Станция Кафе Отправление - Альберт Иванович Калинов

Закинул в окно какую-то гадость, она мне два цветка пожрала. Одного горшка вообще не вижу. Вон, погляди, что наделал.

– А где эта штука?

– Какая?

– Ну та, что вы гадостью назвали.

– Да в окно вышвырнула. Дрянь такую…

Услышав это, Саня тут же выбежал из комнаты и уже скоро стоял внизу. Прямо под тёткиным окном он развернул целую поисковую операцию, границы которой укладывались в территорию прилегающего к дому маленького дворика. Подтвердился его самый мрачный сценарий:древнего артефакта нигде не было. Саня отчаялся. Отряхивая грязные колени, он снова увидел Зинаиду Васильевну. Та выглядывала из окна третьего этажа и выглядела довольной.

– Нашёл?

– Нет.

– Поднимайся.

Саня вернулся в тёткину комнату. До приезда Седого оставалось пятнадцать минут.

– Рассказывай и не ври,– с ходу потребовала Зинаида Васильевна.

Саня сделал глубокий вздох, понимая, в какую историю вляпался. И, не имея представления, как ему теперь из всего этого выбираться, решился вновь открыться тётке. Он вкратце и очень лаконично рассказал ей всё, что случилось с ним в последние два дня, а главное, в эту ночь. И в конце лишь добавил:

– У меня осталось три минуты, чтобы вернуть эту вещь. Потом меня, возможно, убьют.

Зинаида Васильевна участливо посмотрела на несчастного, чуть выпятила вперёд губу, покачала головой. Выражение её лица стало каким-то пресным, а её эмоции неискренними, одним словом, формальными. Саня тут же пожалел, что открылся ей. Тем временем тётка, очевидно, решив, что с него достаточно, молча достала из-под половой тряпки окаменевшего кузнечика и брезгливо, словно тот был не саранчой, а дохлым гигантским тараканом, бросила этого губителя посевов в руки Александра.

– Это как же… Фу!– глубокий и резкий выдох означал только одно: с Саниной души скатился громадный камень.

– Вижу, вещь-то хоть и гадость, но старинная… Дура я, что ли, выбрасывать такое?

Саня обмяк, заулыбался и был готов продолжить разговор, но тётка указала на ходики, отстукивающие время,– часы показали девять,– и резко оборвала:

– Время.

Саня сбежал по ступенькам вниз, Седой был уже на месте.

– Ну и как всё прошло? – принимая кожаный свёрток из его рук, поинтересовался тот.

– Всё хорошо.

– Видел сны?

Саня покачал головой, а затем не выдержал:

– Не ожидал, что ваша вещица на такие фортели способна… В голове не укладывается, как такое вообще возможно!

– Что именно?

– Как вы мне и сказали, саранчу я положил на ночь в цветочный горшок, так она весь куст сожрала, а затем каким-то образом оказалась в соседней комнате и пожрала цветы и там.

– Ну вы, Александр, загнули… Вам только сказки писать,– Седой похлопал Понедельникова по плечу. – Вещь старинная, загадочная, не спорю, но чтобы такие фокусы камень выделывал… Это фантастика.

Либо Седой потерял интерес к продолжению разговора, либо просто спешил куда-то, но только, не попрощавшись, сел в свою машину и нажал на газ.

Все объяснения с Зинаидой Васильевной Саня решил оставить на потом, на вечер, а теперь спешил заняться своей работой над панно. И начал её с самого начала.

Так прошёл день. Уставший, но довольный, он вернулся в съёмное жильё. И первым делом отправился на кухню, где в это позднее время всё ещё хлопотала Зинаида Васильевна. По обыкновению, она была немногословной. И на Санин порыв объясниться за погубленные цветы и незаконное проникновение в её комнату последовала её привычная конкретика:

– Мой руки и приходи ужинать.

Разговор продолжился, когда перед Саней оказалась тарелка с супчиком.

– Так тебе и надо. Будешь знать, как воровать мою герань,– затем её голос приобрёл нотки трогательной мягкости, и Саня услышал вот это: – Ты хоть понимаешь, сколько я сил вложила в эти цветки? Заботилась. Водою их поила, протирала листик за листиком. То мошки заведутся, то солнца мало… Они же как деточки мои…

Саня не смел поднять глаз.

– Ты удивляешься, как могло статься, что эта вещица оказалась в моей комнате ночью… – продолжила размышлять бывшая следователь. – Так я тебе скажу: вернее всего, это твоих рук дело,– Саня поднял бесстыжие глаза, в полном несогласии с прозвучавшими в его адрес обвинениями. – Правда, я сомневаюсь, что ты в этом отдавал себе отчёт.

– Это как? – возмутился Саня.

– Да так. На этой старинной штуке, скорее всего, был какой-то порошок или ещё что… чем-то она была обработана. Человек берёт её в руки, затем засыпает, потом поднимается и, как лунатик, вытворяет что попало, и всё для того, чтобы он сам поверил в мистику, понимаешь?

– Нет, я точно спал, – возразил парень, – не может быть…

– Я хотела эту гадость показать бывшим коллегам-химикам, сразу смекнула, в чём дело. Да тебя пожалела.

Любые возражения в адрес сказанного этой закалённой временем женщине Понедельникову казались делом безнадёжным. Его карта была бита, поэтому Саня решил попросту молчать.

– Ну и что думаете предпринимать, Александр? – потревожила его задумчивость Зинаида Васильевна, не позволив ему окончательно замкнуться в себе.

– Прежде чем вы меня прогоните, я хотел бы иметь возможность всё поправить. Завтра иду покупать герань. Самую лучшую в самых красивых горшках.

– Вот это правильно. На центральном рынке бери, там есть хороший магазинчик. Я тебе на листик напишу, какие цветы купить, названия их укажу, что-то мне надоела герань. И купи в точности, как напишу, а то сунут что попало, знаю я их…

Тётка, явно довольная таким раскладом, посмотрела на него и, улыбнувшись, подмигнула:

– А в остальном всякое бывает. Рисуй, живи, я тебя не гоню.

Панно

Так в тёткиной квартире появились новые жильцы – пять красивейших представителей флоры, расселённых в новенькие цветочные горшки. На этом недавняя цветочно-горшечная история была исчерпана, и на ней была поставлена жирная точка.

Саня работал увлечённо, сублимируя свою любовь и предоставленные ему образы в том невероятном сне, на серое полотно. Теперь он был доволен и воодушевлён как никогда.

Его заказчик бизнесмен Андрей Иванович Суздальский находился в столице, куда его срочно выдернули бракоразводные дела. Однако при всей своей занятости он всё же нашёл время и пару раз поинтересовался у Сани ходом работ. Александр уверил заказчика, что третьего, в среду, панно будет готово. Андрей Иванович даже не подозревал,что согласованный с ним первоначальный замысел кардинально изменён.Он появился аккурат утром четвёртого. Саня уже был на месте. Чтобы всё было готово, он не спал две последние ночи. И вот, работа завершена. Бегло осмотрев изображённое, Суздальский отбежал назад, упёршись в противоположную стену.Ругаясь, кинулся в длинный коридор, выходящий прямо на панно, и затем обернулся к Сане. Лицо заказчика сквозило холодом и недовольством.

– Что ты наделал? Мы