История золотого Будды - Йозеф Несвадба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так уже во второй раз Красл оказался союзником Риссига. По крайней мере, так это выглядело со стороны.
3Танвальд-то Танвальд, а вот который перекресток? Этого учитель не знал. Фабрикант торопил, кучер нервничал. Они летели до самого Танвальда как на скачках, а потом стали кружить по городу, осматривая все перекрестки…
— Наверное, они должны встретиться там, где малолюдно. Не будет же Вальтер вести переговоры на бойком месте, — рассуждал учитель.
К самому заброшенному перекрестку вела изрытая колея, похожая на болото, хотя уже давно не было дождя. Пришлось остановиться и добираться пешком. На перекрестке уже стояла вдова Бреттшнайдер с дорожной сумкой в руках. Она зло взглянула на Красла — видимо, сочла изменником.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, — успокоил ее фабрикант. — Учитель не виноват, да и я не буду портить вам торговлю. Мне только хотелось взглянуть на этого Вальтера… Ну и все же любопытно — нашли вы эти записи, пани?
— Вот еще! Если бы у меня были ваши записи, из-за которых такая кутерьма, ждала бы я, когда ваша милость выйдет из кареты?! Что я вам, нянька? Раз я тут разговариваю с вами — ясно, что у меня ничего нет!
Не в силах остановить красноречие этой бабы, барон отошел к ближайшим кустам, попросив учителя отправить пока карету в Танвальд. Но едва карета фабриканта тронулась с места, навстречу ей вылетела бричка. Экипажи едва не столкнулись. Не сбавляя скорости, бричка свернула с колеи, объезжая карету прямо по огромной луже. Красл еще не опомнился от неожиданности, когда прямо над ухом услышал женский голос:
— Здравствуйте, пан учитель! Что привело вас в Танвальд?
Он с опаской поднял глаза. Рядом с кучером в бричке сидела… старая пани Риссиг и оглядывала перекресток. Красл не знал, что сказать. Если родная мать Георга Риссига тоже охотится за записями, значит, и она тоже замешана в убийствах? Почтенная дама из семьи респектабельного пражского врача! Вот уж никогда бы не подумал!
— А вы, простите, что изволите искать здесь, мадам? — осведомился Красл как мог изысканно.
— В Танвальде живет мой старый знакомый, библиотекарь и книголюб. Я часто навещаю его и возвращаюсь в Свагов по этой дороге. Конечно, она не слишком удобна, зато малолюдна и живописна! Если хотите, могу подвезти вас, — любезно предложила она.
— Спасибо, но, может быть, вы еще задержитесь тут… — Красл оглянулся и обнаружил, что на перекрестке уже заметили неожиданную встречу. Барон появился было из своего убежища, но, похоже, Бреттшнайдериха снова заставила его уйти в кусты. Старуха Риссиг словно бы не замечала сына.
— Задержаться? Зачем? Кстати, прочли вы уже книгу?
Красл замялся, не понимая, о какой книге идет речь.
— Ту, которую я подарила вам.
— Ах да, разумеется, прочел, — только сейчас он вспомнил о книге, так и оставшейся тогда в карете.
Мудрого Тата́гаты ученьеРаскрывает всех вещей причины,И куда все движется на свете,Объясняет нам Великий Мастер! —
она произнесла эти строки, как катехизис, в то время как кони нетерпеливо пофыркивали, а кучер ковырял в носу.
— Вы поняли, учитель?
— Думаю, что нет, — вздохнул Красл, соображая, чего хочет эта женщина: обмануть его или окончательно свести с ума?
— Я знала, что вам будет трудно, — болтала старая баронесса. — Это четырехстишие — основа всего буддизма. Надо бы вам почитать Золотого Будду, он более доступный…
— Кого? — почти вскрикнул учитель.
— Золотого Будду! Это знаменитая книга о буддизме. К сожалению, не могу найти ее в своей библиотеке, видимо, уже отдала кому-нибудь. Но вы можете достать ее в Праге. Прошлой осенью она вышла в Лейпциге, у Хунгердта. Немножко дороговата, но она стоит того! Там вы почерпнете мудрости на всю жизнь… Трогай, Ганс!
— Сколько же стоит эта книга? — только и успел крикнуть Красл вслед.
— Кажется, четыре золотых…
Бричка пронеслась мимо перекрестка без остановки. Бреттшнайдер едва успела отскочить в сторону.
То ли старая дама действительно возвращалась от танвальдского библиотекаря, то ли, увидев обстановку, решила не ввязываться и принялась болтать чепуху, чтобы отвести подозрения? Красл добрался до перекрестка несчастный и вовсе запутавшийся: подозревать всех подряд или вообще никого?!
— Я знаю, что такое Золотой Будда, — ядовито сказал он вдове. — Это книга о буддийском учении, ее издал Хунгердт в Лейпциге прошлой осенью, цена — четыре золотых. Говорят, ее экземпляр пропал из библиотеки пани Риссиг.
