Осьминог. Неонуарная киноповесть - Борис Мышлявцев

смотрел на список с вычеркнутым именем Николая Арнольдовича.

– Херня какая-то, – выругался он негромко. Набрал в поисковике «Некрономикон купить».

Выпало: «Ежедневники Некрономикон кожаный переплет». Он побродил по ссылкам и на каком-то англоязычном сайте набрел наконец на ссылку, предлагавшую купить не ежедневник, а самую настоящую книгу. Ее цена – 1200 долларов – впечатлила Романа.

– Ни хера себе, – сказал он, откидываясь на спинку кресла.

***

На выходе из ИВС он опять столкнулся с Вадимом.

– Недоразумение вышло, так что отпустили меня, – развел руками Вадим, прыгнул в свой черный паджерик и укатил.

Привели задержанного – понурого, в порванной рубахе. Роману показалось, что синяков и кровоподтеков у задержанного как-то прибавилось.

– Что это вы, Виталий Евгеньевич, неаккуратный такой, расхристанный весь, – обратился Роман к задержанному. – Пуговицы на рубахе хоть застегнули бы.

Карминов мрачно посмотрел на Романа.

– Что издеваться-то? – тихо спросил он.

Роман опустил глаза, побарабанил пальцами по столу. Спросил:

– Признаться ни в чем не хотите?

Карминов молчал. Роман тоже молчал.

– Курите? – спросил он.

– А что, здесь можно? – спросил Карминов.

– А мы тихонько покурим. Никому не скажем, – Роман подмигнул Карминову и протянул ему сигарету, дал прикурить от своей зажигалки. Подумав, закурил сам, пепельницу соорудив из сложенного листка бумаги.

– Спасибо, – сказал Карминов. Пальцы его заметно дрожали.

– Так что, облегчишь совесть? – спросил Роман. – Можно все по невменяемости провести – годик посидишь в психушке, да и на свободу с чистой совестью.

– Я без адвоката говорить не буду.

– Если ты невиновен – почему без адвоката не можешь прямо и заявить: я не виновен, никаких убийств не совершал? Уж это против тебя никак обернуться не может, если ты и впрямь невиновен.

– Это я могу без адвоката заявить.

– Так заяви.

Карминов замялся на мгновение, затем сказал:

– Заявляю.

– Что ты заявляешь?

– Что невиновен.

– А где был в прошлую пятницу?

– Что вы тут комедию ломаете? – возмутился Карминов, а на глазах парня выступили слезы. – Я же все уже рассказал, только что.

Роман вспомнил, с каким довольным видом недавно запрыгивал в свой паджерик Вадим.

– По содержанию в ИВС у вас есть претензии? – спросил Роман, внимательно глядя на Карминова.

Тот долго молчал, опустив голову, затем выдавил из себя хрипло:

– Нет. Я вам сказал – без адвоката говорить не буду. Статья пятьдесят один – имею право не свидетельствовать против себя.

– Грамотный? Даже номер статьи помнишь… Часто приходилось вот так вот на вопросы следователя отвечать?

– Вы же знаете, что никаких приводов у меня не было. Смотрели же по своей базе.

– А что тогда юлишь, как уж на сковородке? Если не виновен – так помоги следствию. Че ты мне тут за конституцию прячешься? А?

– Я не прячусь, – угрюмо сказал Карминов. – Окурок куда?

– Да вот же пепельница, – указал Роман на сооруженную им корявую бумажную коробочку. – Да ты нормально туши, ты тут еще и пожар мне устроишь.

Он затушил и свой окурок, для верности плюнул в импровизированную пепельницу и бросил ее в корзину для бумаг.

– Мне адвокат нужен.

– Да будет тебе адвокат, что ты переживаешь? Давай пока познакомимся получше. Нам еще с тобой долго работать придется.

– Мне адвокат нужен, – упрямо повторил Карминов.

