Далёкий гром - Дант

   Все посмотрели на Генерала. Начштаба спросил:

   - Так что же нам тогда делать?

   - Есть план. Ты, Дэк, поедешь в столицу как полномочный представитель Южного фронта. Но не как Дэк Инко, а под другим именем. Мы решили тебя залегендировать. В столице будет работать подпольщик Алту Рельо, лейтенант запаса, как и ты, сирота, псевдоним Стойкий.

   Он сидел потрясённый. Святославу Долганову не потребовалось практически никаких усилий, чтобы внедриться в Центральный штаб Сопротивления - за него всё сделал Дэк Инко. Никто ведь и подумать не мог, что задание КОМКОНа совпадёт с заданием теневого ЦК...

   - Поедешь под своими документами, обоснуйся понадёжней, лучше всего у Даны. Связь будешь держать через Столяра, - иструктировал его Генерал. - Только после этого Алту Рельо должен прийти в Центральный штаб.

   - Задание очень опасное, нам теперь в штабе появляться не следует. Чем реже Нано и я будем там бывать, тем лучше. Ты же не знаешь никого, и они тебя не знают. В той ситуации это важное преимущество. И ещё, кроме тебя, никто не сможет уйти, если что случится, - вступил в разговор Инженер.

   - Тебе будет трудно, Дэк. Впервые ты должен будешь сыграть недалекого, слегка глуповатого солдафона. Побольше молчи, слушай, если сможешь - отвечай на вопросы косноязычно. Никакого собственного мнения, разговоры только про баб и как на фронте было, - Генерал сделал паузу и, заглянув ему прямо в глаза, полушепотом сказал самое главное - Через некоторое время к тебе подойдут с предложением. Мы не знаем, кто именно, но это будет кто-то из тех семнадцати членов штаба. Он скажет, что Генерал с Инженером - маньяки, авантюристы, что они погубят сотни тысяч людей, ничего не добьются, а ведь есть мирный путь. Нужно спасти партию, страну и революцию. Спасти всех может товарищ Рельо, он должен... ликвидировать этих злодеев, Генерала и Инженера...

   Дэк смахнул холодный пот со лба, хотел было спросить, что нужно делать, но Генерал продолжил.

   - Ни в коем случае не соглашайся сразу, сделай вид, что смятён. Тебя будут уговаривать, предложат денег. Много денег. Торгуйся, жадничай, согласись раз на третий.

   - А как же он... - растерянно пробормотал Начштаба.

   - Не беспокойся, Ирмо, - ответил Инженер. - Мы часто будем появляться в столице, а когда Это произойдёт, кто-то один из нас, по очереди, будет там, рядом, постоянно. Поможем, подскажем.

   - Цель? - спросил Гвардеец.

   - Вы уже знаете, что у них три недели назад случилась небольшая грызня. Упырь уничтожил группировку Скряги и его самого. Судя по его действиям, и я, и Инженер уверены: Упырь к следующей весне - началу лета готовит переворот. Сам в президенты метит. Он постарается на время парализовать активную часть сопротивления, а пока вы будете искать нам замену, он сможет, не опасаясь восстания, совершить переворот силами верных ему частей. Ну а мы... Мы можем воспользоваться ситуацией. Сил на самостоятельное выступление у нас может не хватить, а вот вступить в схватку в тот момент, когда они начнут резать друг друга, - это можно. Главное - знать, когда Упырь начнёт. А начнёт он через двенадцать часов после нашей ликвидации, ему потребуется двое суток. Значит, у нас порядка шестидесяти часов, - Генерал перевёл дух и выжидательно взглянул на остальных.

   - Да, пожалуй, побольше, им будет не до нас дня три, а то и больше, - хитро прищурясь, сказал Начштаба.

   - Упырю нужно будет измотать Сопротивление за эти осень и зиму, чтобы весной оно ему не мешало. Он понимает, что левое крыло в осеннем маразме участвовать не будет, и единственный способ устранить, хотя бы на время, опасность с нашей стороны - это ликвидировать руководящую тройку. Добраться до нас он сможет только через кого-то из членов теневого ЦК. Мы долго думали и решили - ты, Дэк, лучшая кандидатура. В конце концов, если человеку чего-то хочется, ему это надо дать...

   - Нужно инсценировать нашу с Алту гибель от руки предателя, а когда Упырь вцепится Пауку в глотку, ты сможешь уничтожить предателя, а мы - начать восстание. В том хаосе можно расчитывать не только на свои силы и остатки официального сопротивления, но и на неорганизованый народ, - Генерал хитро прищурился. - А может, и на армию, и не только на солдатскую массу, но и даже на младшее офицерство.

   Он отхлебнул вина из кружки и опять перешёл на шёпот:

   - Возможно, и не только на них... Есть у меня кое-какие ниточки, давние знакомства... Но это чуть позже, а пока... - он снова заговорил в полный голос - Собирайся, Дэк, завтра отправляйся в Аркан, оттуда в столицу. Ждут там тебя любовь и смерть. Даст бог, с любовью обнимешься - смерть обманешь...

