Посмотри, отвернись, посмотри - Елена Ивановна Михалкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ксения обозлилась. Я видела, что она вот-вот наговорит мне гадостей. Но в последний момент в ее глазах что-то мелькнуло. Какая-то хитринка, которая заставила меня усомниться, что мы отыгрываем очередную партию в игре «Продави Полину и заставь ее сделать то, чего ей не хочется». Но Ксения тут же отвлеклась на пассажиров теплохода, спускавшихся по трапу. Больше мы не говорили о совместных тренировках.
Я возвращалась домой со смутным чувством, будто что-то упускаю. Если подумать, в нашей встрече странным было все. Начиная со звонка Ксении. Она могла не проявляться по три месяца. Ее обида не слабела со временем, просто в какой-то момент Ксения сменяла гнев на милость. Я не скучала по ней в этом промежутке. Но меня радовало, когда она возвращалась.
«Странная дружба», – скажете вы.
Дело в том, что я люблю быть одна. Пожалуй, это самое серьезное препятствие для крепкой дружбы. К старости я превращусь в старушку-отшельницу и тихо помру от перелома шейки бедра в собственной ванне, потому что некому будет прийти мне на помощь. Меня не пугает эта перспектива.
Я резко остановилась посреди тротуара. В старушку-отшельницу? Почему в моем воображаемом будущем нет ни намека на Антона?
«Потому что мужчины умирают раньше женщин», – сказала я. Себе-то я отмерила лет девяносто, не меньше.
Однако ход моих мыслей мне не нравился.
Пришло сообщение от Антона: он писал, что закончил пораньше и скоро будет дома. Я медленно двинулась к подъезду. Не оставляло ощущение, будто что-то идет не так. Обычно-то я всем довольный беспечный лопух, и оттого, что на ровном месте психика начала выдавать невротические фортели, мне стало не по себе.
Это посттравматический синдром. Конечно, он! Запоздало проявился тревогой и страхом.
Стоило мне найти объяснение, я подняла глаза – и увидела на другой стороне дороги «дядю Григория».
Меня пригвоздило к месту.
До подъезда оставалось каких-то сто метров, а я не могла двинуться.
Паспорт! Паспорт, который он доставал из моей сумки! Ему нужна была страница с пропиской, и он подсмотрел адрес.
При дневном свете он выглядел старше, чем на искитимском застолье. Тощий матерый урка с синей веной на лбу. Джинсы, футболка, мятая трикотажная кофта на молнии…
Григорий шагнул на проезжую часть, вздернул верхнюю губу, изобразив улыбку-оскал, и я поняла, что сейчас он убьет меня. Подойдет в тихом московском дворе, где дети играют на площадке и коты дремлют на подоконниках, ударит заточкой – и мое время закончится девятнадцатого мая в пять часов вечера.
Нас разделяло несколько шагов, когда на Григория налетел Антон. Он врезался в него, как пушечное ядро. Григорий отлетел в сторону и, не удержавшись на ногах, шлепнулся на бордюр. Антон обернул ко мне побагровевшее лицо. Я никогда не видела его в такой ярости.
– Иди домой, – сквозь стиснутые зубы приказал он. – Я сам с ним разберусь.
– Антон…
– Иди домой, – повторил он. – Подожди! Вот, возьми…
Он сунул мне свой телефон и буквально затолкал в подъезд.
– Антон, что ты хочешь делать…
– Ничего не бойся. Все будет хорошо.
Дверь подъезда закрылась. В последний миг я увидела костлявую фигуру Григория, быстро удалявшегося через двор.
Антон бросился за ним.
Можно было пренебречь его распоряжением. Выскочить на улицу, поднять скандал, вызвать полицию… Но Антон пообещал, что разберется сам.
Когда, поднявшись в квартиру, я выглянула из окна, двор был уже пуст. Антон с Григорием исчезли.
Несколько часов я места себе не находила. Рассказать о происходящем можно было только Эмме, но та всполошилась бы. Незачем тревожить даму ее возраста.
В половине девятого щелкнул дверной замок. Я вылетела в прихожую, готовая увидеть своего мужа окровавленным и избитым. Но Антон выглядел как обычно, разве что чуть более измученным.
– Полина! Как хорошо, что ты дома!
– Господи, где мне еще быть!
Теперь я обнимала его так, словно он потерялся и нашелся.
– Дай ботинки сниму, – рассмеялся он, и я отстранилась.
– Что произошло? Ты его догнал? Вы дрались?
– Да ну, какое там… Я существо миролюбивое. – Он взлохматил мне волосы.
– Я думала, ты его прямо там убьешь, на месте.
– Я жутко за тебя испугался. – Антон снова притянул меня к себе. – Слушай, живот подводит. У нас есть поужинать? Разогрей, пожалуйста. Меня на нервяке пробило на хавчик.
Он как-то судорожно улыбнулся и прерывисто вздохнул. Вот теперь стало заметно, что встреча с этим выродком далась ему нелегко.
Пока он мылся, я сварила картошку и пожарила отбивные. Антон вышел, обернутый в полотенце, налил рюмку водки и опрокинул в себя, как родниковую воду. Потряс головой:
– Бр-р-р! Совсем я отвык от таких людей. Их только с водкой можно принимать. Дай огурчик!.. – Он захрустел огурцом и потянулся. – Я его вспомнил, как только увидел. Когда я освободился, за мной несколько дней по пятам ходил хвост. Вот это он и был. Кто он такой, не знаю, но его харя у меня на сетчатке выжжена.
– Ты догнал его? – Я поставила перед ним тарелку и села напротив.
– Ага. Правда, он удирал довольно резво. Видимо, решил, что его будут бить.
– Я тоже так подумала!
– Мы просто побеседовали. Правда, разговор вышел долгий. Я ему объяснял все то, о чем мы с тобой говорили… Что если бы я знал, где деньги, я бы давно их потратил. Да и смысла никакого не было Олегу со мной делиться. В чем профит-то? Ради какой великой цели? Чтобы я вышел раньше него и слинял с бабками? За которые его чуть не ухлопали… – Он налил себе еще одну стопку, опрокинул ее и внезапно засмеялся.
– Ты чего?
– Подумал: вот где пригодились тупые клиенты.
– Что ты имеешь в виду?
– Начальство дрючит нас, как чертей. «Никаких склок, никакой грубости!» Даже если заказчик безмозглый и орет как баран, мы все равно обязаны разговаривать с ним спокойно. Выдержанно! Я раньше так бесился… А сегодня сидим на лавке с этим обрубком, он курит, я ему втираю, что они должны меня оставить в покое… Елозим сто раз по одному и тому же месту, уже достало. Но я все равно думаю: буду повторять сколько потребуется, пока он не въедет.
– И как, въехал?
Антон отправил в рот горячую картофелину.
– Вроде бы! – с набитым ртом выговорил он. – Я все время балансировал между нормальным разговором и угрозами. Они
