О Вячеславе Менжинском - Михаил Смирнов

Собирание сил шло, наши организации крепли, а противоречия капиталистического общества и соглашательская политика меньшевиков и эсеров требовали развязки. Народные массы теряли терпение.

Зоркий взгляд и гениальный ум вождя мировой революции В. И. Ленина усмотрел, что если в ближайшие дни пролетариат не возьмет власть в свои руки, то победит контрреволюция.

Вот почему еще в сентябре появилось его письмо о необходимости и неизбежности восстания, а вслед за тем и резолюция ЦК о немедленной практической подготовке к перевороту.

«ЦК признает, что как международное положение русской революции (восстание во флоте в Германии, как крайнее проявление нарастания во всей Европе всемирной социалистической революции, затем угроза мира империалистов с целью удушения революции в России), — так и военное положение (несомненное решение русской буржуазии и Керенского с К0 сдать Питер немцам), — так и приобретение большинства пролетарской партией в Советах, — все это в связи с крестьянским восстанием и с поворотом народного доверия к нашей партии (выборы в Москве), наконец, явное подготовление второй корниловщины (вывод войск из Питера, подвоз к Питеру казаков, окружение Минска казаками и пр.), — все это ставит на очередь дня вооруженное восстание.

Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы…»[40]

Подавляющее большинство товарищей и организаций разделяли этот взгляд, только Военная организация, в общем соглашаясь с ним, высказалась за небольшую отсрочку: нужно было наладить дело в Луге, в Москве, в важном пункте Дно, то есть как раз там, откуда могли быть нанесены революции очень чувствительные удары[41].

Октябрьские дни подтвердили эти опасения: Керенский двигал свои контрреволюционные войска именно с этой стороны, а Москва вследствие слабости своей военной организации затянула свои октябрьские дни на очень долгий срок.

Но как бы ни были основательны соображения той или другой организации, гениальный прогноз Ленина был точен и верен, и, конечно, ЦК партии должен был приказывать, если кто-либо даже в силу резонных соображений откладывал выступление.

Реакция действительно не ждала. После неудавшегося корниловского заговора буржуазия решила дать бой на вопросе о защите Петрограда: в целях вывода революционного Петроградского гарнизона, на который опиралась наша Военная организация, решено было отправить питерских солдат на фронт.

Пойти на это — значило проиграть революцию.

Все помнят события октябрьских дней. Рабочие и солдаты решились победить или умереть. Был образован Военно-революционный комитет, в который целиком вошло Бюро военных организаций и члены ЦК по его указанию.

А чтобы сломить последнее упорство, представители Бюро военных организаций были вызваны на конспиративное свидание к Ленину (товарищи Подвойский и Невский).

Здесь под всесокрушающими ударами революционной логики Ленина пали все возражения, выдвинутые Военной организацией.

Выступление было необходимо, а главное, неизбежно.

Под конец свидания в присутствии Антонова-Овсеенко решено было исправить кое-какие недочеты, и с этой целью один из членов Бюро (т. Невский) должен был немедленно отправиться в Гельсингфорс для установления контакта с тамошними военными силами.

Наступил день 24 октября, все предвещало бурю, а 25-го уже грохотали пушки и вся Военная организация в полном составе выступила на улицу.

В дни Октября.

Сборник воспоминаний

участников Октябрьской

революции. М., 1957,

с. 19–30,

В ДНИ ВЕЛИКОЙ БУРИ

Такая жизнь…

В ней славою страны многоязыкой

Сияет, воплощенный до конца

Знак преданности Партии великой,

Знак страсти пролетарского борца.

A. М. Гиндин. Октябрь в Петрограде

В ночь на 25 октября 1917 года и весь этот день отряды красногвардейцев, революционных солдат и матросов, возглавляемые представителями Военно-революционного комитета, захватывали почту, телеграф, вокзалы, министерства, военный штаб и другие центры Петрограда. Были заняты также Главное казначейство, Экспедиция заготовления государственных бумаг и Государственный банк.

