Осьминог. Неонуарная киноповесть - Борис Мышлявцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не совсем так. Может фигурирует – а может и нет. Слушай, ты же обещала – о работе меня не спрашивать.
Роман поставил телефон на беззвучный режим.
– Тогда погрузимся во тьму, – сказала Настя и выключила свет.
ГЛАВА 12. «Поздравления»
Рано утром Роман заехал домой – переодеться. Прошелся по комнатам – никого не было. Зашел в кабинет, сдул пыль со старой советской вертушки, поставил не слишком громко пластинку. Переоделся. Прошел на кухню, задумчиво рассмотрел содержимое полупустого холодильника. Достал брикет крабового мяса, сунул его в микроволновку – пусть подтает. Пожарил глазунью, сварил в металлическом кофейничке крепкого кофе. Выложил на подоконник старый хлеб – для птиц. Когда он собирался уже чинно, как доктор Ватсон в старом фильме, позавтракать, зазвонил телефон: Андрюха. Не ожидая от звонка ничего хорошего, Роман включил телефон на громкую связь и начал отковыривать от подтаявшего брикета кусок краба.
– Песец, дуй на работу. Еще одну бабу нашли.
– Идить-косить… Где? На пляже опять?
– Не, в Нахаловке. Возле мусорки. Опять крест на лобешнике.
– Еду.
Роман запихнул в себя кусок краба и набрал номер водителя.
***
– А ведь первый снег пошел! – с улыбкой сказал Цой, глядя куда-то вверх и ловя ладонью редкие снежинки. Среди мусора, раскинув руки, лежала женщина лет тридцати. Наивная прическа, лицо спокойное, как у спящей. На лбу – перевернутый крест.
– Это неофициальная свалка. Тут мусор нельзя выкидывать, хотя многие привыкли, им так ближе, – сказал криминалист Дима. – Мне кажется, убийца хотел, чтобы труп нашли быстро – вот и положил к мусорке. Но сюда не так часто выкидывают. Вот труп и пролежал довольно долго, пока нам сообщили.
– Да, уже довольно долго тут лежит, – задумчиво сказал Артем Сергеич. – А вот с какого хера он на этот раз раздел жертву? Давайте-ка уже перевернем. Все зафиксировали? Ну так давайте, аккуратненько.
На спине они увидели перевернутую звезду в круге.
– Тоже сатанинский знак. У Карминова на ежедневнике такой же был, – сказал Роман.
– Ага, только Карминов на момент убийства тихонько лежал в психушке, обколотый добрыми препаратами, – с сарказмом сказал Андрюха. – Вся версия с Карминовым идет на хер.
– Вот что сейчас делаем. Группу вызываем – и к Саурону.
– Да нет его там, я так думаю, – сказал Цой. – Там до сих пор тишина полная.
***
– Артем Сергеич говорит, что жертва умерла от кровопотери. Ее связали, вскрыли ей вены. Кровь применяется для сатанинских обрядов, – сказал Роман.
– Применяется. Но от кровопотери ты в любом случае умрешь, даже и без обрядов.
– Но Карминов, получается, не причастен.
– Не причастен.
– Значит Карминова отпускать надо? – спросил Роман.
– Как это – опускать? – удивился Геннадий Степанович. – Он теперь не в нашей компетенции, им психиатры занимаются. А у них там свои порядки, мы в них вмешиваться не можем.
– То есть? Он что, так и останется в психушке?
– Ну а где ему быть? – удивился Геннадий Степанович. – Человек совершил попытку самоубийства. Это является показанием для госпитализации.
– Так он же ни в чем не виноват! – нахмурился Роман.
– Ты прав, душевная болезнь – не вина человека, а его беда. Да что ты беспокоишься? Подлечат и выпустят. – усмехнулся Геннадий Степанович. – Ты не о шизиках всяких думай. Лучше о себе думай. И об организации, хоть ты и уходишь.
Зазвенел служебный телефон. Геннадий Степанович снял трубку:
– Ага.
Встал, повернулся к книжной полке, на которой начали уже скапливаться новые бюстики Ленина и сказал Роману:
– Группа готова, все бумажки подписаны. Берите этого, как его… Саурона.
***
– А дверь-то открыта, – негромко сказал старший группы. Он сделал знак, и черные фигуры исчезли в дверном проеме. Старшой зашел следом, а через минуту крикнул:
– Живых никого нет!
Роман прошел в квартиру и сразу столкнулся с висевшим на одежной вешалке телом. Он отстранился, взглянул в лицо трупа. Саурон, он же Христенко. Роман прошел в комнату, сморщился – у стола в кровяной луже лежала давешняя старушка, сауронова бабушка. На столе стоял стеклянный кувшин с темной красной жидкостью, в которой как-то сразу угадывалась кровь. Рядом – окровавленное тряпье и полосатая, цветов регги шапочка. На краю стола было аккуратно разложено пять фотографий. На каждой чем-то бурым начертан перевернутый крест. Три недавних жертвы, а еще Роман узнал лица тех девушек, об исчезновении которых говорила Славуцкая.
Дима посмотрел на тряпье, отметил:
– Женское белье.
Посреди стола – лист бумаги с надписью большими буквами: ОБРЯД ЗАКОНЧЕН. УХОЖУ.
– Можно поздравить? – Цой хлопнул Романа по плечу. – Серия убийств раскрыта. Хороший финал карьеры.
– Поздравляю, – с еле заметной усмешкой сказал Артем Сергеич.
– А это что? – Роман указал на большой шмат темного мяса, лежавший на столе. – Человечина, что-ли?
– Я так думаю, что это дельфинятина, – сказал Артем Сергеич.
***
День прошел вслед за другими днями и уже совсем стемнело.
– Кровь на шапочке принадлежит первой жертве, Аиде Терновских. Отец шапочку опознал. И на фото эта шапочка фигурировала, – продолжил доклад Роман. – Под ногтями третьей жерты, наркоманки с Расточки, обнаружен биологический материал подозреваемого Христенко. По двум фото провели опрос, есть данные, что девушки действительно пропали около года назад. В телефоне подозреваемого обнаружены следы работы на их аккаунтах, которые он вел, чтобы имитировать их обычную жизнь. Короче, самый настоящий серийный убийца-маньяк получается.
– Да понял я общий расклад, – остановил его Геннадий Степанович. – Мне лучше в бумажном виде. А вообще – от души поздравляю. Молодец!
Он полез в стол, достал оттуда немного помятую бумагу:
– Твое заявление я подписал послезавтрашним числом. Дело сдаешь – и свободен, как я и обещал. Как муха в полете, хе-хе.
Он достал с полки одного из лениных, погладил его указательным пальцем по лысине, добавил:
– Тут эта, журналистка из Края – не уехала еще, оказывается. На перевале снег выпал, не проедешь, говорит. Тебя очень хвалила, кстати… Вдумчивый такой у вас сотрудник, говорит… Интервью ей сегодня дашь, она его потом запустит, когда дело официально закроем.
– Геннадий Степанович, вы все-таки похлопочите, чтобы Карминова отпустили, – сказал Роман.
– Какого еще Карминова? – удивился Геннадий Степанович, нахмурился, вспоминая. – А, этого, сатаниста-лайт? Ладно, поговорю с главврачом, чтоб сильно долго не держали. Хотя – что ему переживать-то? Официальный больничный идет, все нормально.
Роман вышел на улицу. Снег падал большими хлопьями, снежинки танцевали в свете
