Эхо Марсельезы. Роман о замках - Жюльетта Бенцони

Горячая кровь Беллегарда дала о себе знать – он едва сдерживал себя, чтобы не проучить нахального беарнца. Но, так как шталмейстер служил при дворе и не мог не думать о своем будущем, он сдержал свой первый порыв и дал себе время поразмышлять. Настаивать на своих правах сейчас, когда король настроен так решительно, – это означало обречь себя на изгнание. А вот уступить – это значило доказать свое великодушие и, возможно, заслужить еще большее доверие монарха. Беллегард был уверен в Габриэлле: честная девушка сумеет защитить их любовь. И он принял самое разумное решение – на какое-то время удалиться.

Счастливый Генрих поспешил пригласить семейство д'Эстре посетить его лагерь в Компьене. Габриэлла поехала туда в сопровождении своего отца, ловкой тетушки мадам де Сурди и сестры Дианы. Остальные остались дома. Девушка была печальна: давно не было никаких новостей от Беллегарда, и она только и мечтала о том, как бы отомстить королю за разлуку. Сначала она начала назло флиртовать с герцогом де Лонгвиллем, к которому оказалась больше расположена. Естественно, такое ее поведение вызвало у Генриха протест… На который он получил откровенный ответ девушки: ее сердце целиком и полностью принадлежит месье де Беллегарду, а король лишь понапрасну теряет свое драгоценное время. И она возвратилась в Кёвр, оставив глубокую рану в сердце Генриха, однако вовсе не умерив его пыл. Король знал, что не сможет ждать слишком долго и вскоре вновь увидит свою красавицу.

Несколько дней спустя Габриэлла и ее сестра Диана прогуливались по огромной галерее замка Кёвр. Хмурая холодная погода не позволяла им покинуть ее пределы. И вот в какой-то момент девушки приблизились к одному из окон и бросили взгляд на улицу. Диана невольно воскликнула:

– Что это там за крестьянин с большим мешком соломы пытается войти в замок?

Под нескончаемым проливным дождем сгорбленный человек напоминал огромный серый гриб. И девушки принялись хохотать, уверенные в том, что сейчас выйдет лакей и сумеет выставить этого старикашку!

Но каково же было их удивление, когда через несколько секунд они увидели, как он входит в галерею, швыряет свою ношу и бросается к ногам Габриэллы, восклицая:

– Красавица из красавиц, вы видите у своих ног вашего преданнейшего слугу!

В полном недоумении Габриэлла разглядывала этого странного грязного крестьянина, которого приняла вначале за сумасшедшего. Не может быть! Под этими рваными лохмотьями, заляпанными глиной, под всклокоченной бородой и взъерошенными волосами скрывался не кто иной, как сам король Генрих. И он буквально валялся у ее ног и бормотал, что ждать дольше было невыносимо, он должен был приехать и прикоснуться к ней во что бы то ни стало. Так как дорога была наводнена сторонниками Лиги, ему пришлось переодеться в нелепый неподобающий костюм. И он теперь счастлив, что сумел провести своих врагов ради встречи с дамой своего сердца.

Но все это театральное превращение не особенно впечатлило Габриэллу. Генрих никогда ей не нравился, а этот его нелепый наряд вообще внушил ей ужас. И она сказала то, что думала:

– Неужели вам совсем не стыдно показываться в таком виде? Я буду разговаривать с вами лишь тогда, когда вы предстанете передо мной в подобающей вашему сану одежде!

Повернулась и быстро ушла, громко хлопнув дверью и оставив влюбленного короля наедине со своей сестрой. Та пыталась все уладить, объясняя ему, что Габриэлла всю жизнь трепетала перед своим отцом и теперь боится его реакции, если он заметит короля в таком облачении… Пристыженный Генрих принес свои извинения и пообещал в скором времени увидеться с Антуаном д'Эстре, чтобы рассказать ему о своих сердечных муках… После чего он взял свой мешок с соломой и убрался из замка.

Эта история не только не вызвала гнева Антуана д'Эстре, но и заставила его задуматься. Он давно потерял былое влияние: люди Лиги убрали его с поста губернатора в Ля Фере, а его родственника, месье де Сурди – с аналогичного поста в Шартре. Но горячий интерес короля к его дочери сулил роду д'Эстре самые радужные перспективы. Быстро собрали нечто вроде семейного совета, в который вошли также месье и мадам де Сурди, а также ее любовник – канцлер Юро де Шеверни.

Этот совет единогласно постановил, что случаем, который им представился, грех не воспользоваться и что единственный выход – заставить Габриэллу отказаться от брака с Беллегардом, еще вчера таким желанным. После встречи Антуан д'Эстре поспешил на встречу с королем, чей лагерь находился теперь в Санлисе, чтобы изложить ему свои размышления.

