Отец Александр Мень. Христов свидетель в наше время - Ив Аман

Кто из духовных детей отца Александра не помнит о своей первой встрече с ним? Один из ваших друзей рассказывает вам об отце, объясняет где находится храм. И вот, однажды, на Ярославском вокзале в Москве вы садитесь в поезд на Загорск, выходите в Пушкине, там автобус довозит вас до большой дороги, и вы идете по нижней параллельной дороге, вдоль изб, пока не увидите среди деревьев маленький голубой купол. Вы входите в церковь и робко остаетесь в глубине ее, опуская голову в тот момент, когда все крестятся. Возможно, отец Александр, заметив незнакомое лицо, пока выходил к царским вратам, чтобы прочитать молитву во время службы, или обходя церковь, во время каждения, подал вам знак годовой. После службы, во дворе, вы подходите к нему, он просит вас подождать. Ожидание долгое, очень долгое, несколько томительное. Вы, вероятно, никогда не встречались со священником. Можно ли ему довериться? Наконец вас вводят в домик, а затем в кабинет. И там, с первых слов, которыми вы обмениваетесь, все опасения, вся недоверчивость рассеивается. Перед вами друг, он вас слушает и он уже вас любит. С отцом Александром было связано множество людей, и тем не менее у вас оставалось чувство, что ваша с ним дружеская связь такая, как ни у кого другого. Даже, если вы видите его очень недолго, даже, если вы не один при встрече, у вас всегда найдется момент для истинной встречи один на один, момент, в течение которого он будет весь обращен к вам. В каждом видит он уникальную личность и любит ее уникальной любовью.

Впоследствии вы не раз возвращались в Новую Деревню! Может быть, напевая что-нибудь из Галича. Галич крестился у о. Александра. Покинув Россию в начале семидесятых годов, он так и не смог привыкнуть к эмигрантской жизни; и в Европе он написал ностальгическое стихотворение «Когда я вернусь». Одна из строф его посвящена маленькой церкви в Новой Деревне:

«Когда я вернусь,Я пойду в тот единственный дом,Где с куполом синим не властно соперничать небоИ ладана запах, как запах приютского хлеба,Ударит в меня и заплещется в сердце моемКогда я вернусь,О, когда я вернусь!»

Итак, как и первый раз, вы пройдете сто шагов по двору, так же войдете в дом, в главную комнату, она служит столовой, и те, кто теснятся там вокруг стола, дожидаясь своей очереди, подвинутся и дадут вам место. И всякий раз терпение ваше будет вознаграждено, вас ждет все тот же прием. О.. Александр не довольствовался тем, что принимал новых или будущих верующих в Новой Деревне. Он часто встречался с ними в Москве. Тем, кто опасался быть замеченным в Новой Деревне, он назначал встречи на квартирах своих друзей. Часто он крестил и взрослых, и детей дома, поскольку в то время каждый, кто крестился или крестил своих детей в церкви, неминуемо привлекал к себе внимание и подвергал себя серьезным неприятностям. Но и священники, которые крестили тайно, тоже рисковали. Священнику для того, чтобы получить приход нужно было не только получить назначение от епископа, но и зарегистрироваться у уполномоченного Совета по делам религий. Обнаружив, что он крестит на дому, местные власти могли лишить его регистрации.

Дружеские встречи и беседы с людьми, ищущими смысл жизни, всегда были для о. Александра поводом для неформального урока основам веры. Не надо забывать, что в Советском Союзе таких мест, где бы христиане могли встречаться вне богослужений, как это делается на Западе, не существовало; более того, это было запрещено законом.

Встречи эти имели некоторое сходство со встречами первых христиан. Конечно, они были далеки от идеала, описанного в Деяниях святых Апостолов, тем не менее, они уже включали в себя момент общинной жизни.

«Будучи священником, я стремился сплотить приход, сделать его общиной, а не сборищем случайных малознакомых людей. Старался, чтобы они помогали друг другу, молились вместе, вместе изучали Писание и основы веры, вместе причащались», — писал отец Александр.[132]

Всем, кто к нему обращался, он оказывал помощь, одновременно духовную, моральную и материальную. Если он кого-нибудь крестил, то в дальнейшем регулярно его исповедывал, причащал, крестил его детей, освящал квартиру, если человек переезжал на новую; давал советы, как должно строить супружескую и семейную жизнь, отношения на работе, помогал в научных занятиях, находил адрес нужного врача, соединял людей, способных оказать другим ту или иную услугу; при случае помогал материально — делал это незаметно, например, положив деньги в книгу, лежащую на столе. Из своего толстого, всегда битком набитого портфеля, часто извлекал маленькие подарки, причем ему всегда удавалось найти как раз то, что вам было нужно. Это был еще один знак внимания, которое оказывалось каждому.