– Ладно, пока закончим, – сказал Роман, вставая. – Скоро в СИЗО тебя переведем, там обустроишься, подумаешь немного – и снова поговорим.

– Когда адвокат будет?

***

Журналистка оказалась видной темноволосой девушкой типа фемм-фаталь.

– Васька, вот этот ракурс лучше возьми, – бесцеремонно обратилась она к оператору, когда они начали обустраивать в кабинете романа съемочное пространство.

– Анастасия Семеновна, так света не хватит.

Паренек походил со штативом по кабинету, затем обратился к Роману:

– А мы можем стол ваш немного вот сюда подвинуть?

– Да тут провода… А, ладно, давай подвинем.

Они сдвинули стол, оператор начал настраивать камеру, фемм-фаталь спросила у него:

– Я в кадр нормально попадаю?

Паренек кивнул.

– Все готово, можно начинать.

– Как часто в вашем городе происходят такие вот серийные убийства? – спросила журналистка.

– Пока мы не можем с уверенностью утверждать, что имеем дело с классическими серийными убийствами. Не снимайте пока, – махнул он рукой оператору. – Послушайте, я вам все равно по этому делу ничего сказать не могу. Мы же договаривались, что я вам просто общих фраз наговорю, а меня вы только для картинки возьмете.

– Так это итак для картинки. Там закадровый голос пойдет: следственно-оперативная группа круглосуточно работает над раскрытием серии страшных убийств. Потом пойдут кадры с этим вашим мальчиком симпатичным, с оперативником. Цой который.

– Ладно, поехали, – вздохнул Роман.

Уходя, журналистка сказала Роману немного томно:

– Я, кстати, сегодня еще не уезжаю. Мы здесь ночевать будем, в «Авроре». Номер четыреста четыре. Если захочется рассказать что-нибудь интересное без камеры – вы заходите, не стесняйтесь…

Она улыбнулась густо напомаженными губами и удалилась. Роман закрыл за ней дверь на ключ, сказал зачем-то вслух сам себе:

– Ложная красострия.

Зазвонил телефон.

– Че, Андрюх? – спросил Роман, закуривая.

– Да херово че-то, – ответил Андрюха. – Карминов повесился.

ГЛАВА 10. «Матрос в отпуску»

Геннадий Степанович был очень зол. Проявлялось это в том, что он, вопреки обыкновению, не сидел за столом, рассматривая древнюю монету или медальку, а ходил по кабинету, засунув руки в карманы и недобро поглядывая на Романа.

– Есть сигарета? – спросил он у Романа. Закурил.

– Вам же нельзя курить…

– Не твое дело, – мрачно отрезал Геннадий Степанович. – Тут итак проблемы у меня. Взял коллекцию одну, для перепродажи. А покупатель слетел. Десятка баксов зависла. А тут у тебя еще подозреваемые вешаются. Хорошо, хоть откачали. Что там журналистка эта?

– Да ничего особенного. Я ей вату протер всякую.

– А дочь Терновских с дочерью Богера как общались? Они в одной компании были? Есть у тебя вообще нормальные данные по делу?

– Конечно, есть. Они вообще не общались. Аида отстраненная была. Типа «я для вас сильно крутая». А Дарья Богер – она обычно себя вела. Сильно ни с кем не общалась, просто училась. Но отношения со всеми одногруппниками ровные были. Я бы так сказал, что Аиду и Дарью ничего не связывало, кроме того, что обе из богатых семей, а учились в мореходке.

– А что мореходка? Херовое место, что ли? У меня отец там учился, – сказал Геннадий Степанович . – Это когда училище еще в Крае было. Отец потом заведовал рыболовецкой флотилией. К Антарктиде плавал!

– Так у меня дед там учился, – сказал Роман. – Просто раньше это был как университет для моряков. А теперь – ну фиг его знает…

– Карминов сейчас в больничке. Будет жалобы херачить. Ты устрой