Сестры - Стефан Дени

Ладно, в ту первую встречу ни между Джеки и Ари, ни между мной и Ари ничего не было. Знаете, вокруг находилось слишком много людей. Джеки была на вершине Своей Славы, все происходило как раз перед убийством. Однако то, что по всему Измиру были развешены фотографии Джеки, произвело на Ари сильное впечатление. Он не осмеливался слишком стремительно идти в наступление из-за Рузвельта-младшего, который при малейшем Вольном Жесте кликнул бы матросов. В те времена это вызвало бы слишком много пересудов за Круглым Столом. Все-таки Ари любил приглашать на свой корабль настоящих звезд, слава которых распространялась за пределы Голливуда и которые были ужасно популярны. То есть достигли той стадии известности, когда за один стол больше двух-трех таких людей не усаживают. В Монте-Карло у Ари был сам Уинстон Черчилль. Это была самая крупная рыба в мире, однако Рэндольф, его сын, — свой парень, супруг Пэм, Пим-Пэм-Пом, — говорил, что его отец пойдет к кому угодно, даже к Ари, лишь бы иметь возможность выбрать свою любимую марку шампанского. Пэм не была счастлива с Рэнди: он много пил, к тому же она была значительно моложе, ей исполнилось девятнадцать. И денег у него было недостаточно. Вы знаете Пэм? Она умерла здесь в Париже, в «Ритце», бармен которого, Андре Гиймэн, так нравился Джеки. Записывайте. В бассейне. Один Бог знает, что она там делала. Она сохранила девственность до брака только потому, что шофер был гомосексуалистом, а садовник не мог, даже если хотел. У нее была тяжба со своими пасынками, детьми Гарримана, и все же ей удалось сохранить одну картину Ван Гога, одну — Моне и одну — Гогена; здесь, в парижском посольстве, где Клинтон предоставил ей должность, она заявляла: «Если французские журналисты спросят меня о моей жизни, то я покажу им полотна Аверелла, я им всё расскажу от и до».

Марка шампанского? А, «Хейдсик». Как всегда «Хейдсик». Именно его пили до войны, и Уинстон оставался ему верен. Вы записали? Какой же вы все-таки грязный проныра!

Для Джеки Ари был пиратом, Одиссеем и Зевсом в одном лице, и еще в нем было кое-что от Блэк Джека. Кстати, все греки, не знакомые ей лично, особенно Ливаносы, с которыми мы с Поландом так тесно общались в Лондоне, производили на нее большее впечатление, чем она признавала.

А как они распоряжались своими деньгами! Когда вы обладаете таким капиталом, как Старик, то следите за тем, чтобы ваши дети хорошо учились, чтобы стать президентами Соединенных Штатов. У Ливаносов же было иное мировоззрение. Они собирали все апельсины и оставляли их для себя и своих гостей. Их мир был большим садом.

В тот период Ливаносы заполучили у американского правительства монополию на продажу «Либерти Шипс» — вы слышали об этих кораблях, которые они поставляли, еще не зная, что нацисты потопят их. Они не хотели, чтобы Ари становился членом их мафии, а для него брак с дочерью Ливаносов был выгодным делом. Во всех смыслах этого слова. Ей было семнадцать, ему — сорок шесть — сорок пять. Каков реванш! Он увел их дочь к ярости Ниархоса, который наметил ее для себя, и последнему пришлось удовольствоваться ее сестрой Эжени; Атена на самом деле была слишком молода. Я тороплюсь, все же новая встреча с Ари оживила в нас с Джеки Воспоминания.

Несомненно, она была искренна, когда сказала, что забыла о моем пребывании на корабле. В те времена мы составляли единое целое. И, разумеется, рассказывали друг другу обо всем. На многие годы, да, именно годы, мы оставили этот круиз в прошлом и никогда не возвращались к нему, так как то, что произошло потом, вызывало у нас горькие воспоминания.

Супруг Джеки был в ярости. Он проводил кампанию, чтобы переизбраться на второй срок в 1964 году, и узнал, что Поланд захотел развестись и жениться на Шарлоте Форд, а я собираюсь выйти замуж за Ари.

Не могу сказать, что это было совсем неверно. Поланд уже не шел на уступки, ему осточертел Питер Бирд, и он действительно хотел связаться с Фордами. А я не видела препятствий, мешающих мне сменить его на Ари — на эту чудесную жизнь, на греческое лето. Однако Джеки рассказала все своему мужу, и он положил этому конец. Ари даже запретили въезжать в Соединенные Штаты.

Нежелательное лицо.

Черный список.

Антиамериканская деятельность.

ФБР.

Можете поверить, он усвоил урок и тихо исчез.

Я вернула себе Поланда, который разрыдался на моем плече.

Сегодня я убеждена, что Джеки потому помешала мне выйти замуж за Джеффри, что не находила его достаточно хорошим для меня, а еще по причине обветшалых остатков своего Былого Великолепия. Это не было эгоизмом, это было любовью.