Летом многие его друзья снимали дачи вокруг Новой Деревни. Новая Деревня — недалеко от Москвы, поэтому, живя там, можно ежедневно ездить на работу в центр столицы. Мать о. Александра тоже снимала в деревне комнату с верандой у одной старой женщины и многие бывали у нее, особенно по воскресеньям после литургии. Она, как и сын, была открыта каждому, тепло встречала всех. Таким образом, небольшая новодеревенская община летом еще больше укрепляла узы дружбы.

Поначалу это была просто группа друзей. Отец Александр опирался на них, и особенно на свою мать, чтобы помочь новообращенным. Он очень тревожился за них, предоставленных самим себе с их новой верой, совсем еще хрупкой, сочетать которую с жизнью во враждебной советской среде было крайне трудно. В эти годы им невозможно было довериться близким и даже ближайшим друзьям они бы их не поняли. Часто уже самостоятельные молодые люди, от двадцати до двадцати пяти лет скрывали от родителей, что поверили в Бога.

К концу шестидесятых годов этот кружок, еще не имевший определенной структуры, уже не мог отвечать на запросы всех, кто проходил через руки отца Александра, ибо таких становилось все больше и больше. Тогда он стал создавать маленькие группы с тем, чтобы они собирались регулярно, как правило, раз в неделю.[133] Эти группы были ориентированы на общую молитву и на взаимопомощь, но при этом каждая имела свое лицо. Одни специально предназначались для катехизации тех, кто еще готовился к крещению иди только что крестился. В других занимались богословием и историей Церкви, используя те книги, которые удавалось отыскать, как правило, дореволюционные или изданные на русском языке за границей, тайно привезенные в СССР. Использовались и книги на иностранных языках, но их нужно было переводить. Кстати, таким образом возникла целая серия самиздатских переводов из современной мировой христианской литературы. Собирались обычно дома у одного из членов такого кружка. Иногда у одного и того же, а иногда из осторожности, то у одного, то у другого, чтобы не привлекать внимания недоброжелательных соседей, которые могли донести.

Члены этих групп постоянно участвовали в богослужениях Сретенской церкви в Новой Деревне, но не всегда могли бывать там каждое воскресение, и потому, что ездить было далеко, и, чтобы не слишком привлекать внимание. Однако отец считал необходимым, чтобы они приезжали сюда регулярно. Все собирались в дни больших праздников и, разумеется, с особой радостью, в праздник Пасхи, называемый в православной Церкви «праздником праздников».

Таким образом, рождалась приходская жизнь, в особых условиях Советского Союза, где разрешено было только богослужение, а все иные формы церковной деятельности для верующих были запрещены и могли быть воплощены в жизнь только подпольно. Нельзя не отметить, что эти группы возникли одновременно с теми малыми общинами на Западе, где так остро был поставлен вопрос об объединении верующих вокруг таинства Евхаристии, но независимо от них.[134]

Отец Александр придавал большое значение таинству крещения и считал, что к нему надо готовиться. Взрослым, приходившим к нему с просьбой крестить их, он обычно говорил: подождите! Не торопитесь, читайте и перечитывайте Евангелие, надо им пропитаться!

«Когда вы действительно будете готовы, я это почувствую и сам назначу дату крещения».[135]

«Приходит в церковь взрослый человек и хочет принять крещение. Это, конечно, хорошо, — писал отец Александр, — но радоваться еще рано. Вспомним, что сказал Господь: „Кто будет веровать и креститься, спасен будет“.[136] Спасен, то есть приобщен ко Христу. Заметьте — сначала он должен веровать, а не смотреть на Таинство как на добрый старый обычай, который мать в свое время не успела иди не смогла выполнить. Крещение не только дар благодати Христовой, но и принятие на себя ответственности перед Богом; оно выражает намерение жить по Его воле».[137]