Мой капитан - Жанна Раскита

слушала его благодарностей, мое внимание было поглощено мужчиной, что валялся у моих ног. Шляпа слетела с его головы, а длинные каштановые волосы слиплись от крови. Неужели я проломила ему череп пустой бутылкой?!

Татьяна испуганно выглянула из-за моей спины и тоже взглянула на тело.

– Ты его убила? – спросила она.

Кирилл перевернул мужчину, поискал пульс.

– Нет, – протянул Ессенский, – он жив…

Капитан взглянул на меня, и прервал сам себя.

– Вы знакомы? – удивился он.

– Это же Женька… – выдохнула я.

Кирилл нахмурился.

– Это сокурсник моего брата, Женька Смирнов. Но зачем он стрелял в графа Мартынова?!

Ессенский нахмурился еще больше. Казалось, хмель, и драка не выбили его из колеи.

– Надо убираться отсюда к чертовой матери!!! – неожиданно произнес он, и, подхватив меня под локоть, двинулся к выходу из таверны.

Таня, словно верная собачонка, кинулась следом. Граф Михайлов, которого кидало из стороны в сторону, с трудом помог встать раненному Мартынову, который был настолько пьян, что едва ощущал боль.

Мы молниеносно погрузились в наш экипаж. Ессенский сел на козлы, а поскольку я не горела желанием  дышать перегаром, то самовольно присоединилась к капитану.

Он кинул на меня косой взгляд, но ничего не сказал.

Кирилл тронул вожжи, и лошади весело зашагали по выбитой колее.

Я молчала, силясь сообразить, что Женя делал в этой глуши?

– Расскажите мне про этого Смирнова. Кто такой? Где жил?

Я пожала плечами.

– Женя учился вместе с моим братом в Академии. Жил с бабушкой. Родители его живут во Франции. Ходят слухи, что, они разорены, а Антонина Максимовна, его бабушка, отреклась от сына с его женой. Но внука она любила, даже баловала. Несколько месяцев назад у Жени была помолвка. Его избраннице стала Лизавета Николаевна Твардовская. Как он оказался здесь, я не понимаю. И почему он целился в графа Мартынова?

Кирилл лишь хмурился.

– Вы мне расскажите о нем?

– О Юрке? – капитан удивился.

– Да, о Юрке.

– Да что сказать? Он очень умный и веселый, хороший друг. Дружим со школы. Только очень расточителен.

– И что же случилось? Почему вы расстались?

– Он спас мою жизнь! – послышалось из кареты, – Я трижды должен Ессенскому, потому что если бы не он…

Мартынов смолк так же внезапно, как и подал голос.

Я подождала продолжения, прислушалась. Оказалось, Татьяна затеяла перевязку раны гусара, и тому стало не до разговоров.

Хотя, я и так готова была поверить во все, что мне расскажут хорошего про капитана. Но сам он сохранял ледяное молчание.

– Это правда? – все же спросила я.

– Да, – ответил он, глядя строго вперед.

Я поплотнее укуталась в плащ, с неба посыпала то ли морось, то ли мелкий снег.

– Может вам лучше перебраться под крышу?

– Не выношу запах перегара…

Ессенский хмыкнул, и подхлестнул лошадей.

В карете все стихло, и сквозь цокот копыт можно было расслышать похрапывание мужчин.

– Капитан? – уже засыпая, позвала я.

– Да, Анна Петровна.

– У вас есть семья? – кончено же я хотела услышать о жене и троих детишках.

– Есть.

Моё сердце упало. Я хотела узнать о нем побольше, но он навсегда останется для меня загадкой.

– И где они?

– Мой отец и мать уехали заграницу, едва все это началось. А сестра учится в Европе, и, я надеюсь, не имеет ни малейшего представления о моих злоключениях…

– Я тоже надеюсь…

Он снова смолк.

– Это все? – не унималась я.

– Вы намекаете на жену, должно быть?

Я покраснела в темноте. От этого человека ничего не скроешь!

– Нет, жены у меня нет. Как-то не сложилось… У меня были другие…дела.