Сейчас-то я понимаю, что произошло.

Нет, вы смотрите не тот фотоальбом. Круиз с Джеки — в голубом, это было намного раньше. В 63-м мы бы не надели такие купальники.

Итак, в 63-м на яхте Ари ничего не произошло. И это было к лучшему. Супруг Джеки влип в занятную историю с девицами из Лондона, тем не менее это не стало достоянием общественности. Вы и в самом деле слишком молоды. Лондонские барышни были танцовщицами. Их звали Мэнди Райс Дэвис, Мария Новоротни и Кристина Килер. Я была знакома с Кристиной, она спала с Профумо, английским министром. Вам всё нужно объяснять! Я полагала, что журналистика — это знание материала!

Кристина была знаменитостью в Кенсингтоне. Она взбиралась на мужчин и делала сама всю работу. Когда она приехала в Нью-Йорк, Джеки гостила у Старухи в Хайэнис Порт. Без мужа. Он переспал с Кристиной в «Плазе», а затем произошла грязная история с Гувером, главой ФБР, и Бобби со своим братом отправились в Лондон, чтобы замять скандал с этой старой развалиной Макмилланом, премьер-министром, который был болен так сильно, что его жена Дороти признавалась, что предпочла бы покончить с ним сама.

Понимаете, Кристина работала на Врага. На русских.

От этого круиза не осталось приятных воспоминаний. Вот потому-то Джеки и не связывала меня с ним. Это было в ее стиле: все плохое она принимала на себя.

Когда я снова оказалась на корабле Ари, то встретила тех же самых людей. Итальянцев, греков, англичан. Они не изменились.

Мы изменились. Мы. Мы похоронили Бобби в Арлингтоне в окружении тысяч горящих в полумраке свечей. Джеки порвала с Дэвидом Харлечем, который стал снова свободным после смерти своей супруги Сиси. Он очень нравился мне, несмотря на то, что мы с Джеки были в ссоре. Мне так и не довелось увидеть их вместе: Джеки и Дэвида, и все же Дэвид приезжал ко мне — я познакомилась с ним в Лондоне, он был внуком маркиза Сэлизбери. Джеки не вышла за него замуж, так как он не подходил по двум причинам: его капитал был недостаточно крупным, а любовь — недостаточно сильной; он говорил, что ей требовалось столько же любви, времени и внимания, сколько ребенку. Мы с Сесилем Битоном были уверены, что он женится на ней, и я испытала разочарование за Джеки, несмотря на то, что злилась на нее.

Сесиль виделся с Джеки и держал меня в курсе дела.

Джилпатрик тоже продержался не больше Уорнеска и других, предшествовавших им мужчин — компаньонов в путешествии, не более. В Мексику Джеки ездила без меня, точно так же как без меня она ездила в Камбоджу.

Ладно, мы помирились, и я по приглашению Ари отправилась в Грецию. Мне нужно было сообщать Джеки по телефону о том, как продвигается План. Я задержалась в Лондоне, чтобы повидаться с Тини.

Когда я прибыла в Грецию, она уже была там.

Джеки.

Вы могли бы уничтожить меня одной газетной статьей.

— Ари решил, что так будет лучше, — сказала она мне в аэропорту. Нас должны были доставить на вертолете в Глифалду, к Артемису-ржавому-гвоздю. — О, Скейт, он хотел сделать тебе сюрприз…

Я едва сохраняла способность говорить.

Мы устроили праздник. На нем присутствовали Тэдди Миллингтон-Дрейк, его друг Стефанидис, Марго Кахилл, Брюс Чэтуин и, по-моему, Дорис Кирнс, а также леди Стюарт, супруга посла в Афинах. Ари напевал мотивы из какого-то мюзик-холла.

Даже вы, вы все поняли.

Он женился на ней. К алтарю ее вел Хаджхай. Дженет привезла детей.

Ари сказал мне: «Ты ничего не теряешь, цыпленочек». Джеки сказала мне: «Я буду давать тебе двести тысяч долларов в год, о'кей»?

Меня попросили завтра же покинуть город, вот так.

Она увела у меня еще Рондо Мондиарждино, моего турвильского архитектора, у которого я научилась своему ремеслу и потом обустроила дом Ари на его чертовом острове. Он назывался Розовым. Это могло бы стать отличным заголовком в газете:

ИЗ БЕЛОГО ДОМА

В ДОМ РОЗОВЫЙ

однако ни одна из газет такого не написала.

Желтый свитер

Когда мы ездили на море, Дженет всегда составляла программу для всех и каждого. Единственный, кого она в нее не включала, был папа. Более того, она тщательно следила за тем, чтобы он держался на расстоянии. Мне кажется, что сегодня я поступаю точно так же: я никогда не говорю о Дженет.