Хорошенькие девчонки. Рассказы - Арджуна Юрьевич Куцак

Одни лаяли, другие фыркали, третьи летали над головой, постоянно крича на своём отвратительном птичьем диалекте. Позади меня уже приближались к выходу изрубленные старики. Бежать было бесполезно, я задумался о цифрах. Только они могут выручить, в этом сомнений нет. Всё, что я тут получал или узнавал, спасало меня. Разве что «пиво», оно перемотало время…

Время. Я достал телефон. Есть сеть! Я судорожно начал вводить цифры.

24… 41… 3… 78…

Гудки. Кому я звоню? Может, я просто кого-то разбужу перед смертью. Это не худший вариант. Он единственный, а значит верный.

– Алло, – в трубке раздался женский голос.

– Да, да, да! – возрадовался я. – Девушка, я не знаю как, но вы должны меня спасти. Видите ли…

– Секундочку, – она отодвинула трубку и что-то начала объяснять кому-то.

– У меня нету секунды! – заорал я в трубку.

Всё это время никто из этих разъяренных тварей не двигался, даже перестали рычать, смеяться, каркать и фыркать. Надежда на спасение дала телу невероятную лёгкость. Но вдруг снова взвыла левая рука и в глазах начало мутнеть, когда девушка снова обратилась ко мне.

– Я знаю, чем вам помочь, – её голос звучал уверено.

– Говорите же скорее! – моё терпение давно иссякло.

– Вам надо лечь, очень тихо и аккуратно лечь. Руки по швам. Слышите меня?

– Да, я слышу-слышу, но в глазах темнеет. Что там надо сделать

Сконцентрироваться становилось всё сложнее, тело снова налилось свинцом.

– Лечь на землю! – повелительным голосом сказала она и добавила уже мягче. – Руки, желательно, по швам. Можно на груди скрестить. Слышите?

– Да! Слышу, уже ложусь.

Я потихоньку опустился, нащупал левой рукой землю и сел.

– Девушка, все черным-черно перед глазами. Я не вижу этих тварей. Мне страшно.

– Потому что ложиться надо быстрее! – она кричала уже в бешенстве.

– Хорошо, – робко ответил я.

– Вы легли полностью?

– Да.

– Закройте глаза и задержите дыхание.

– Сделал.

– Прощайте, – она повесила трубку, и я услышал отрывистые гудки.

И это всё? Просто лечь и закрыть глаза? Но ведь вокруг те, кто жаждет моей смерти. Надо срочно открыть глаза, но что-то мешает. Что лежит на моём лице. Что падает на меня. Я начал ощущать привкус и запах мела.

Я лежал покрытый мелом и землёй. Надо мной возвышался крест.

Иманов Сергей Владимирович. Года указано не было. Адреса тоже.

Дорога

Ты всё портишь с того момента, как приступил к реализации своих замыслов. На самом первом шаге ты запнулся, упал, выбил колено и пошёл зализывать рану соплями и слезами, рассказывая всем, какой тернистый путь ты для себя избрал. Ты злишься на людей, которые пытаются тебе помочь, в их помощи ты видишь насмешку и презрение. Единственные люди которые могут быть для тебя полезными уже внесены в чёрный список, зато те, кто тебя жалеют и шепчут тебе на ухо слова успокоения, восприняты как спасители.

Но вот твоё здоровье поправилось, и колено зажило. Ты даже приоткрыл глаза, чтобы видеть, куда идёшь. Увиденное тобой было настолько мрачным и туманным, окутанным мифами и легендами, что ты снова вернулся домой, отыскал своих спасителей и стал с пылом и жаром рассказывать об открытых тобою тайнах. Их глаза расширялись ровно в те моменты, когда ты делал акценты. Ты слышал, как они восклицают: “Ничего себе!” Почувствовав свою значимость, ты решил простить глупцов, критикующих тебя. Разорвав чёрный список, ты принял их со снисходительной улыбкой за дорогим ужином. На первое был рассказ об увиденных чудесах, на второе твои страдания под соусом метафор. До десерта дела не дошло: твои враги всё так же презирают тебя и считают умственно отсталым. Они спорят с тобой, приводят детские аргументы, читают тебе лекции обо всём на свете. Твоя голова начинает раскалываться, и ты прогоняешь их навсегда. Больше не будет в твоей жизни этих ленивых, высокомерных негодяев.

Дорога снова зовёт. Твой походный рюкзак набит всем, что может тебе понадобиться: мотивирующие цитаты, биографии великих людей, любимые песни, кубки и медали за первые и вторые места с местных соревнований из трёх человек, список твоих желаний, список всех твоих хороших дел, все слова благодарности сказанные тебе. Всего этого мусора так много, что в одном рюкзаке не помещается. Ты набиваешь им карманы, складки одежды, засовываешь за пояс, самые мелкие вещи ты запихиваешь за щеки. И вот, ты решительно настроен преодолеть все препятствия, свернуть все горы, победить всех драконов и спасти всех принцесс. Ты встаешь на старт и смотришь на тот самый след, оставленный тобой много лет назад. Ты вспоминаешь хруст в колене, запах земли, чувство страха. Мужественно поборов воспоминания, ты делаешь решительный шаг на этот самый след. Тебе приятно лицезреть свой прогресс, появилось ощущение силы, которого так не хватало. Ты стоишь и озираешься по сторонам. “Смотрите все!” – из-за хлама во рту слышны лишь гласные – “Я преодолел это! Теперь я не спотыкаюсь на этом месте!” Затем тебя начинает одолевать страх: а вдруг второй шаг окажется невозможным? Идти тебе неудобно, по спине начинает струиться пот, хочется освободится от тяжести рюкзака, но там такие полезные вещи. Сквозь ощущение слабости и страха ты делаешь этот следующий, судьбоносный шаг. Это оказалось проще, чем ты себе представлял. И вот уже шаг за шагом под тобой стелется путь. Улыбка растягивает твоё лицо, глаза блестят азартом, во рту привкус величия, в крови эндорфин.

Теперь ничто и никто, не сможет тебя остановить. Вот уже сто шагов ты преодолел с небывалой лёгкостью. Оказалось, ходить это очень легко. Черты города размываются, ты уходишь всё дальше, и постепенно приходит осознание, что на своём пути ты мало кого встретишь. Первые дни ты ещё не веришь этому. Только спустя неделю, когда единственным попутчиком был кенийский бегун, пробежавший не поздоровавшись, на тебя разом свалилось бремя одиночества. Ты устроил привал у ближайшего перекрёстка и стал ждать путешественников вроде себя. Ты очень хочешь встретить своих любимых. Всех тех, кто тебе помогал в трудную минуту, всех тех, кто уважал твой выбор. На второй день привала на перекрёсток выехала машина. В ней сидел один из тех негодяев, презирающих тебя. Он вышел и пошёл здороваться с тобой. Спросил как дела, как успехи, предложил подбросить немного. Наглое, самолюбивое хамло недостойное даже твоего приветствия. Хамло уехало, осталась помесь тоски и надежды.

Барахло из твоего рюкзака уже испортилось, и не годилось в пищу, но надежда отлично утоляла голод. Ты обрёл веру, выбросил рюкзак на обочину и пошёл дальше. Дорога становилась всё более мрачной, но мрак приобрёл иной характер. Если раньше ты ничего не понимал из увиденного, то теперь ты всё понимаешь, но понятия не имеешь, что со всем этим делать. Надежда заставляет тебя двигаться всё