Орел пустыни - Джек Хайт

– Джон! Подожди! – Джон остановился и увидел рядом Кролика.

– Ты что творишь? – возмутился Джон. – Вернись в строй!

– Ты сказал, чтобы я держался с тобой рядом.

– Сказал. – Джон вытащил меч и снова повернулся к реке. Нескольким пилигримам уже удалось до нее добраться, но сарацины на лошадях орудовали мечами, направо и налево убивая беззащитных людей, и вскоре вода окрасилась кровью. – Тогда пошли, – крикнул Джон. – Давай, постараемся спасти хоть кого-то! За Христа! – взревел он, высоко поднял меч и бросился в атаку.

Юсуф стоял на стене рядом с Тураном и с широко раскрытыми глазами наблюдал за тем, как люди Унура убивали пилигримов-христиан. Они с Тураном оказались зажатыми со всех сторон толпой зрителей: бородатых мужчин в белых халатах и тюрбанах, женщин в чадрах. Казалось, все жители Дамаска собрались здесь, чтобы посмотреть на резню, и всякий раз, когда на землю падал христианин, воздух наполняли вопли ликования. Высокий пьяный мужчина рядом с Юсуфом, не смолкая, выкрикивал в адрес бегущих христиан длинные оскорбительные тирады.

– Эй вы, сыновья ослиц, возвращайтесь к своим матерям-шлюхам! Любители совокупляться с козами! Продажные твари, блудницы в штанах! Ублюдки! Вы грязь под нашими ногами!

Над ревом толпы и оскорбительными воплями пьянчуги вдруг поднялся пронзительный крик, Юсуф посмотрел вперед и увидел стоявшего на коленях пилигрима, из живота которого торчала стрела. В следующее мгновение к нему подъехал всадник и выпустил в открытый рот стрелу, которая вышла через затылок, и крик тут же смолк. Толпа одобрительно взревела.

Юсуфа затошнило, и он отвернулся, а потом посмотрел на Турана, который напряженно, с сияющими глазами наблюдал за происходящим, всякий раз радостно кивая, когда на землю падал христианин. Неожиданно Туран вытянул вперед руку и показал на реку:

– Смотри, там отец!

Юсуф взглянул по направлению его руки и увидел Айюба, который выделялся среди остальных в своей серебристой кольчуге. Он сидел с прямой спиной на лошади и, размахивая высоко поднятым мечом, мчался по песчаному берегу к реке. Нескольким пилигримам удалось добраться до воды, и два христианина покинули строй, чтобы им помочь. Рыцари стояли в воде, пока пилигримы карабкались вверх по берегу у них за спинами.

Юсуф смотрел, как лошадь его отца вошла в реку и направилась к более крупному из двух рыцарей, и был поражен, когда рыцарь, высоко подняв свой меч, бросился на конного Айюба. Айюб приготовился нанести удар, но в последний момент рыцарь, казалось, поскользнулся и скрылся под водой.

Айюб натянул поводья и принялся оглядываться в поисках врага, но через мгновение христианин вынырнул рядом с лошадью, вцепился в Айюба и стащил его с седла. Когда он исчез из вида, рыцарь вскочил на лошадь, хлопнул ее по боку мечом и поскакал к следующему мусульманину. Вода у него за спиной успокоилась, но следов Айюба нигде не было видно.

– Где он? – прошептал Юсуф, схватил Турана за руку и громко выкрикнул: – Где наш отец?

– Мы должны ему помочь, – сказал Туран.

Юсуф покачал головой:

– Отец приказал нам оставаться здесь.

– Вот ты и оставайся. От тебя все равно никакой пользы. – Туран помчался по лестнице, ведущей вниз со стены.

– Нет, подожди! – крикнул Юсуф и бросился вслед за братом.

Они быстро слетели вниз по лестнице и побежали по улицам в сторону дома. Когда они ворвались внутрь, они обнаружили, что там никого нет – воины ушли сражаться вместе с их отцом, а слуги на стенах наблюдали за происходящим.

Юсуф с грохотом распахнул дверь в свою комнату. Доспехи, которые подарил ему отец, висели на крючке на стене рядом с мечом и шлемом. Надев тяжелую кольчугу и конический шлем, он пристегнул меч к поясу и поспешил в конюшню, неуклюжий в слишком больших доспехах.

Войдя в конюшню, он увидел Турана, который седлал своего коня. Брат посмотрел на Юсуфа и нахмурился:

– Ты должен остаться дома. Тебя там убьют.

– Я помогу спасти нашего отца, – ответил Юсуф, взял свое седло и с трудом взгромоздил его на спину лошади. – А если я не смогу его спасти, тогда отомщу за его смерть.