Там он показал себя лучше, чем при защите Ля Фера, и 29 января 1591 года король подписал необходимые бумаги, которые сделали д'Эстре его генерал-лейтенантом. А в середине февраля, перед тем как отправиться в Руан, он поехал в Шартр с единственной целью: вернуть де Сурди пост губернатора, потерю которого тот так тяжело переживал.

В это время в Кёвре мадам де Сурди обрабатывала строптивую Габриэллу, все еще страдавшую по «своему бесценному» Беллегарду. Она намекала ей на то, что шталмейстер и не думал скучать во время их разлуки, а также на то, что, упрямясь, Габриэлла рискует потерять обоих воздыхателей.

Конечно, семейный заговор удался! Сломленная Габриэлла позволила увезти себя в Шартр, где без особого энтузиазма уступила страсти своего венценосного поклонника. Сложность состояла в том, что Беллегард находился поблизости, и злые языки потом утверждали, что, отдаваясь королю, Габриэлла только и думала о своем возлюбленном. Но ее судьба была решена: ей суждено было стать в истории той самой Прекрасной Габриэллой, любимой фавориткой беарнца, что подарила ему троих детей. Без сомнения, она стала бы и королевой Франции, если бы не умерла ужасной и странной смертью. Она умерла от эклампсии[24], за несколько дней до назначенного бракосочетания, и большая часть Франции при этом лишь облегченно вздохнула.

Что же касается замка Кёвр: он принадлежал графам Суассонским до XV века, то есть до времени, когда одна из дочерей Рауля де Суассона продала его кому-то из семейства д'Эстре. У д'Эстре замок оставался до XVIII века, когда после бракосочетания он перешел к Ле Теллье де Куртанво, а затем – к герцогу де Виллекье.

Сейчас замок закрыт для посещений.

Кло-де-Вужо

(Le Clos de Vougeot)

От странной Столетней войны до рыцарей Тастевена

Всегда с вином.

Никогда не виновен.

Невероятно, но факт – за всю историю этого замка в нем не было совершено ни одного преступления (разве что против себя самого), и в нем не бушевали страсти и не зародилась любовь, если не считать любви земли к своему знаменитому продукту: великим винам Бургундии.

Чтобы воспеть Бургундию, нужно быть бургундцем, а я здесь, увы, всего лишь редкая гостья. Поэтому предоставим слово одному известному местному писателю и дадим ему возможность представить Кло-де-Вужо, прекрасный замок, расположившийся у подножия роскошного Кот-д'Ора, в нескольких километрах от Дижона, Бона и Нюи-Сен-Жоржа.

«Старая крепость стоит здесь, – пишет Гастон Рупнель, – окруженная своими тихими благородными виноградниками, ровными рядами расположившимися по склонам. Суровый и монументальный замок, не нуждающийся ни в обрамлении бесполезных садов, ни в пышной зелени. Без всяких ухищрений и украшений, он выделяется на фоне сплетенных виноградных лоз, возносится над ними. Мощные стены и старые серые крышаи похожи на бесцветные горные склоны. Веками он и стоит задумчиво, словно поддерживая неотвратимо наваливающееся небо».

Точно подмеченное в тексте «давящее» небо Бургундии может быть и другим – бесконечно мягким и нежным. Оно похоже на истории, имевшие место в стенах замка, знававшего и минуты сказочно богатой жизни, и дни черной нищеты.

Восемь необработанных наделов земли составили первоначальное владение. Их уступили монахам соседнего аббатства Сито за двадцать солей[25] и две туники из бумазеи. Итак, давайте перенесемся в XII век. Тогда Рейнальду, аббату Сен-Жермен-де-Пре, подарили еще четыре надела, принадлежавших настоятелю соседнего Жилли. Потом появились и другие дарители, например сиры де Вержи. Наконец, и герцоги Бургундские отказались от своих герцогских прав на эти земли, где монахи растили виноград.

Так был основан Кло, в котором начали делать вина, позднее столь высоко оцененные истинными гурманами. Инициатива исходила от пап, обосновавшихся в Авиньоне, их кардиналов и бесконечного числа епископов, аббатов, настоятелей и деревенских кюре, поселившихся там и освятивших французские земли. Не следует забывать при этом о влиятельных герцогах Бургундских – западных герцогах, богатство и блеск двора которых сияли на протяжении всего XV века. Следует помнить также и об английских завоевателях, управлявших на протяжении трех веков виноградниками Бордо и добавивших в свое меню бургундские вина. Надо отдать должное французам, отстоявшим честь своих земель. Герцоги честно несли свою службу, и «английские леопарды» не добрались до бургундских виноградников.