   - Но, выходит, мы сегодня в ЦК двоих приняли? - слегка удивлённо спросил Кузнец.

   - Само собой. Ты, Ирмо, протокол составь о приёме в члены ЦК двух товарищей: Дэка Инко и Алту Рельо. Товарищ Рельо поедет полномочным представителем в столицу, а товарищ Инко останется на Хрустальном плоскогорье - по бумагам, естественно! - заговорщицки улыбаясь, сказал Инженер.

   - А нам нужно будет готовиться сначала к действиям против восемьдесят первой армии, а потом совместно с ней? - уточнил Гвардеец.

   - Именно так, Ирмо! И ты назначаешься заместителем командующего.

   - Это ж сколько запасти всего придётся? У Седого уже сейчас банок не хватает... - озабоченно заметил Кузнец; он уже весь был в предстоящих заботах.

   - Ничего, Току, не горюй. Алту вам и электродвигатели с конвоем привёз, и запчасти к ветрякам и к холодильникам, и тару. В нижнем лагере вас дожидаются, на тридцати шести лошадях привезли.

   - И ты, Нано, до сих пор молчал? - удивился Кузнец.

   Все засмеялись и навалились на угощение.

   Дэк молча ел и пил, растерянный, потрясённый. Судьба сделала ещё поворот, и он пытался прийти в себя от неожиданности. Святослав Долганов, потрясённый не меньше, думал, что же он скажет своему куратору Ивану Ларченко - полковнику генштаба Рахо... Такого оборота событий в КОМКОНе не ожидал никто.

   Глава - 10

   Поезд мерно стучал колёсами на стыках рельсов. Он стоял у окна, глядел на проносившиеся за окном деревья, покосившиеся телеграфные столбы, редкие посёлки и думал. Почему-то ему всегда хорошо думалось под мерный стук колёс в раскачивающемся вагоне.

   Поразмыслить было над чем; многого он не успел осмыслить там, в горах, а предстоявшее ему? Теперь жить предстояло по меньшей мере тройной жизнью. Это по меньшей мере... И еще нужно было разобраться в своих чувствах к Дане.

   Уже пять дней прошло после той ночи, а Дэку до сих пор было не по себе. До того, как в его жизни появилась Дана, женщин в этом мире у него было немало; да и после того, как они познакомились и уже были вместе, тоже были... Месяца три. А потом незаметно Дана всех их вытеснила из его жизни. Он ей ничего не говорил, чтобы не расстраивать, а она даже не интересовалась, есть ли у него кто-то ещё, а вот получилось. Чувства пришли не сразу и как-то незаметно. Отец говорил, что такие как раз сильнее всего. Как он с ней теперь будет? Промолчать? Ох, не знаю, не знаю! Или всё же сказать? Нолу, Нолу, натворила ты дел! Ладно, приеду, увижу Дану - решу... Будь что будет. Не стану загадывать.

   За грязным окном купейного вагона замелькали обшарпанные двухэтажные полуразвалившиеся домики и почерневшие, спрятавшиеся в садах хаты. По вагону суетливо прохромал старичок-проводник, извещая пассажиров:

   - Станция Чёрный брод! Господа, станция Чёрный брод, стоянка две минуты! Выходить не рекомендую, буфет закрыт...

   Впрочем, обитатели купейного вагона и так не спешили выходить. Кое-где подлатанное, когда-то красивое здание станции скорбно смотрело на проходящие поезда разбитыми заколоченными окнами.

   Вагоны столичного поезда штурмовали аборигены. Неряшливые, одетые в непонятные одежды бабы в голос орали, предлагая яблоки, овощи с огородов и лесные ягоды немногочисленным пассажирам плацкартных вагонов, решившимся выйти из поезда на единственный перрон. Рядом молодые девчонки пытались по дешёвке продать себя "господам из столицы", меж корзин и вёдер сновали грязные, оборванные рябитишки и норовили стянуть у зазевавшегося разини тощий кошелёк...

   Дэк с тяжёлым сердцем отошёл от окна и побрёл в своё купе. Зрелище разрухи и торжища посреди хаоса угнетало. Такое происходило на каждой станции.

   Страна постепенно умирала, останавливались один за одним заводы, а на тех, что ещё работали вполсилы, жалкую зарплату задерживали по многу месяцев. Учителям и медикам жалование платили с опозданием на год даже в столице. В последние два года жалование начали придерживать и мелким чиновникам, и даже армии. В провинции всё было ещё хуже, а крестьяне оказались предоставлены сами себе. Как им удавалось выживать, не понимал никто; однако тем, кто был избавлен от тягот кризиса, этого показалось маловато, и Паук "по просьбам общественности" приказал организовать принудительное изъятие недоимков у крестьян. Теперь уже третий год подряд посёлки грабили спецотряды полиции, забирая у людей последнее. Не намного лучше жилось и обитателям станционных посёлков и крохотных городков. Кормились они со своих огородов да тем, что удавалось собрать в лесу.