Уратмир. Земная пристань. Книга 1 - Дмитрий Буркин

‑ Братья мои! Помните лучезарную легенду о светлых доспехах и силе Кайна, который был самым могущественным воином «белого мира»? Не остыли ещё воспоминания о том, как он отстоял наш мир в древней битве во времена «Второй вселенской ночи». Мы стояли на грани поражения, но его жертвенность спасла всех. Самое главное заключалось в том, что у него с рождения был удивительный дар объединять и концентрировать энергию разных «белых этносов». Таким даром может обладать только «белое первородное существо». Сейчас доспехи, в которых заключена огромная энергия Кайна, бережно хранятся нашим трепетным взором…

И тут в разговор вмешался Градвирг:

‑ Генрорд, чем нам могут помочь эти артефакты глубоко минувших дней? К чему ты ведёшь?!

‑ Градвирг, я хочу сказать, что в моём мире после долгих вселенских дней родился младенец, который обладает таким же даром. Если мы воспитаем его правильно, он сможет объединить в себе доспехи великого первородного. Ведь пока их никто не мог надеть, а ему доступно возвратить в своей сути великую силу, так как созвездие этого младенца зародилось вокруг звезды Кайна.

Несмотря на то, что в этих словах был заложен большой смысл и все знаки Вселенной указывали на судьбоносность этого рождения, беседа не престала быть жаркой. Некоторые «Отцы» сомневались в необходимости сотворения ещё одного сверхмогущественного существа. Они также не были исполнены надеждой на возвращение «создающего знамение», который мог и не выдержать такой чистой энергии. Многие также понимали опасность нарушения баланса, что могло сплотить Дэмо с «чёрными праэтносами». Но, несмотря на все минусы, это было мудрое предложение, носившее жизненное значение для будущего развития вселенной. Тогда был вынесен вердикт ‑ воспитывать мальчика, рождённого в мире старейших волшебников, воспевающих служение удивительно славному миру, наделённому бесконечной любовью, верой и мужеством, поочерёдно.

Родители ребёнка были очень знамениты в «белом мире». Мать малыша звали Вернига ‑ чрезвычайно могучая первородная, обладающая максимальными навыками в управлении стихиями. Отче был командующим третьей армии чистоплотных магов служителей. Генрорд объявил Верниге о решении совета первоотцов и о том, что ребёнка заберут из семьи, спрятав прошлое и сведения о его родителях. Большую часть времени избранника будут воспитывать на планете Сириусс, которая для всех пяти первородных этносов является источником и базой для обучения. Там находится пять школ «белых первородных», с помощью которых, по словам Генрорда, «баловень судьбы» получит все возможные знания и овладеет максимальными умениями, слагающими идеально-индивидуальную траекторию дальнейшего жизненного мира. Единственное, что было позволено ‑ разрешить матери дать имя ребёнку. И оно прозвучало: «Орион».

В честь мальчика назвали созвездие. Там же сосредоточили его венценосные сосуды вскрытия и символизмы, определяющие индивидуальность выбора в записи грандиозного будущего, интегрированного в ткань бесконечных определений и заполнений пустоты. Воспитывать ребёнка должен был древнейший из «первородных прасуществ» Хронос. На него была возложена очень серьёзная миссия ‑ скрывать от ребёнка правду и направлять его по выбранному пути.

Орион был очень красивым светлым голубоглазым существом. Время шло, битвы не прекращались, лилось много «чистой плазмы», духовные первородные массы теряли свою связь с основной Вселенной и уходили вслед за первородными из плоти. В этой войне гибли все. Никто не мог сопротивляться закону смерти ‑ интегралу трёх причин, свойств и моментов. Ни у кого во Вселенной не было трёх мгновений жизни.

Момент всегда есть и он всегда разный. Но когда он происходит, то становится судьбой, дабы не стать пустотой, которую можно изменить новым запоминанием. У всех живущих существ было всего лишь две предпосылки, две секунды, два деления, два момента и один выбор, один случай длиною в пустоту выбора индивидуальности, которую можно понять, если у тебя есть три определяющих точки в этом судьбоносном мире. Такая данность Вселенной преподносила то малое, что становилось бесконечным для каждого: законность существования в мире, где простота имела больше силы, чем знания «всего».

