Орел пустыни - Джек Хайт

– Один поэт написал: «Ты должен выбрать острие копья, направленное в тебя, или цепи», – сказал Айюб сыновьям. Он одарил Юсуфа пронзительным взглядом. – Всегда выбирай копье, сын мой. Лучше это, чем стать рабом. – Он повернулся к Турану: – Сегодня ты купишь своего первого раба, потому что вчера сражался как настоящий мужчина. И тебе пора завести собственного слугу.

– Спасибо, отец.

– А я? – спросил Юсуф.

Айюб сердито повернулся к нему и сказал:

– Если бы не твой брат, ты сидел бы в клетке, как один из этих людей! Когда станешь мужчиной, как Туран, тогда сможешь получить раба. – Юсуф почувствовал, что на глаза ему навернулись слезы, и отвернулся. Но Айюб схватил его покрытой мозолями рукой, заставив посмотреть на себя. – И больше никаких слез, мальчик. Мужчины не плачут.

Айюб выпустил руку Юсуфа и повернулся к Турану. Юсуф вытер слезы и пошел за отцом и братом, которые разгуливали по рынку.

– Этот раб достаточно сильный, – сказал Айюб и показал на высокого франка с длинными рыжими волосами. – Но он слишком старый, он никогда не забудет родной дом, и ты не сможешь ему доверять. – Он зашагал дальше и ткнул пальцем в другого пленника, мускулистого юношу лет шестнадцати, который, казалось, спал. – У этого вполне подходящий возраст, и он выглядит достаточно сильным. Но посмотри хорошенько, как он лежит. Он без сознания, а вовсе не спит. Он не жилец.

Юсуф остановился перед низкой деревянной клеткой, где на боку лежал юноша, вокруг которого вились мухи. Юсуфу до сих пор ни разу не доводилось видеть настоящего франка. Все рабы в доме его отца были чернокожими, из Африки, и еще несколько турок. У пленника был тонкий нос, квадратный подбородок и очень бледное лицо, покрытое потом. Но, несмотря на это, он отчаянно дрожал. Отец сказал, что такова цена поражения, и был прав: умереть в полном одиночестве, далеко от дома и тех, кто тебя любит, что может быть хуже?

– Хотите купить мальчишку? – Юсуф повернулся и увидел невысокого бородатого мужчину с тяжелым кошельком на поясе, в котором позвякивали монеты. – Мы с вами сможем договориться.

– Я просто смотрю.

– Вы можете купить его за сущую ерунду, – не отставал работорговец. – Два дирхама.

– Два дирхама? – вскричал Юсуф. – Посмотрите на него. Он и недели не проживет.

– У него очень легкая рана, – запротестовал торговец. – Если его вылечить, он проживет дольше меня.

– Это вряд ли, – нахмурившись, заявил Юсуф.

– Я вижу, юноша, вы умеете вести дела, – подмигнув Юсуфу, сказал торговец. – Ладно, можете забирать его за шесть фельсов.

Юсуф колебался. У Турана скоро будет собственный раб. А если он сможет показать отцу, что умеет обращаться со слугой, возможно, тот поймет, что Юсуф тоже стал мужчиной. Мальчик принялся разглядывать пленника. Айюб сказал, что он правильного возраста и будет достаточно сильным – если поправится.

– Я вижу, мой товар вас заинтересовал, – продолжал торговец.

– У меня нет денег.

Работорговец окинул Юсуфа оценивающим взглядом, его глаза пробежали по полотняному халату к поясу и остановились на кожаных сандалиях.

– Вы мне сандалии, а я вам мальчишку.

Юсуф взглянул на свои ноги и задумался. На самом ли деле он готов взять на себя ответственность за умирающего франка? И что скажет отец? Он уже собрался ответить «нет», когда юноша сел, вытянул вперед руку, схватился за прутья клетки и посмотрел на Юсуфа небесно-голубыми глазами.

– Бродер! – вскричал он. – Бродер!

– Что он сказал? – спросил Юсуф.

– Я не говорю на его варварском языке, да и не знаю, что это за язык. Одному Аллаху известно, откуда он.

– Я его беру, – сказал Юсуф. – Если вы доставите его ко мне домой.

– А это куда?

– Дом Наджима ад-Дина.

Глаза работорговца округлились, и он поклонился Юсуфу.

– Я знал, что вы не простой человек. Мы с вами договорились, молодой господин.

Юсуф наклонился, снял сандалии и протянул их торговцу.

– Юсуф! – услышал он голос отца чуть дальше по улице. – Иди сюда! Посмотри, какого раба купил твой брат.

Юсуф, улыбаясь, босиком поспешил к отцу и брату.

Глава 4

Июль – октябрь 1148

Баальбек

Юсуф, встав на цыпочки, заглядывал в открытое окно комнаты, куда принесли раба-франка, чтобы его осмотрел семейный лекарь. Как только раба привезли в дом Айюба в Дамаске, Юсуфа выпороли. Отец не позволил ему оставить молодого франка в качестве личного слуги, но приказал, чтобы того отвезли в Баальбек. «Рабов нужно использовать по назначению, – заявил Айюб. – Если он выживет, будет работать на поле».

