Эхо Марсельезы. Роман о замках - Жюльетта Бенцони

Его правосудие, если, конечно, позволительно будет так это назвать, поразило их немедленно. Не прошло и часа, как Аме был повешен. Что же касается Берты, то она тоже была повешена, но особым способом: нежный супруг распорядился подвесить ее за подмышки в темном глубоком колодце, вырытом рабами под плетьми надсмотрщиков. И все это с одной целью – заставить ее признаться. Признаться в чем? В том, что она любила Аме? В том, что с восторгом отдавалась ему каждую ночь еще и еще раз? И она не только признала все то, что требовал Амори, она осмелилась крикнуть ему, что виновата во всем только она одна.

Опасные слова! Несчастную заперли в самом страшном из казематов замка: в похожем на гробницу каменном мешке, единственным выходом из которого был очень низкий лаз в скале, где нельзя было ни лечь, ни встать. Ее бросили туда, но выводили дважды в день, чтобы полюбовалась на труп любовника. Лишенный могильного покоя, бедный рыцарь превратился в нечто, не имеющее названия ни на одном из языков (этот каменный мешок, кстати, сохранился и поныне). Так Берта провела двенадцать лет, пока смерть ее мучителя не принесла ей освобождения. Когда сын открыл ее каземат, он увидел старую высохшую женщину, похожую на узловатый ствол мертвой виноградной лозы, полубезумную, которая ежеминутно призывала Бога и Аме.

Ей смогли вернуть только Бога! Сын доверил заботу о матери аббатству Монбенуа, которое в свое время было выстроено Амори III во искупление его многочисленных грехов.

Подчинившись Бургундскому дому, род сиров де Жу угас в 1326 году. Благодаря браку одной из дочерей замок перешел к семейству Блонэ, потом был куплен Вьеннами, но в конце концов вновь вернулся к герцогам Бургундским, когда его купил Филипп Добрый. Герцог был достаточно умен, чтобы оценить достоинства замка: тот был превращен в крепость и стал отличным «сторожевым псом». Крепость вскоре привыкла к смене цветов флага: после бургундского здесь развевалось знамя Франции, потом – Испании, еще раз – Бургундии, а потом – Австрии, вновь – Испании, потом – Веймара, снова Испании и, наконец уж окончательно, здесь реят французские знамена.

Каждый из разноплеменных владельцев что-то менял в крепости, но наиболее кардинальные изменения принадлежат эпохе Людовика XIV, когда по приказу короля под руководством Вобана были прорыты рвы и значительно увеличены крепостные валы – плоды этих трудов можно видеть и поныне.

В XVIII веке Жу превратился в тюрьму для смутьянов из округи замка, а потом он стал государственной тюрьмой, после чего имел честь приютить более знатных и важных персон. Так, например, 25 мая 1775 года в ворота крепости вошел юноша двадцати шести лет. Его звали Мирабо, и его преследовали отеческие указы, переправляя из одной темницы в другую. Он прибыл из замка Иф.

Не подумайте, что его ждал каменный мешок несчастной Берты! Мирабо занял вполне уютную комнату и, благодаря доброте коменданта, графа де Сен-Мориса, мог посещать салоны милых дам из соседнего городка Понтарлье, как это делали офицеры крепости.

Более того: на следующий день после празднества в честь коронации Людовика XVI ему позволили снять комнату в городе. Это дало ему прекрасную возможность пуститься в увлекательнейшие приключения в обществе юной и очаровательной Софи, маркизы де Моннье. Ей было шестнадцать лет, и ее совсем недавно выдали замуж за Моннье, первого председателя Счетной палаты округа Доль, семидесятилетнего вдовца, страдавшего бесчисленными болезнями.

Столь великая любовь, конечно же, не укрылась от всех. Слух о ней дошел до ушей месье де Сен-Мориса, который в припадке ревности решил, что Мирабо должен вернуться в замок, это «истинно совиное гнездо, оживленное несколькими инвалидами…». Но комендант не успел осуществить свою угрозу, ибо 14 января 1776 года Мирабо, похитив мадам де Моннье, бежал с нею в Голландию.

После него в замке побывала череда знаменитых пленников: например, предводители роялистов д'Андинье и Сюзаннэ, маркиз де Ривьер, кардинал Кавалькини, который был губернатором Рима, а также черные вожди, доставленные из Сан-Доминго. Среди пленников Жу были генерал Дюпон, разбитый под Байленом и арестованный по приказу Наполеона, немецкий поэт Генрих фон Клейст, который не задержался в замке больше шести месяцев и через несколько лет покончил самоубийством. Наконец, тут был черный вождь Туссен-Лувертюр, который оказался самой благородной из жертв замка, ибо ему было суждено здесь умереть.