Хронос прекрасно справлялся со своими обязанностями «названного отца». Орион превращался в великолепно обученного всем пяти силам праэтносов воина. Время приближалось к первому обретению и это был меч Кайна, который хранился в Токадском мире. Орион должен был совершить подвиг, подобный прошлому, и заслужить меч «Великого созерцателя славы». Планета Белдур, на которой обитали очень сильные хищники, магические скитальцы космоса, «Белые Драконы», имеющие два воплощения: форму обычных существ, немногим отличающуюся от прасозданий мира Аквиума, и непосредственно естественно-хищную – очень подходили для организации процедуры инициации.

Час Ориона пришёл именно тогда, когда начался его главный этап обретения того величайшего статуса, который был уготован правом рождения. Он справлялся со своими заданиями, словно так и должно было быть. Ему не было равных среди равных. Он был «дитя света». Его истина была, по праву, «истоком».

Потом Вселенная сложила много легенд о подвигах избранника. По мере сбора доспехов его дух крепчал, он превращался в сильного сердцем защитника «белого света». За успехами юноши наблюдали Царствующие Отцы и искренне радовались за него. Постепенно светлый мир обретал надежду на защиту от возможных посягательств «чёрного мира» в лице Дэмо.

Шли годы. Время Вселенной неумолимо приближалось к «восьмой вселенской ночи», которая подразумевала собой естественную активизацию чёрной стороны. Орион после долгих и продолжительных сражений по всей Вселенной и мечтательного воспитательного процесса со стороны Хроноса по обретению великой мудрости собрал все части знаменитых доспехов предшественника. Последний артефакт величайшего познания всех пяти сторон «белого мира» был добыт в нейтральном царстве духов. Кольцо потустороннего мира, завоёванное у царя этих не знающих горизонтов земель, ознаменовало великий звёздный час молодого человека перед наступлением «восьмой вселенской ночи».

Орион был призван в святая-святых родного мира ‑ в город Артакрил, где Инродверг под великой завесой таинства сотворил Всеобъемлющих Отцов «белого мира» ‑ в зал рождения. Там должен был состояться последний этап восхождения великого юноши к немыслимой и ещё не существовавшей в светлом мире силе. Здесь каждый из пяти Отцов должен был одарить Ориона своей прапервородной частичкой ‑ духа того, кто мог вдохнуть без обстоятельств.

И вот этот момент наступил… Последний мерцающий лучик света обратился за грань разбросанных листов мозаики «вселенской яви». Пепельная ночь вот-вот собиралась заполнить собой вселенскую действительность. Все самые могущественные первородные «белого мира» были приглашены в Артакрил. Они с нетерпением ждали рождения самого великого и самого сильного доброго среди них.

Такой всплеск белого первородного естества полностью улавливал «чёрный мир». В одном из самых далёко-дальних уголков космоса полностью поражённый своей ненавистью, разрывая свою душу на части, страждущий поневоле странник чувствовал обретение могущества, равного ему. Но это никак не повлияло на самоистязание Дэмо. Тонкость вселенского мира, связывающая лоскуты индивидуальных пустот, не давала плиамцу возможности отлучиться от происходящего вокруг. Его боль была настолько велика, что ничто другое не делало его выживание хуже. Он мог только одно ‑ быть тем, кого больше никто не увидит.

Город Артакрил напоминал висящий в космическом тумане огромный кусок суши, не подчиняющийся ни одному явному закону реальной физики существования, да и любому другому. Этот тонкий в своей сути город сам был законом. Вопреки всему, святой город «белого мира» имел атмосферу.

Образующиеся в небе облака и тучи, словно живые, постоянно формировали разные узоры, отражая на светлом небосводе настроения, витающие в Артакриле. Пролетающие «ни далеко ни близко» большие и малые светила, словно перематывали времена года и контуры погоды в этом странном месте. Сбоку город напоминал глубокое блюдце, покрытое вытянутой сферо-образной, полупрозрачной крышей насыщенного вещества для «прана-дыхания». Эта прозрачность сама по себе была немного золотистого оттенка. Любая точка при нахождении в данном граде, который был дополнительным обходным пристанищем, давала абсолютно любой вектор полюса Вселенной. Все пути божественного города вели к вершине зелёного холма, верхушка которого была немного поката у краёв, напоминая большую площадку, где по центру, усыпанному зелёной травой, стоял безумно красивый «Храм Рождения». Здесь Инродверг сотворил «белый мир добра».