Туран фыркнул, но ничего не сказал. Он распахнул дверь конюшни, пока Юсуф подтягивал подпругу и закреплял седло, и, легко вскочив на лошадь, пустил ее галопом. Пыль, поднятая копытами, заклубилась в воздухе. Юсуф вышел за ним, закрыл дверь конюшни и попытался сесть в седло. Сжав зубы и собрав все силы, он наконец взобрался на спину своего коня и, пришпорив его, поспешил догнать брата. Шлем то и дело сползал ему на глаза, но Юсуф не останавливался. Они проскакали по главной улице, мимо высокой мечети, копыта их лошадей выбили громкую дробь по деревянному мосту через реку Барада, протекавшую по центру города, и направились в сторону южных ворот. Когда они подъехали ближе, их приветствовало несколько воинов, потом ворота остались у них за спиной, и они оказались за стенами.

Лошадь Юсуфа остановилась и встала на дыбы, учуяв сильный запах крови в воздухе. Шлем окончательно свалился ему на глаза, он почувствовал, что падает, наугад потянулся вперед, и ему удалось ухватиться за гриву коня и удержаться в седле. Он еще несколько минут беспомощно болтался на спине лошади, пока та не успокоилась. Тогда он сдвинул шлем, и его глазам предстал настоящий хаос.

Воины Унура закинули луки на спину и с мечами в руках наступали на христиан, которые разбегались в разные стороны. Два пилигрима в коричневых сутанах промчались всего в десяти футах мимо его лошади, их преследовал всадник, размахивавший мечом. Сначала он зарубил одного христианина, потом другого.

– К реке! – крикнул Туран, показывая направо, и пришпорил своего коня. Юсуф поспешил за ним.

Они проскакали по песчаному берегу и влетели в воду.

– Отец! – принялся звать Юсуф, вглядываясь в окружавшую его прозрачную воду. – Отец!

Дно реки усеивали мертвые тела, погрузившиеся под воду из-за тяжелых доспехов, но Айюба нигде не было видно. Юсуф услышал крики на франкийском языке и, повернувшись на голоса, увидел чуть ниже по течению восьмерых христиан, которых вели на другой берег два рыцаря, один пеший, другой конный. Тот, что сидел на коне, что-то крикнул и поскакал назад за другими пилигримами.

– Ублюдки! – прорычал Туран. – Вы заплатите за смерть моего отца!

Он выхватил свой кривой меч и, пришпорив коня, помчался в сторону христиан, которые сгрудились в плотную группу, ощетинившуюся копьями и вилами. Туран врезался в массу живых тел, отбросил копья щитом и принялся топтать пилигримов копытами своего коня. Потом он взмахнул мечом – христианин, находившийся справа, не успел отшатнуться, и его лицо превратилось в кровавую маску. Остальные окружили Турана плотным кольцом, но он отчаянно сопротивлялся, выбивая из рук копья щитом и одновременно нанося удары мечом. Однако одно копье все-таки его настигло, оставив на боку длинную рану. Туран взревел от боли, но сражаться не прекратил.

– Туран, я иду! – крикнул Юсуф и, отбросив неудобный шлем, выхватил меч.

Пришпорив коня, он поскакал прямо по воде в сторону группы пилигримов. Два христианина – молодой рыцарь в кольчуге и худой мужчина с седой бородой – приготовились встретить Юсуфа. Рыцарь держал в руке меч, от которого отражались яркие лучи солнца, старик размахивал вилами. Когда Юсуф оказался совсем близко, на лице старика появилась безумная улыбка, и Юсуф увидел гнилые неровные зубы.

В последний момент Юсуф сумел свернуть в сторону рыцаря и оттолкнуть его своей лошадью. Старик попытался нанести ему удар в грудь вилами, Юсуф инстинктивно натянул поводья, и старик оказался совсем рядом. В следующее мгновение Юсуф взмахнул мечом и почти разрубил ему череп пополам, почувствовав, как внутри у него все сжимается. Старик постоял пару секунд, продолжая безумно ухмыляться, несмотря на меч, торчавший у него из головы. Юсуф все еще пытался его вытащить, когда пилигрим рухнул на землю и, падая, вырвал меч из руки Юсуфа.

Оставшись безоружным, Юсуф поднял голову и увидел, что к нему по воде приближается высокий худой христианин, который держит в руке копье. Пилигрим сделал выпад в сторону Юсуфа, тот натянул поводья, лошадь встала на дыбы, и копье вонзилось ей в грудь. Одно из копыт угодило пилигриму в голову, и он упал, потеряв сознание, а лошадь, которая громко ржала от страха и боли, рухнула в воду. Юсуф отлетел в сторону, с громким всплеском приземлился на спину и под тяжестью доспехов начал быстро погружаться на дно.

Сквозь волны у себя над головой он видел яркое солнце на синем безоблачном небе, попытался подняться, чтобы глотнуть воздуха, но под тяжестью тяжелых доспехов опустился на каменистое дно. Юсуф начал задыхаться, и ему стало страшно. Тогда он попробовал сесть. У него уже отчаянно болели легкие, руки тянулись к свету в надежде ухватиться хоть за что-нибудь.