Государственный банк помещался в большом трехэтажном полукруглом здании, с обширным двором, отгороженным от улицы массивной высокой решеткой. Здание это находилось на Екатерининском канале (ныне канал имени Грибоедова), № 32, напротив маленького, красивого Банковского моста. Другой своей стороной оно выходило на Садовую улицу, от которой его тоже отгораживала решетка. Банк охранялся местной командой, в которую входило 125 человек. При Временном правительстве охрана банка была усилена взводом солдат Семеновского полка.

В ночь на 25 октября комиссар Военно-революционного комитета Гвардейского флотского экипажа получил от комитета предписание № 1372 за подписью председателя ВРК товарища Подвойского и секретаря т. Антонова занять главную контору Государственного банка на Екатерининском канале к 6 часам утра. Предписание было выполнено точно.

В 6 часов утра к зданию банка подошел отряд моряков Гвардейского флотского экипажа (около 40 человек). Часовой у ворот при виде вооруженных матросов несколько растерялся. Разбудили взводного охраны, который быстро нашел общий язык с комиссаром Военно-Революционного комитета.

Большевистский отряд матросов был впущен на территорию банка без сопротивления со стороны охраны. Моряки расставили свои караулы у входов и выходов, у кладовой, у городских телефонов и т. д. В банке установилась двойная охрана. Приходящие на работу чиновники Госбанка должны были предъявлять пропуска революционным морякам, которые тщательно их проверяли! Возникавшие инциденты улаживались с помощью солдат местной охраны, которые помогали морякам…

Около 3 часов дня 25 октября в министерство финансов (Мойка, 43) пришел Вячеслав Рудольфович Менжинский — член партии с 1902 года, один из закаленных представителей ленинской гвардии. Тов. Менжинский сообщил о низвержении Временного правительства и заявил, что он, как временный комиссар Военно-революционного комитета, уполномочен заведовать этим министерством.

Чиновники министерства позвонили по телефону и Зимний дворец, где спасалось Временное правительство, и связались с министром финансов М. В. Бернацким. Министр командировал из Зимнего дворца своего заместителя А. Г. Хрущева. Явившись в министерство, последний заявил чиновникам, что Временное правительство еще не арестовано, и предложил распоряжений Менжинского не выполнять.

Так началось сопротивление финансовых чиновников Советской власти. С каждым днем оно становилось все более яростным, превращалось в злостный саботаж. Саботажниками руководили открытые и подпольным контрреволюционные центры; их тайно финансировали банкиры…

26 октября банкиры решили обеспечить всех чиновников трехмесячным содержанием при условии полного неучастия их в какой бы то ни было государственной и административной работе при Советской власти. В тот же день служащие Госбанка, Экспедиции заготовления государственных бумаг, Главного казначейства по призыву образовавшегося стачечного комитета объявили забастовку в знак протеста против появления комиссаров. Частные банки тоже весь день были закрыты. Служащие министерства финансов также приняли предложение банкиров и вынесли решение не исполнять своих обязанностей и не передавать их представителям Советской власти.

В Смольном стало известно, что саботаж финансовых и банковских работников не дает возможности рабочим получить заработную плату, тормозит работу продовольственных организаций. Вечером 26 октября Военно-революционный комитет обратился ко всем служащим Экспедиции заготовления государственных бумаг и Госбанка с предложением не прерывать своих обычных занятий. «Внесение хаоса и дезорганизации в работу в революционное время, — говорилось в воззвании, — совершенно недопустимо. Всякое нарушение революционного порядка будет сурово караться».

Предупреждение Военно-революционного комитета, однако, не возымело действия. 27 октября служащие Госбанка продолжали забастовку, и он был снова закрыт. Руководители Госбанка во главе с управляющими. П. Шиповым, выполняя постановление стачечного комитета, заявили приехавшему в Госбанк Менжинскому, что они не признают новой власти и станут выполнять свои обязанности только в том случае, если комиссары не будут вмешиваться в работу банка…