— Но Вальтер обещал мне десять тысяч! — упрямо отвечала Бреттшнайдер. — И Эренбергша готова была отдать последнее свое имение…
— Видимо, они захотели стать буддистами, — устало буркнул учитель и направился в лесок к барону. Тот успел уже вздремнуть.
— Никого еще нет? — встрепенулся он, услышав шаги. Учитель заметил у него в руке пистолет.
— Вот уж не думал, что вы хотите стрелять…
— А я всегда вооружен. Здесь только и жди покушений. Разве вы сами еще не убедились? — Фабрикант спрятал пистолет в карман. — Ни на кого здесь нельзя положиться.
Учитель присел рядом, прямо на мох. Слышны были голоса птиц, среди которых выделялась кукушка, тихий шелест леса. Мирная природа, и несколько человек на прогулке. Кому со стороны придет в голову, что они идут по кровавому следу? Кто бы подумал, что и птицы убивают друг друга, что голодные вороны выклевывают зайцам глаза, а деревья тянутся к свету, чтобы его меньше досталось соседям? Учитель задумался над законами природы. Будет ли так вечно? В лесу и в поле, в городе и в деревне? Надо ли человеку мириться с такой жизнью? Строчки из Будды застряли в памяти, но он никак не мог припомнить точное звучание. Солнце давно уже миновало зенит, истощалось терпение барона. Вдова Бреттшнайдер уселась на обочину и принялась за еду. Эта все предусмотрела! Учитель чувствовал сосущий голод, глядя, как лихо расправляется она с яйцами и салом.
— Только этого не хватало!.. — ворчал Риссиг. — Такого аппетиту нагнала, проклятая баба!..
Значит, какой-то толк от этой прогулки есть, подумал Красл: впервые в жизни наблюдал он голодного фабриканта.
4В два часа пополудни вернулась карета Риссига. Всем осточертело дурацкое ожидание. Фабрикант предложил вдове подвезти ее.
— Где же ваш иностранец с десятью тысячами? Похоже, вам это приснилось, мадам.
— Наверное, он узнал, что мы ничего не нашли, — сказал Красл.
— Как это, святым духом, что ли?
Бреттшнайдер была несколько обескуражена, но не теряла оптимизма:
— Он обязательно придет, увидите!
Они медленно приближались к карете, когда из-за поворота показался всадник на вороном коне. Он несся, прижав голову к гриве, как на скачках. Краслу сразу бросились в глаза светлые волосы, развевавшиеся по ветру. Риссиг ощупал пистолет в кармане. Бреттшнайдериха, выставив сумку напоказ, остановилась посреди дороги. Всадник подъехал к ним и легко спрыгнул с седла. Только тут они узнали его.
— Это ты? — Барон отшатнулся, будто его ударили. — Так это ты?
— Я должна объяснить тебе… Искала тебя повсюду! Подняла на ноги танвальдского бургомистра!.. — Графиня действительно была необычайно хороша. Вокруг глаз — первые морщинки, но сама такая стройная, гибкая, высокая, черты лица правильные, как у греческой богини. — Я должна объяснить тебе…
— Объяснись лучше с этой бабой, которая столько часов ждет тебя, милый Вальтер! Где бы ты, бедняжка, взяла, интересно, десять тысяч? Значит, решила разорить меня?
Графиня, казалось, ничего не понимала.
— Мы ничего не нашли, ваша светлость, — забормотала Бреттшнайдер.
Риссиг расхохотался.
— Это потому, что ничего не пропало! Не вам со мной тягаться, высокородная пани! С вами-то я уж как-нибудь справлюсь! Разорю, совсем уничтожу, понимаешь? Тебе только и останется, что утопиться, понимаешь, ты, девка?!.
Он быстро пошел к карете, но, вспомнив, что обещал подвезти своих спутников, повелительно кивнул им.
Графиня осталась стоять на дороге с гордым, бесстрастным лицом, положив руку на шею вороного. Ни слова не проронила в свою защиту. Не такой представлял себе учитель закоренелую преступницу.
XI. Последнее подозрение
1— Вот уж не подумала, что она переоденется мужчиной, — заговорила вдова Бреттшнайдер после долгого молчания. — Вальтер нисколько и не походил на нее. Вроде и покрупнее был, вот как пан барон, в точности. Только волосы светлые, как у нее. А голос…
— Она всегда пела альтом. Захочет, и басом заговорит! Надела, наверное, туфли на высоких каблуках. Такая хитрая бестия!.. — Это были первые слова фабриканта. Он был в ярости, теребил в руках платок, словно желая порвать его в клочья. — Не ожидал я подобного предательства!.. Как тут верить даже самым близким! — Барон уже не жаловался, как по дороге из замка, а скорее угрожал, словно решил всех считать своими врагами, в том числе и спутников в карете.