Туссен, внук царька из дебрей Сан-Доминго (ныне это Гаити), начал свою жизнь хорошо обученным рабом, кучером графа де Ля Но. Благодаря своему уму, он смог заняться самообразованием. Ему было сорок шесть лет, когда до него дошла весть о взятии Бастилии. И с этой минуты он посвятил свою жизнь борьбе за освобождение 500 000 рабов, составлявших богатство острова. Однако, взяв в руки оружие, он не был склоннен к бессмысленной жестокости. Более того, когда острову грозила опасность со стороны испанцев и англичан, Туссен дрался на стороне французов. Ему удалось уничтожить рабство, и этого ему было достаточно. С тех пор он превратился в правителя острова, но этого не потерпело правительство Бонапарта.

Против него была организована военная экспедиция под командованием генерала Леклерка, первого мужа блистательной Полины Бонапарт, которая последовала в этот поход за мужем. Смелое восстание черных и приступы желтой лихорадки, косившей ряды французов, не спасли Туссена, преданного собственным окружением. Его схватили и, привезя во Францию, заточили сначала в Бресте, а потом отправили на другой конец страны – в замок Жу. Там он и умер от холода и лишений 27 апреля 1803 года. Через несколько месяцев, 1 января 1804 года, была провозглашена независимость Гаити… Увы, слишком поздно!

С 1 апреля до 15 ноября с 10.00 до 11.30

и с 14.00 до 16.30

Июль и август с 9.30 до 18.00

Замок можно посетить только с гидом,

а музей старинного оружия является

неотъемлемой частью этого посещения.

http://chateaudejoux.com/

Кёвр

(Cœvres)

Красавица Габриэлла и человек с соломой

Тот, кто живет без безумств, не так уж и умен, как он думает.

Расположенный в узкой и извилистой долине старого Суассоннэ, замок Кёвр представлял собой великолепное произведение искусства во времена, когда им владело семейство д'Эстре; и особенно в то время, когда самая красивая из его дочерей смогла покорить своей лучистой улыбкой самого увлекающегося из королей. К сожалению, в настоящее время замок практически не сохранил следов эпохи Возрождения, но отголоски одной немного безумной истории королевской любви еще эхом раздаются над долиной. Прислушаемся повнимательнее… и узнаем, что…

Осенью 1590 года король Генрих IV чувствовал себя не очень хорошо. После смерти Генриха III, внезапно наступившей пятнадцать месяцев назад, его преемник познал бремя нескончаемых войн с Католической Лигой и ее несносными предводителями – герцогами Лотарингскими. Во всяком случае, с теми, кто остался в живых после дела в Блуа[23]. Победы, символом которых служил белый плюмаж беарнца, периодически сменялись неразрешимыми проблемами, которые Париж навязывал своему королю.

И тогда, отступив к Компьеню, Генрих сказал себе, что надо остановиться и обдумать происходящее: в его жизни чего-то явно недостает. Париж не унимался, а король был несчастен, ибо страдал от скуки: сердце его не было наполнено нежным чувством любви, которое было необходимо довольно молодому мужчине, как воздух. Его вытянутое грустное лицо так контрастировало с веселой физиономией его шталмейстера, красивого, любезного и галантного Роже де Беллегарда.

– Чему это ты так радуешься, Беллегард?

– Ах, сир, если бы вы знали, что за ангелочек ждет меня в Компьене. Как скоро мы с вами туда поедем, сир?

Генрих принялся расспрашивать, а честный, благородный и немного наивный молодой человек отвечал откровенно: любимая ждет его в замке Кёвр, что неподалеку от Компьеня. Беллегард и в самом деле был без ума от великолепной Габриэллы, старшей дочери графа Антуана д'Эстре. Шталмейстер надеялся в скором времени официально попросить ее руки.

Этого рассказа было достаточно, чтобы вернуть Генриху вкус к жизни. Наплевать на Компьень! Туда они отправятся позднее. Сейчас главное – это устроить встречу влюбленных и удовлетворить любопытство короля.

Познакомившись с будущей невестой, Генрих не только не был разочарован, но быстро понял, что безнадежно влюблен. Габриэлла оказалась дивным видением, чистым белоснежным чудом, чья красота затмевала великолепие родового замка. Ей было семнадцать (на двадцать лет моложе короля), и она светилась молодостью и здоровьем. Устоять перед обаянием и чистотой девушки было невозможно, и Генрих принялся ухаживать за красавицей, но та смотрела лишь на Беллегарда. Она показала себя настолько сдержанной со своим воздыхателем-королем, что тот, обиженный и уязвленный, уехал в Компьень, дав понять своему главному шталмейстеру, что печален, потому что влюблен в Габриэллу д'Эстре. И, кстати, не намерен ее с кем-либо делить, даже с самым преданным слугой, которому лучше было бы вообще забыть о ней…