– Как печально, – выдохнула я, притворяясь засыпающей, – вы, наверное, очень одинокий человек…

Кирилл ничего не ответил.

Мерное покачивание кареты, и скудное тепло плаща, все же убаюкали меня. Я заснула.

9

Через два дня мы прибыли на станцию Кумскую. Раненный и Татьяна вели себя сносно, Кирилл был по-прежнему задумчив. Поэтому мне приходилось довольствоваться скромным обществом графа Михайлова.

Станционный смотритель – Ипполит Макарович Пасов разыскался не сразу.

Признаться, я ожидала, что он сам явиться, словно чертик из коробочки, стоило мне только оказаться на этой земле. Но Пасов не появился. Ни в день нашего приезда, ни на следующий. Нам выделили комнаты в красных двухэтажных домах, прямо у железнодорожных путей, якобы переждать непогоду. Лил непроглядный дождь, который день.

Ессенский и Михайлов уходили рано утром и возвращались поздно вечером, но никаких новостей не приносили. Я уже потеряла надежду, и на третий день пребывания на станции напросилась с мужчинами.

Сегодня они решили отправиться на почту в скромной надежде на то, что может, там им подскажут, где найти Пасова.

Ессенский бодро вышагивал впереди, не взирая на холодный дождь, и отсутствие какой-либо зацепки.

На почте было тепло, сухо и тихо. Миловидная девушка за стойкой принимала посетителей, а за ее спиной царила страшная суета. Свертки и конверты сновали в быстрых работников почтамта.

– Добро пожаловать в Минераловодский главпочтамт, господа. Чем могу помочь?

Я присела на грубую скамеечку, отодвинув забытое кем-то местное издание «Ведомостей». «Убийство!» – кричал заголовок.

Я не желала прислушиваться к не доброму предчувствию, и все же развернула газету.

– Мы ищем одного человека… – начал капитан между тем.

«Таинственное убийство произошло на прошлой неделе в здании станции. И.М.Пасова нашли зарезанным в кровати…»

Внутри все сжалось, сердце замерло, голова пошла кругом. Ноги стали ватными.

– Анна, что с вами, дорогая? Вам не хорошо? – испугался Михайлов, взглянув на меня.

– Его зовут Пасов Ипполит Макарович, – как ни в чем не бывало продолжал Ессенский.

– Кирилл, – позвала я, и потом поняла, что очень тихо. Он ни за что не услышит меня.

Девушка за конторкой сменилась в лице.

– В чем дело? – Кирилл не заметил изменений в собеседнице, так как к моему удивлению услышал меня.

Я подала ему газету. Капитан пробежал глазами по статье, и на его щеках заиграли желваки.

– А вы, собственно, кто такие будете? – неожиданно властно спросила девушка из-за стойки.

Кирилл удивленно взглянул на юное создание.

– Простите?

Девушка поднялась со стула, и уперла руки в бока.

– Зачем он вам?! Вы ему не друзья, не родственники, и уж точно не знакомые! У Ипполита Макаровича в друзьях не было царских войск, да и графов, поди, я тоже прежде не видала.

– Вы его знавали? – подала я голос.

– Батюшка он мой, ясно вам? И чего все углядели необычного в его убийстве? И ходят и выспрашивают! – глаза девушки вдруг наполнились слезами.

Я подошла к ней, и тронула ее руку.

– Мой отец велел мне отыскать вашего батюшку, когда я буду здесь, – тихо призналась я.

Девушка взглянула на меня в упор, и ответила:

– Считайте, что вы его нашли. А теперь уходите.

Я хотела что-то сказать. Как-то ее успокоить. Но что тут скажешь?

Мы вышли на улицу. Дождь временно стих.

– Ну, зато теперь мы точно знаем, где Пасов, – хмыкнул Ессенский.

– Вы невыносимы! Как мы теперь узнаем, где искать отца? – неожиданно все стало таким бессмысленным.

– Может, стоит сходить на могилу? – предложил Михайлов.

– Не говорите глупостей, граф. Зачем? – возмутилась я.

– А что если там есть послание? Ведь нас здесь, очевидно ожидали…

– Вы действительно считаете,