Тридцать три рассказа об инженерах - Денис Борисович Сухоруков

нейтральных газов – паров воды, затягивание реакции горения) и как наоборот – повысить (полное горение, горение без избытка воздуха, горение на подогретом воздухе).

И, конечно, подробнейшим образом описал технологию изготовления самых разных типов печей из разных материалов.

Чертёж печи для выплавки чугуна В. Е. Грум-Гржимайло

Владимир Грум-Гржимайло начал свою деятельность ещё в царской России.

Он родился в Санкт-Петербурге в семье экономиста в 1864 году. Петербургский горный институт закончил в числе лучших. Потом он отправился на Урал горным инженером, где отработал больше двадцати лет. Он руководил большим количеством полуграмотных рабочих, объяснял им технологии, общался с ними запросто, как равный. «Я всегда был грубияном и любил грубиянов», – так рассказывал он.

Вскоре он уже стал управляющим огромным Алапаевским горным округом.

В революцию 1905 года этот округ считался самым неспокойным: инженеры боялись выходить на работу без револьверов. Но Грум-Гржимайло оружия принципиально не носил. «Если рабочие узнают, что я их боюсь, меня перестанут уважать и, конечно, убьют», – так объяснял он свою безоружность друзьям.

Однажды восставшие действительно окружили его плотным кольцом, и один из них заявил:

– Как не боишься ты нас? Ведь нас много. Тюкнем тебя по темечку, и ни один суд ничего не докажет.

Владимир Ефимович объяснил:

– Не боюсь я вас потому, что ничего злого вам никогда не делал.

Тогда рабочие расступились и сказали:

– Молодец у нас управляющий! Не бойся, мы ничего тебе не сделаем.

Спустя время он рассорился со своим заводским начальством и уехал в Санкт-Петербург, где и стал преподавателем Политехнического института. В стенах этого заведения и родилась его знаменитая гидравлическая теория движения пламени.

В 1915 году В. Е. Грум-Гржимайло с двумя коллегами в Санкт-Петербурге (переименованном в Петроград) основал так называемое «Металлургическое Бюро В. Грум-Гржимайло». Это Бюро просуществовало три года и за столь небольшой срок разработало целых 137 типов печей.

Как это часто бывает, народное несчастье в виде войны, в нашем случае Первой мировой, привело к бурному техническому прогрессу. На фронте хронически не хватало артиллерийских снарядов. Путиловские заводы не справлялись. Им пришли на выручку мелкие и средние предприятия, ранее никогда не занимавшиеся военными заказами. Корпуса снарядов вытачивали на станках, потом подвергали термообработке (что называется, «закаливали») в специальных печах. Вот этих-то печей и не доставало на мелких заводиках. Добровольным проектировщиком печей стал профессор Политехнического института, крупнейший инженер-металлург России Грум-Гржимайло. Все работы производились им на частной квартире, в доходном доме на Большом Сампсониевском проспекте.

Спустя год после революции Бюро закрылось по вине кого-то из бюрократов-чиновников. Но уже в 1924 году с разрешения руководителей страны оно было воссоздано, на этот раз уже в Москве и совсем в других, больших масштабах. Бюро металлургических и теплотехнических конструкций (БМТК) Грум-Гржимайло за первые пять лет своего существования выполнило 1200 проектов печей. Владимир Ефимович проектировал печи для химической промышленности, для производства стали, для выплавки цветных металлов. Трое его сыновей тоже стали инженерами и работали вместе с ним. Это был единственный проектный институт в стране, работавший на металлургию. Потом из Бюро образуется знаменитый Институт «Стальпроект», который существует до сих пор. Первые советские мартеновские печи Кузнецка и Магнитки были спроектированы тоже здесь.

Именно Владимир Грум-Гржимайло и его команда создали в России одну из сильнейших металлургий всего мира.

Симфония металла

Владимир Шухов (1853–1939)

Москва, 1919 год

Можете ли вы вообразить себе башню, полностью сплетённую из паутины? Да ещё и высотой в 45-этажный дом? Да ещё из такой прочной паутины, что ей не страшны не ветер, ни дождь, ни снег? А такая башня есть в Москве, и она называется Шуховской.

В июле 1919 года глава Советского государства Владимир Ленин решил срочно установить в Москве мощную современную радиостанцию. Пришедшие к власти большевики возлагали большие надежды на радио – ведь донести свои идеи и указания до всех граждан, а также просвещать людей во всех уголках необъятной страны могла только радиоволна, телевидения тогда не было. Это происходило в самый разгар гражданской войны. В стране царили голод, разруха, болезни, бандитизм, повальная нищета.

Но интересно, что именно в эти тяжёлые годы в Москве была построена и ныне доступная вашему взору Шуховская радиобашня – по имени проектировщика Владимира Григорьевича Шухова, одного из лучших инженеров царской России.

Шуховская башня в Москве (вид изнутри снизу)

Высота башни из девяти секций изначально планировалась как триста пятьдесят метров (на пятнадцать метров выше Эйфелевой башни) при расчётной массе в 2200 тонн (Эйфелева башня весит 7300 тонн). Однако из-за нехватки металла проект пришлось пересмотреть: высота была уменьшена до 149 метров, а масса до 240 тонн. Новый проект был одобрен лично Лениным.

Строительство шло тяжело. Шухов записал в дневнике: «При подъёме четвёртой секции третья сломалась. Четвёртая упала и повредила вторую и первую в семь часов вечера». Это и не удивительно, учитывая все условия. Созвали комиссию, которая установила, что виноват не инженер, а «усталость» металла. Но Владимира Шухова тем не менее арестовали. Правда, вскоре выпустили и дали ему довести дело до конца, потому что проект был уникальным, авторским, и никто другой выполнить его не смог бы. На счастье инженера, всё закончилось хорошо. В 1922 году башня приступила к своей работе и вскоре стала одной из «визитных карточек» советской Москвы. Её изображение помещали и на открытках, и на почтовых марках. Первой радиопередачей с Шуховской башни стал концерт русской музыки с участием Надежды Обуховой, всенародно любимой певицы, будущей народной артистки СССР.

Дальность радиовещания с башни составляла целых десять тысяч километров. Это покрывало расстояние от Москвы до Нью-Йорка и даже до Сан-Франциско. И означало, что радиостанция была мощнее, чем в то время у немцев, французов и даже американцев.

В 1939 году, после установки передатчика телевизионного сигнала на Шуховской башне, состоялась первая в СССР телетрансляция – документальный фильм об открытии очередного съезда партии. Нельзя сказать, что его посмотрело много зрителей – по всей Москве насчитывалась всего-навсего сотня телевизоров, но лиха беда начало. Дальнейшие телетрансляции с башни велись четыре раза в неделю по два часа.

7 мая 1945 года, накануне вступления в силу акта о капитуляции Германии, с Шуховской башни прошла трансляция первой с начала Великой Отечественной войны телепередачи в Европе.

Шуховская башня оставалась самым