу в церкви перед самой дверью, и ее слабый свет очертил профиль Ранульфа, суровый и непреклонный. Моргана не могла оторвать взгляд от его лица, не могла укрыться от его жалящих слов, она сжала кулаки так, что пальцы впились в ладони. Неужели он так сильно ненавидит ее? И если ненавидит, то из-за чего: из-за ее дерзких выходок или же ему противна сама мысль о том, что она стала его женой?

С самого начала она видела, что новый муж недоволен тем, как Эдуард распорядился его судьбой, но она ожидала, что мысль о ее богатстве и землях быстро примирит его с нею. В конце концов, юный красавец граф Дентлоу весьма охотно женился на даме, годящейся ему в бабушки, ради ее золота и доходных владений… да и Робин женился на ней ради того же. Хотя она не старуха и не уродина.

Еще одна мысль пришла ей в голову, тревожная и незваная. Ранульф не скрывал, что она не в его вкусе. Может, есть женщина, на которой он хотел жениться? Спрятанная в глубине его сердца, бьющегося так сильно и ровно в широкой груди? Моргана не могла не заметить завистливые и злобные взгляды, которые Марго де Морэ бросала на нее во время брачного пира. Робин женился на ней из-за ее владений, любя другую женщину. Неужели старая история повторяется?

Моргана с трудом прогнала эту мысль. К первому монаху уже присоединился другой, пожилой, и один из послушников, выходящих из церкви. Дела обстояли хуже, чем показалось вначале.

Аббатство святого Тристана было заложено братом прадедушки Морганы и славилось красотой иллюминированных4 манускриптов, создаваемых монахами-переписчиками. Маленькое и опрятное аббатство процветало, и вот теперь его разграбили мародеры, скорее всего, из армии Линдси. Моргана пришла в ужас.

- Сколько зла они причинили!

- Да, - грустно сказал монах, - настали дурные времена. Наемники лорда Линдси напустились на нас, яко волки лютые. Искали золото да драгоценности. Увы, мы дали обет бедности, и единственные наши сокровища - потир и дароносица для праздничных служб. Серебряные с позолотой. Они забрали их, но, гневаясь на скудость добычи, поразрушили все, что могли.

- Вам повезло, что вы остались живы, - сказал Ранульф.

Три монаха перекрестились и горестно покачали головами.

- Мало кто из нас уцелел. Отец Келвин преставился в своей деревенской церкви от апоплексического удара. Многие братья убежали в горы, дабы спастись от резни, но возвратились не все. Уж слишком там было студено.

Ранульф ударил ладонью по бедру.

- Я не могу вернуть к жизни ваших погибших братьев, но клянусь: когда мы освободим замок, преступники заплатят за свои деяния, а вы получите помощь в восстановлении аббатства. Обещаю подарить вам новый золотой потир и дароносицу.

Монахи дружно вознесли хвалы Господу и благодарность новому хозяину замка, а Бронуин слегка приподняла брови. Ей в общем нравился сэр Ранульф, хотя она не решилась бы сказать того же о его гордеце кузене; но он то шутит над своей бедностью, то ведет себя так, будто родился в бархате, подбитом горностаями. Не очень благоразумно. Мужчина должен быть уверен в своем богатстве, прежде чем так щедро раздавать его менее удачливым.

Бронуин взглянула на свою госпожу. Интересно, как она восприняла заявление мужа? Лицо Морганы было бледным и бесстрастным, как у мраморной статуи, но Бронуин знала: такой бесстрастный вид леди Моргана принимала, когда гнев душил ее.