Обнаженный франк без сознания лежал на столе, и Юсуф обнаружил, что он мускулистый и высокий, даже выше Турана, с гладкой кожей, загорелыми руками и грудью в тех местах, где их не покрывала запекшаяся, цвета ржавчины кровь, но его ноги и низ живота показались Юсуфу неестественно бледными: кожа там была, как только что срезанное дерево. Дополняли диковинную картину длинные светлые волосы и бородка. А еще он не был обрезан.

Лекарь-еврей стоял около стола и мыл юношу губкой. Ибн Джумэй, худой мужчина под тридцать, с короткими волосами под кипой, длинными пейсами и коротко подстриженной черной бородой был лекарем семьи Юсуфа, а также его и Турана наставником. Он стер высохшую кровь с правого плеча своего пациента, затем опустил губку в тазик с водой и отжал ее. После этого он смыл кровь с живота франка, в нижней части которого Юсуф увидел небольшую рану, и, когда франк делал вдох, тонкий ручеек крови стекал по его боку.

Ибн Джумэй понюхал рану и кивнул, очевидно, довольный результатом. В последнюю очередь он смыл кровь с правого бедра франка. Кожа вокруг раны сильно покраснела и выглядела ужасно. Ибн Джумэй ткнул в нее пальцем, потом наклонился и еще раз принюхался.

– Заражение, – пробормотал он. – Они оставили наконечник стрелы в теле на целых три дня, чтобы он там загноился, а теперь хотят от меня чуда.

Ибн Джумэй наклонился, поднял с пола коричневую кожаную сумку и водрузил на стол. Открыв ее, он аккуратно достал несколько керамических бутылочек и выстроил их около тела франка. Затем пришла очередь кожаного свертка, который он разложил на столе перед собой, и Юсуф увидел там множество крошечных кармашков. В одних лежало что-то непонятное, в других были пугающего вида ножи и диковинные железные инструменты. Ибн Джумэй потер руки и выбрал короткий нож, изогнутую иголку и щипчики с двумя плоскими круглыми дисками на концах. Из другого кармашка он вынул моток ниток.

Юсуф подобрался к открытой двери, откуда было лучше видно, что происходит в комнате.

– А это зачем? – спросил он.

– Ты загораживаешь мне свет, Юсуф, – не поднимая головы, сказал Ибн Джумэй и кивнул в сторону угла. – Сядь там, если решил посмотреть. Что же до твоего вопроса, назначение этих инструментов понять совсем нетрудно. Нож предназначен для того, чтобы резать, игла, чтобы шить, а вот это… – он взял в руки щипчики, – чтобы доставать.

– Что доставать? И зачем нужно шить?

– Молчи и смотри. Скоро сам увидишь.

Лекарь откупорил квадратную керамическую бутылочку и вылил немного содержимого на раны. Франк дернулся.

– Что это? – спросил Юсуф.

– Чистый спирт. – Ибн Джумэй протянул Юсуфу бутылочку, который понюхал ее и закашлялся.

– Жжет, – сказал он, вытирая навернувшиеся на глаза слезы.

– Он очистит раны. – Ибн Джумэй поднял левую руку франка и принялся двигать ею по кругу, одновременно внимательно изучая рваную рану на плече.

– Похоже, сухожилия не пострадали. Если повезет, он сможет снова пользоваться этой рукой.

Лекарь взял иглу, аккуратно вставил в ушко нитку из мотка, после чего соединил края раны и стянул их ниткой, а потом продолжил ловко зашивать рану, точно перед ним был кусок ткани.

Юсуф нахмурился:

– Разве нитка не врастет в плечо?

– Хороший вопрос, Юсуф, но это не нитка. Материал называется кетгут, его делают из высушенных внутренностей козы. – Юсуф поморщился. – Со временем он рассосется, и на теле останется лишь тонкий шрам.

Ибн Джумэй закончил шить, отрезал кетгут и завязал узелок. Затем он взял мазь желтого цвета, которая пахла тухлыми яйцами, смазал рану и наложил на плечо повязку из хлопка.

– С этим покончено.

Он двинулся дальше, вниз по телу франка и снова принялся изучать глубокую рану на боку.

– Иди сюда, Юсуф. Раз уж ты здесь, попытайся быть полезным. Помоги мне его перевернуть.

Они вместе переложили франка на живот, и Юсуф увидел еще одну рану, на спине.

– А он у нас счастливчик, – заметил Ибн Джумэй. – Меч прошел насквозь, но, похоже, не задел важных органов.

Лекарь полил рану на спине франка спиртом, а затем зашил ее. После этого они с Юсуфом снова перевернули франка, и Ибн Джумэй занялся раной на животе. Он зашил ее, оставив небольшое отверстие в конце раны.